В те четыре дня в Лагосе я видел, как Наоми говорила с управляющими директорами компаний о выделении стипендий странам Африки, и наблюдал, как она настаивала на выпуске африканского Vogue. Она всегда была на стороне цветных людей и боролась за правое дело вне подиума. Когда я крикнул ей на одной из наших лучших модных съемок «Éclatante! Éclatante!», она закричала в ответ: «Что, черт возьми, ты сказал?»
«Сияй», – приблизительно перевел я.
И она сияла и продолжает делать это, освещая галактику моды.
В черной агбаде от Patience Torlowei из Нигерии.
Фотография Алессио Бони, 2019 год.
Снято в Paradise Club в отеле EDITION в Нью-Йорке.
XX
Марк Джейкобс, один из главных визионеров американской моды, всегда был для меня верным другом и источником вдохновения. На своем первом дефиле в Plaza он показал белый норковый тренч и юбки в черную клетку, и я понял, что его ждет успех.
Я навсегда сохраню память от том, как Грейс Коддингтон, Тонн Гудман и я посетили показ Louis Vuitton осень/зима 2012 года. Шоу, как обычно закрывавшее Неделю моды, стартовало ровно в десять утра и проходило под стеклянным куполом во дворе Лувра.
Раздвинулся двойной экран, под ноги сидящим зрителям повалил дым, и специально созданный для шоу французский локомотив начал медленно двигаться по двустороннему подиуму. В тот момент я подумал о показе Джона Гальяно осенью 1998 года, на котором модели выходили из поезда, но та модная феерия происходила на вокзале Аустерлиц. Предположительно (хотя это закрытая информация) Марк Джейкобс потратил на постройку поезда для шоу около четырех миллионов долларов. На протяжении четырнадцатиминутного показа из вагонов поезда выходили модели, каждая в сопровождении носильщика в ливрее, помогавшего ей с гламурными сумками, шляпными коробками, чемоданчиками и бьюти-кейсами для косметики. Это уже было не только про моду: Марк заявил о себе в сфере фэшн-перформанса и художественных инсталляций. История бренда Vuitton, изначально производившего роскошные дорожные аксессуары, была в центре внимания. Я испытывал гордость за то, что талантливый американец создает шоу такого уровня.
После того как представление достигло кульминации и зал со стеклянным куполом опустел, мы с Грейс и Тонн сидели со слезами радости на глазах и были благодарны за то, что стали свидетелями этого всплеска гениальности. Романтизм показа был просто ошеломляющим. Это шоу и многие другие яркие моменты в Vuitton продемонстрировали исключительные способности Марка, особенно в начале его сотрудничества с брендом, когда он устраивал дефиле под нагревшимся куполом в парке André Citroën в Париже во второй половине дня.
“ Свадьба Марка Джейкобса была похожа на воссоединение звезд Vogue.”
Анна Винтур всегда обожала Марка и помогла ему получить работу в Louis Vuitton, где он и вырос. За пятнадцать лет он превратил Vuitton из престижного бренда, производящего багаж, в самый влиятельный Дом моды в Париже. В то же время у него были дар и сила духа, позволившие ему сохранить собственное место на вершине Эвереста моды. Одноименная линейка Marc Jacobs всегда закрывает Неделю моды в Нью-Йорке оригинальными, сильными и смелыми коллекциями, которые становятся пророческими для индустрии.
В течение пятнадцати лет Марку удавалось удерживать статус дизайнера, который организует, пожалуй, самые ожидаемые шоу парижской и нью-йоркской Недели моды. Это беспрецедентный случай. У него получилось сохранить завоеванные позиции даже несмотря на часто возникавшие накладки, такие как задерживающиеся на два часа показы. А затем, на контрасте, показ его собственного бренда Marc Jacobs начинался вовремя, точно в восемь часов вечера. Если вас не было на своем месте в первом ряду за две минуты до начала шоу, беда. Приходилось стоять сзади.
В богатстве и в бедности Марк всегда ценил отношения со своими близкими друзьями: Рейчел Файнштайн и ее мужем Джоном Каррином (оба признанные критиками художники); Лил Ким; Кейт Мосс; Робертом Даффи (его деловой партнер на протяжении долгих лет); Наоми Кэмпбелл; Дебби Гарри; Кристи Терлингтон. Была среди них и Ли Радзивилл, которая посвятила несколько месяцев покупкам предметов обихода для двухуровневой квартиры Марка в Париже с видом на Эйфелеву башню: идеальных столовых приборов Christofle, хрусталя Baccarat, изысканных сервизов и роскошного постельного белья Porthault.
Я часто заезжал за Ли по дороге на показы Марка в Париже. Она нам обоим была настоящим другом. К сожалению, ее уже не было с нами, когда состоялась свадьба Марка в отеле Four Seasons на Манхэттене.
Бракосочетание Марка с его давним бойфрендом Чаром Дефранческо ознаменовало собой важный момент, когда мир внезапно стал более терпим и доступен для геев. Свершилось искреннее и законное торжество их любви, устроенное так, как им хотелось. Окружающие приветствовали и уважали этот союз, никоим образом не отразившийся на их карьере. В 2019 году отмечалось пятидесятилетие гей-парадов Stonewall, и майская обложка Time с кандидатом в президенты Питом Буттигигом была примечательна как самим фактом ее выхода, так и кажущейся банальностью.
Утром в день свадьбы Марка и Чара я терзался раздумьями, ехать или нет. Последние несколько месяцев я провел в зимней спячке в своем доме в Уайт-Плейнс. Интуитивно что-то мне подсказывало, что эта свадьба станет ответом Марка на легендарный Черно-белый бал Трумэна Капоте 1966 года. Это будет важнейшая модная свадьба новой эры, подобная мероприятиям Паломы Пикассо и Лулу де ла Фалез. К тому же я никогда не был на официальной гей-свадьбе. Каких бы усилий мне это ни стоило, поскольку ранее я подтвердил присутствие, моим долгом было вылезти из дома и поехать на торжество.
Я подъехал к отелю Four Seasons на двадцать минут раньше в кафтане Tom Ford из черной тафты и под ним в синей атласной рубашке Tom Ford в пол, сшитой из ткани, которую художник Гаррет Риттенберг купил мне в Эфиопии. Снаружи был припаркован элегантный винтажный серебристо-черный Rolls-Royce. Должно быть, автомобиль Марка. Он явно планировал этот день с размахом. Войдя внутрь, я миновал розовый ковер с фотобудкой, картонными трехмерными французскими пуделями и собаками других пород. На верху лестницы Марк и Чар встречали гостей в костюмах охотников, сшитых на заказ на Сэвил-Роу. Очередь из желающих их поздравить была огромной, поэтому я ее обогнул и оглядел зал в поисках банкетки или стула, чтобы где-то присесть. На этом торжестве не было рассадки с закрепленными местами. Гости прохаживались и прогуливались, разговаривали и делали селфи, зависали в своих телефонах и просто расслаблялись. Я нашел банкетку сразу за большим баром в комнате с грилем и поспешил ее занять. Я ни разу не сдвинулся с этого места, пока не ушел домой в два сорок следующим утром.
Да, этот субботний вечер стоило провести именно здесь. Среди приглашенных присутствовали Джастин Теру в повседневной одежде; Камиль Мичели, парижский дизайнер аксессуаров Dior; Дельфина Арно, дочь Бернара Арно из Франции; Вирджил Абло, креативный директор мужской линии Louis Vuitton, а также дизайнер миланского модного Дома Off-White; Стефано Пилати, приехавший из Берлина (он создавал коллекции прет-а-порте Yves Saint Laurent с 2004 по 2012 год); Бетт Мидлер; Сандра Бернхард; директор по аксессуарам Vogue Кэнди Праттс Прайс и ее муж Чак Прайс; английский фотограф Роберт Фейрер; креативный директор Allure Поль Кавако; Хелена Кристенсен и Грейс Коддингтон, звезда среди редакторов моды Vogue, которая в честь Марка надела сшитый им шелковый комплект в пижамном стиле: красиво скроенную мягкую рубашку и свободные элегантные брюки. Грейс не меняется – она все та же. Ее сопровождал гений моды Джо Маккенна, который тесно сотрудничал с Аззедином Алайя.
Анна Винтур пришла рано, в платье от Marc Jacobs, стояла и общалась с Марком и Чаром, встречающими гостей. Она пробыла целых сорок пять минут – приличное для нее время. Я видел ее издалека, но она меня не видела. Я боялся, что могу потерять место на мягкой банкетке, если встану, поэтому сидел на ней как приклеенный.
Сидя спиной к изумительным стеклянным австрийским перегородкам, я чувствовал себя так, словно вернулись золотые времена моды. Здесь собралось все модное сообщество, все пришли сюда, чтобы отпраздновать торжество любви.
Появилась Карлин Серф де Дудзеле и заняла место рядом со мной на банкетке. На ней был свитер с бахромой от Azzedine Alaïa. Черный. И джинсы Uniqlo. Тоже черные. И ее фирменные детали образа: куча аксессуаров, включая браслеты с россыпью бриллиантов и массивные экстравагантные винтажные часы Rolex с полностью усыпанным бриллиантами циферблатом.
На ногах у нее были плетеные босоножки Manolo Blahnik из кожи золотого цвета на невысоком каблуке. Позже я спросил, сколько у нее пар золотой обуви. Она показала мне фотографию на телефоне с бесконечными рядами золотых босоножек.
За свою карьеру в Vogue я работал с тремя невероятно талантливыми и одаренными редакторами: Карлин Серф, Грейс Коддингтон и Тонн Гудман, единственной американкой из троих. Каждая из них со своим неповторимым стилем поддерживала репутацию Vogue через блестящие визионерские материалы о моде. Я так и не дорос до их уровня в передаче визуальных посланий со страницы моды. Лишь женщине под силу передать красоту и практичность платья. Я никогда не мог дотянуться до этой тройки светил моды.
Свадьба Марка Джейкобса была похожа на воссоединение звезд Vogue. Мы с Серф просидели всю ночь, поднимая тосты за Марка и приветствуя всех с нашего насеста на кожаной черной банкетке. Мы подпитывали свою радость рюмками охлажденной водки, сидели и смотрели на праздник вокруг.
Диджеи Толстый Тони и Тремэн Эмори вместе встали за пульт и создали классный микс олдскульных и техно-треков. Все соединялось гармонично, как во вкуснейшем модном смузи.
Вечеринка началась с того, что Кейт Мосс и Наоми Кэмпбелл (которая была одета в черную накидку Balmain в пол со сверкающим топ