Мне трудно скрыть недоумение.
– Ты о вашей дружбе?
– Все сложно, Ти. – Он улыбается, чтобы смягчить металл в голосе. – Поверь, очень сложно.
– Ладно. – Я киваю и кладу голову ему на плечо. – Больше не буду об этом.
Он прижимается щекой к моей макушке.
– Спасибо. – Некоторое время он молчит. – Мне гораздо больше нравится простота, а тебе?
Шевеля пальцами ног в песке, я обдумываю его вопрос.
– Даже не знаю. У меня было много встреч с простыми парнями. Все они исправно платят налоги и обязательно дружат с неким Марком. Играют в гольф. Имеют любимую химчистку. Я тоже этого хотела. Хотела. Но…
– Но охотник за головами вскружил тебе голову?
– Это все равно что съесть на завтрак острый буррито после многолетней овсянки.
Он крепче меня обнимает.
– Это прямо проклятье, да?
– Оно самое.
– Хуже всего то, что он мне нравится. Нравится, и все тут. Сначала я думала, что он просто вредничает, но теперь понимаю, что это честность. Когда я вспоминаю свои свидания с потенциальными женихами, то понимаю, до чего неестественны все их разговоры. Мне нравится общество Майлза, потому что я знаю, чего от него ждать. Он не врет. Когда он говорит что-то значительное или приятное, то это как… рождественское утро. Звучит глупо, но…
Позади нас кто-то покашливает.
Я давлюсь, готова взять свои последние слова назад, у меня такое чувство, словно мне в бок воткнули раскаленную кочергу.
Интуиция подсказывает мне, кто тут кашляет.
Я не ошиблась: это Майлз.
Охотник за головами возвышается над нами, зарывшись башмаками в песок, с презрительной гримасой на лице.
Гримаса предназначена мне, но глаза при этом глядят ласково, удивленно, уязвимо.
– Привет! – бросает Джуд, нарушая смущенное молчание. Майлз меня слышал, наверное, он подслушал все мое выступление. Как мне быть? Прикинуться дурочкой? Откровенничать дальше? Как вообще поступают в таких случаях?
– Трудное утро?
Майлз не сразу выходит из транса. Он не сводит с меня глаз.
– Что?
Джуд не соизволит спрятать улыбку.
– Трудно следить за моей сестрой с утра пораньше?
– Не следить, а охранять, – бурчит Майлз.
– Как скажешь. – Джуд переводит взгляд с него на меня. – Мы с Тейлор вернемся в дом и сделаем на завтрак буррито.
Я наконец нахожу силы, чтоб встать, и стряхиваю с задницы песок. Нехотя кошусь на Майлза и не сразу понимаю, что ему тоже не по себе. Он не знает, куда девать руки. Обычно он уверенно складывает их на груди, властно жестикулирует или пишет в телефоне. Но сейчас он не находит им применения. Я стеснялась откровенно на него пялиться, но оказалось, что зря.
– Хочешь с нами позавтракать? Как тебе буррито?
Он мотает головой.
– Нет.
От его резкого тона я моргаю и бреду к лестнице.
– У меня скоро встреча в полицейском участке. Они получили результат баллистической экспертизы, – объясняет Майлз, шагая за мной. – Перед этим надо навести порядок в делах.
– Понятно, – отвечаю я с улыбкой.
– Не уверен, что понимаешь.
– Наши буррито на завтрак – это все, что было вчера в такос, вот только тортилья размякла, пришлось добавить яиц, – встревает Джуд. – Тейлор никогда ничего не выбрасывает.
– Почему не уверен? – спрашиваю я Майлза, когда мы втроем останавливаемся у лестницы.
Охотник за головами подбоченивается, но его взгляд устремлен вниз, словно он ищет объяснение на песке.
– Как я погляжу, ты недовольна, что я отказываюсь от буррито.
Теперь я и вправду ничего не понимаю.
– Ну и что?
– А то, – отвечает он с раздражением, – что мне не хочется бесить тебя с самого утра, что тут неясного?
– С каких пор тебе важно, бесишь ты меня или нет?
– Сам не знаю, провалиться мне на этом месте!
– Обычно мы добавляем в буррито авокадо, но в этот раз не нашли спелых, так что… – Джуд чешет себе лоб. – Сегодня без авокадо.
Майлз опять не знает куда девать руки. Я могла бы ему подсказать, но уже догадываюсь, что позволение этому типу прикасаться ко мне с самого начала было саморазрушением. Другие мысли просто не идут мне в голову.
– О чем ты сейчас думаешь? – Майлз подступает ко мне, щурится, вглядывается в меня. – Вижу, о чем-то нехорошем.
– О своем, о девичьем, Майлз. Ступай, приводи в порядок дела.
– Уговорила, я приду на ваши долбаные буррито.
Я всплескиваю руками.
– Господи!..
– Однажды мы попытались заново пожарить бобы, но утром это такая возня! – не унимается Джуд, похлопывая себя по животу. – Слушайте, вы двое, может, хватит загораживать лестницу? Никак вас не обойду.
Я отхожу вправо.
– Извини.
Джуд развивает при подъеме максимальную скорость, возможную при поврежденной ноге.
– Встал не с той ноги, Майлз? – спрашиваю я.
Он проводит рукой по лицу, и я вижу темные круги у него под глазами, усталую складку рта.
– Все было хорошо, пока я не услышал, что ты тут обо мне несла.
У меня вспыхивают щеки. Так я и подозревала, что он подслушал, как я откровенничала с братом, но от подтверждения вся пылаю, так мне стыдно.
– Что-то я не пойму. Тебе так неприятно слышать, когда перечисляют твои положительные качества?
– Не знаю, откуда ты их взяла.
– Ценю твою честность. Что теперь? Потащишь меня в суд?
Он шевелит губами, как будто жует невидимую зубочистку.
– А я ценю твое упрямство и сострадательность. Еще смелость, хотя ты ее в себе не замечаешь.
Эти его слова равносильны теплым объятиям. Теплым и крепким – настолько, что у меня перехватывает дыхание.
– Благодарю.
Он коротко кивает, отходит и устремляет взор в океан. Просто невероятно, что разомкнулось у меня внутри после начала этого путешествия. Во-первых, мне открылось, что я гораздо сильнее и выносливее, чем думала раньше. В этот самый момент мой возмущенный собеседник вынужден это подтвердить. Это то, что я всегда о себе подозревала. И я полна решимости действовать исходя из этих своих похвальных свойств.
Чего я хочу?
Хочу ли я отмахнуться от дела, в которое невольно вовлеклась? Нет.
Хочу ли положить конец знакомству с этим мужчиной, бросить начатое на полпути?
Нет. Будь моя воля, мы с ним прямо сейчас отправились бы в его номер в мотеле. Во мне бушуют физические потребности, утолить которые, как я сильно подозреваю, под силу одному Майлзу. Я боюсь вернуться домой, так этого и не испытав. Но при этом мне не хочется его отвлекать. Его терзает боль. Он выбивается из сил, чтобы это скрыть. Возможно, я слишком мягкосердечна, поэтому меня разбирает желание помочь. Мне хочется доказать себе, что я сильная и живучая, а еще внушить Майлзу, что его неудача в Бостоне уже не повторится. Это не значит, что он должен забыть всю свою прошлую жизнь, карьеру, для которой он явно предназначен.
Сухой остаток: он держит меня на расстоянии не просто так. Мне следует уважать его причины.
Но он прав, я упрямая.
Я с самого начала хочу помочь раскрытию убийства Оскара Стенли. Решить головоломку и заодно доказать, что я не просто «осторожная Тейлор». А теперь вдобавок хочу быть полезной Майлзу.
Нравится это ему или нет.
Знает он об этом или нет.
– Так ты придешь на буррито?
– Да, – рычит он, отворачивается от океана и пробегает мимо меня.
Я улыбаюсь ему в спину и иду за ним.
– Я тут подумала…
– Боже, опять ты за свое!
– Ничего страшного. Мне стало нечего читать. Раз ты взялся меня опекать, то можно я сегодня съезжу с тобой в город?
Он замирает на верхней ступеньке, я натыкаюсь на него, он не дает мне упасть и с подозрением смотрит на меня.
Сейчас я – само простодушие. Во всяком случае, с виду.
– Загляну в библиотеку, только и всего.
Но его не провести.
– Ты уверена, что это весь твой план?
– Вообще-то… – Чтобы его отвлечь, я кладу ему на грудь ладонь. Он с тяжелым вздохом смотрит, как моя ладонь скользит вверх, потом спускается вниз, к пряжке ремня. – Если ты хочешь вернуться на ту стоянку, то я не возражаю.
– Тейлор! – рычит он, хватает меня за запястье, отбрасывает мою руку, пытается отдышаться. – Не поступай так со мной, милая.
Я делаю вид, что мне нет дела до его реакции. Я прекрасно его понимаю и сочувствую ему.
– Так ты возьмешь меня с собой?
– Конечно.
– Вот и хорошо. – Я выдавливаю улыбку, хотя меня ранила его неподатливость. Умом я все понимаю, но сердце все равно щемит. – А сейчас давай поедим.
Он несколько секунд стоит столбом посреди мостовой, на его виске пульсирует жилка. Наконец он берет себя в руки и идет за мной.
Глава 15Майлз
Как мне поступить с этой женщиной?
Тейлор наклоняется, чтобы налить мне еще кофе, и мне требуется вся сила воли, чтобы не отнять у нее кофейник и не усадить ее себе на колени. Ничуть не сомневаюсь, что это выглядело бы совершенно естественно. Но чем сильнее моя уверенность в этом, тем крепче решимость не прикасаться к ней.
Когда мы только познакомились, я решил, что ей нужны отношения, чинная оседлая жизнь.
Все это не для меня.
Она мне не годится.
А потом она делает грубый обманный маневр, ловит меня на секс, и я уже думаю: а что, почему бы не сдаться, почему бы не показать ей класс игры?
Но вместо этого она сама показывает мне класс.
Сильнее.
Притворись, что это ты!
Она губит меня своими губами, своей доверчивостью, своим яблочным ароматом. Я уже не могу толком спать, логично мыслить, о том, чтобы сосредоточиться на расследовании, и говорить нечего. А теперь, подслушав ее на пляже, я и подавно чувствую себя голым. Переживаю за ее чувства, как будто мне есть до них дело. Хочу быть тем человеком, за которого она меня принимает. Может, я всегда им был, просто не встречал созданной для меня женщины. Так долго бежал, что утратил представление о самом себе. Но, улыбаясь мне, она его возвращает. Вернее, я хотя бы