Она моя.
– Все еще хочешь погрубее? Не слишком я для тебя большой, м?
В промежутках между охами она бормочет мне в плечо:
– Да, пожалуйста. Да!
– У тебя между ног так сладко, что необязательно просить. Папочка сам обо всем позаботится.
От этих моих слов она еще сильнее стискивает мой набухший член. Так я и предполагал.
Я упираюсь лбом ей в шею и начинаю трахать ее – быстро, жестко. При этом мне приходится фиксировать ее локтем, чтобы не съехала в раковину и не упала спиной на зеркало. Она бесподобна! Шея расслаблена, голова откинута назад, перед моими глазами скачут ее груди. От пара вся она мерцает, волосы прилипли к шее и к щекам. Я не довольствуюсь достигнутой глубиной и рвусь все дальше. С ума сойти, какими рывками таза она встречает каждый мой толчок вглубь. От моего самообладания не осталось почти ничего. Мы с хлюпаньем ударяемся друг о друга, все силы, что у меня есть – ну почти все – расходуются на нее.
Если я сохраню темп, то кончу раньше времени. Этого не избежать. Мы преждевременно вошли в кульминационный ритм. Мысленно и эмоционально я еще не готов, еще ею не насытился, не впитал Тейлор сполна. Поэтому я слегка сбрасываю скорость, но член остается глубоко в недрах, я опускаю ладонь вниз, чтобы найти ее клитор. Она лепечет мое имя, мы оба следим за моим большим пальцем, ласкающим ее бугорок. Ее грудная клетка вздымается все быстрее, пальцы ее правой руки рвут волосы у меня на груди, заставляя меня стонать.
– Давай, царапай меня, детка! Отделай меня!
Ее ногти впиваются в мои плечи, я уже не могу медлить и трахаю ее на раковине, упрямо дразня пальцем набухший бутон, пока она не сотрясается в конвульсии и не впивается в меня мокрым поцелуем. Мой член так стиснут, что в ушах начинается звон, руки действуют сами по себе, прижимая ее ко мне, ей приходится еще шире раздвинуть ноги, и мне передается малейший ее толчок. Эта женщина – оживший дурман, ей нет равных. А мне нет удержу.
– Еще! – рычу я и приподнимаю ее над раковиной, не зная, к чему это приведет. Одно мне понятно: мы остаемся в ванной, в нашем собственном уютном мирке, где никогда не наступит завтра. Не отрываясь от ее рта, я несу ее, легко ступая по мраморному полу. Она у меня будет летать. Во мне бурлят клятвы, мне обязательно нужно их произнести. Член стал гранитным, от одного этого впору рехнуться. Я еще не отдал ей себя целиком – недосмотр, который надо немедленно исправить. Целиком! Не об этом ли она меня умоляла?
Я поворачиваю ее лицом к стеклянной душевой кабине.
– Теперь так.
Не знаю, понимает ли она, что ее ждет, или чисто инстинктивно упирается для равновесия ладонями в стекло. Это то, что нужно. Мы достигли такой синхронности, что мне кажется, что это сон. Но нет, она подставляет ягодицы так, чтобы мне было удобнее, и я ввинчиваюсь в нее, наслаждаясь волшебным ощущением. Нет ничего реальнее, чем она. Чем мы.
С безумно колотящимся сердцем, задыхаясь, я ставлю Тейлор на цыпочки. Надо бы заглушить ее крик, но я этого не делаю – не хочу. Сейчас для меня важно только ее истекающее влагой влагалище, ее скользящие вниз по стеклу ладони, круговые движения ее ягодиц. Это смахивает на танец у меня на коленях, но на что смахивает вопль, который издаю я, задрав голову к потолку?
– Ты хочешь, чтоб я рехнулся?
– Да! – Мышцы у основания ее спины сокращаются, таз выделывает пируэты, по спине течет вода. Красота. Великолепно. Само совершенство.
– Я бы уже десять раз до края заполнил эту резинку, Тейлор, просто не хочу останавливаться. – Я наматываю ее волосы себе на кулак, впиваюсь зубами в основание шеи, но так, чтобы не укусить, потом хватаю ртом ее ухо, и от всего этого вся она волшебно пульсирует вокруг моего члена. Моя грубость – предел ее мечтаний. Ну так получи, что хотела! Я налегаю на нее, удерживая на цыпочках, заставляя прижиматься к стеклу щекой, и так долблю, что у нее клацают зубы.
– Хочешь, остановлюсь?
– Быстрее!
Вот сучка! У меня двоится в глазах. Сейчас я издохну. Я почти ненавижу себя за жестокость, но при этом понимаю, что ей нужно именно это, что без этого ей не жить. Все указывает на то, что у нее близится еще один оргазм, и я ее подхлестываю. Ее и себя. Я позволил рухнуть последнему своему заслону, она и подавно парит над землей, согнувшись пополам и сев мне на колени. Я сопровождаю каждый свой толчок воплем.
– Испортила для меня дрочку навсегда, да, Тейлор? Так и знал, что ты будешь вся мокрая на моем члене. Знал, что захочешь, чтобы я тебя объездил.
Это перебор, агрессия хлещет через край, мне бы поберечь ее и себя, но я не могу остановиться… Не знаю, как она оказалась на четвереньках на полу ванной, как ее волосы намотались мне на кулак, как я забился, как бешеный, об ее ягодицы. Не иначе сошел с ума. Перебрал. Не слишком ли это для нее? Сердце того и гляди выпрыгнет у меня из груди.
А потом мы встречаемся взглядами в стекле душевой кабины. Стекло запотело, и я едва могу различить в нем черты Тейлор, но видно, что у нее широко разинут от наслаждения рот. Глаза распахнуты, непонятно, смотрит ли она на меня, но от одной возможности, что смотрит и видит мою уязвимость на грани сильнейшего семяизвержения за всю мою жизнь, я окончательно срываюсь с катушек. Яйца пустеют с такой силой, что я забываю свое имя.
– Сожми меня крепче, детка, вот так! Давай, давай! Господи. Не смей больше попадать в передряги. Не смей. Поняла? – мычу я ей в шею, сам не понимая смысла своего мычания, когда она в третий раз штурмует вершину и кончает вместе со мной. Нет ничего лучше на свете, чем Тейлор, выжимающая меня досуха у себя внутри, выкрикивающая мое имя, ерзающая взад-вперед на коленях по мокрому мраморному полу. Я никак не могу остановиться, хотя уже полностью опорожнен.
– Тейлор!
Я не узнаю своего собственного хриплого голоса, зато она, похоже, меня понимает. Знает, чего я прошу. Она поворачивается, залезает мне на колени, обвивает руками шею, дрожащими ногами – бедра. Я потрясен только что случившимся. Я сажусь, держа ее на себе, пытаюсь привести в порядок свои мысли или хотя бы отдышаться, но ничего не выходит. Я могу лишь сидеть и ловить ртом воздух. Училка второго класса вдребезги расколотила мой мир.
Проходит несколько минут, прежде чем у меня восстанавливается дыхание. Я не могу сообразить, что будет дальше. Мне бы хотелось месяц не выпускать ее из постели. А может, несколько месяцев кряду. Но стоит ли мне продолжать с ней спать? Куда это ее заведет? Мы решили, что это будет только секс, и если я притворюсь, что внутри меня не происходит небывалого оползня, то смогу, может быть, так все и оставить…
– Да… – Ее руки падают с моей шеи, она потягивается и лениво зевает. Нельзя быть такой роскошной! – Определенно, так мне нравится. – Она чмокает меня в щеку. Чмокает! В щеку! – Спасибо, что помог убедиться.
Она спрыгивает с моих колен, прежде чем я успеваю сообразить, что к чему, выключает душ и юркает в спальню. Помог убедиться? Что здесь произошло? Я теряюсь в догадках. Сейчас же разберусь!
Я встаю и натягиваю джинсы, чертыхаясь про себя из-за того, что плохо держусь на ногах. Ну и отделала она меня! Весь я – сплошная ломота, в груди ноет.
– Тейлор! – окликаю я ее и спешу за ней в спальню. Она уже успела натянуть на себя длинную футболку. – Что еще за «помог убедиться»? Как это понимать?
Она морщит нос, как будто ответ на мой вопрос очевиден. Как же она хороша, как светится после трех оргазмов!
– Так и понимай. Я поблагодарила тебя за то, что ты обошелся со мной не как с будущей главой комитета по продаже домашнего печенья. Ты поверил мне и дал мне то, что я хочу. Я убедилась, что не ошибалась, и очень это ценю. Но мы договорились, что не будем слишком сближаться.
В ее глазах нет ли лжи, ни лукавства. Она не играет в игры, а говорит то, что думает. За дверью, в ванной, мы с ней наплевали на время и на пространство, а теперь она спокойно уходит. Я превращаюсь в единственного на свете мужчину, жалеющего, что женщина не морочит ему голову. Что со мной не так? Это же именно то, чего я хотел: вкусить ее без привязанности, последствий и обид.
На мое молчание она отвечает вздернутыми бровями.
– Ты забыл?
– Нет, я помню! – кричу и не узнаю собственный голос.
Она собирается уходить.
– Теперь я буду увереннее просить о том, в чем нуждаюсь.
– Только не… – Я прикусываю язык, прежде чем выговорить окончание. «Только не кого-то другого», собирался я сказать. Но эта фраза, произнесенная целиком, превратила бы меня в мерзавца. Я не предлагаю ей отношений. Как я смею в таком случае покушаться на ее оптимизм, лишать ее надежды на радость в объятиях другого мужчины? Разве я посмею следить за ней, выявлять тех, кто осмелится к ней прикоснуться, запирать их в клетке со львами в зоопарке и любоваться, как их будут пожирать под вопли о помощи?
Такого права у меня нет. Как нет прав на нее.
Я ошеломленно смотрю, как она проплывает мимо меня.
– Извиняюсь, – бормочет она. – Я должна найти Джуда.
Глава 18Тейлор
Одна нога за другой. Вниз по лестнице.
Оказывается, это мне по плечу. Романчик без эмоциональной вовлеченности.
Я такая.
Не собираюсь обращать внимание на подступающие к глазам слезы, на тяжесть в груди. С какой стати? Я вошла в ванную с реалистичными ожиданиями, не так ли? Майлз не скрывал, что не желает серьезных отношений. Сама мысль, что учительница частной школы из Коннектикута станет встречаться с охотником за головами, совершенно абсурдна. Когда мы с ним освободились от душившей нас страсти, я сказала себе, что мое приобретение – это понимание собственных сексуальных предпочтений. Но на самом деле я приобрела больше, чем рассчитывала. Гораздо больше.
Если сравнить то, что было у нас с Майлзом, с прошлым моим унылым сексом, то нельзя не расхохотаться. Что я и делаю прямо на лестнице, еще не добравшись до гостиной. Вдруг вдохновенный секс с Майлзом затмит весь мой предыдущий опыт? А как же! Увы, я не предвидела, что теперь и за тысячу лет не смогу воспроизвести то, что чувствовала с охотником за головами.