Ужас на его лице был бы даже забавным, если бы разговор не был настолько мучительным.
– Ты бы вспомнил, что я – балласт. Угроза для той неэмоциональной жизни, которую ты намерен вести. И ты бы меня оттолкнул. Лучше сделать это сейчас, до излишних осложнений. Перешагнуть и идти дальше.
Я делаю шаг к нему, и он стискивает челюсти, пальцы повисших рук сжимаются в кулаки. Можно подумать, что он боится рухнуть от одного моего прикосновения. Вдруг так и будет? А может, он попросит прощения за свои резкие слова, мы поцелуемся и поедем домой вместе. Правда, наши главные проблемы от этого никуда не денутся.
– В чувстве вины нет никакого отрицания эмоций, – продолжаю я нарочито спокойным голосом. – Ты себя казнишь, вот и все. Иногда происходят ужасные вещи, но нельзя избегать счастья, избегать радости просто из-за своей боязни упасть с большой высоты. Наверное, я сама усвоила этот урок после нашей встречи. Я… – Мне трудно продолжать. Трудно стоять так близко к нему, но не кидаться ему в объятия, не чувствовать его тепло в тот самый момент, когда оно так мне нужно. – Ты ничего мне не обещал, Майлз. Даже если хотел. Поэтому я снимаю с тебя всякую вину в отношении меня. Договорились? А теперь… – Я задираю подбородок и смотрю ему в глаза. – Ты многое теряешь, охотник за головами.
– Тейлор… – хрипит он.
Я разворачиваюсь и шагаю прочь. Оставляю его позади в прямом и в переносном смысле, потому что у меня нет выбора. Не хочу сильнее к нему привязываться, раз он дал понять, что он – остров посреди океана. До него не добраться. Он – одиночка, которому никто не нужен. А я мечтаю о противоположном. О близких, теплых отношениях, когда мы вместе в любом приключении, в любой беде. Вопросы излишни. Майлз хочет скитаться, это его безоговорочное желание, а значит, мне ничего не остается, кроме как дать показания полицейским, вернуться домой и заняться врачеванием своего разбитого сердца.
Глава 21Майлз
Не знаю, давно ли сижу на краю своей кровати в номере мотеля, глядя в пустоту. На полу собранная сумка. Не припомню, распаковывал ли я ее.
Нет. Как всегда.
Сейчас мне следовало бы находиться в сотне миль от Кейп-Код. Моя почта ломится от предложений работы. Пропавший условно-освобожденный в Северной Каролине. Сбежавший после аварии в Мичигане водитель, попавший на камеру: награда за его голову – десять тысяч долларов. То и другое – нетрудные задачи, после выполнения которых уходишь, не оглядываясь. При одном условии: если я смогу уехать отсюда. Если смогу встать, выйти в дверь, оставить позади зеленый, как море, кошмар номера. Сесть на мотоцикл и умчаться.
Для меня очевидно, почему я здесь застрял. Причина – она. Как же мне больно о ней думать! Ты многое теряешь, охотник за головами. В жизни не слышал более справедливых слов. Пока она не тряхнула волосами и не ушла от меня по тротуару, я не признавался себе в посттравматическом расстройстве. Ни один мужчина без серьезной ментальной травмы не отпустит такую женщину. У меня посттравматический стресс. От дела Кристофера Бантона я повредился головой.
Она права: из-за этого я наказываю себя. Минуло уже три года, а прошлое все еще принуждает меня кричать на эту невероятную женщину вместо того, чтобы ее целовать, радостно заботиться об ее безопасности, восхвалять ее отвагу. Вместо всего этого я ломанулся в чащу, как раненый медведь. Я знал, что так будет, но не смог справиться со своим остаточным страхом. Она направила машину прямо на убийцу, могла разбиться, схлопотать пулю, нарваться на нож. Погибнуть от перекрестного огня с полицией. От таких мыслей у меня холодеет кровь.
И все же то, что она натворила, вызывает у меня злость. Жаль, но это так. Наверное, я буду злиться на нее за это до самой смерти.
Но от того, что сейчас она не сидит у меня на коленях, мне становится гораздо хуже.
Гораздо. Хоть ложись и помирай.
В горле у меня ком, сглотнуть, и то не могу, издаю сдавленный звук – и только.
Тейлор наверняка дала показания и ушла, больше ни разу не глянув в мою сторону. Раз и навсегда со мной покончила. А мне она всюду чудится. Прямо сейчас вижу на стене кадры с ее участием: Тейлор лижет мороженое. Бежит рядом со мной под дождем. Сидит, залитая лунным светом, на пляже. Игра солнечных бликов и теней на ее теле в гроте.
– Будь я проклят! – Усилием воли я встаю, пересекаю на ватных ногах комнату, растирая себе грудь в том месте, где зреет извержение вулкана. Эта женщина, засевшая у меня в голове, залезшая мне под кожу и, буду честен с собой, обосновавшаяся у меня в сердце, поставила на мне крест. Я вел себя как осел. Не только сегодня, а на протяжении почти всего нашего знакомства. Не пойму, зачем она вообще так долго меня терпела.
Теперь она найдет того, кого сможет не просто терпеть. Мужчину, который ей понравится. Который будет обращаться с ней как с принцессой.
Который подарит ей детей.
– Вот дерьмо! – Я опять падаю на кровать, наклоняюсь, зажимаю голову коленями. Дышу носом. – Дерьмо, дерьмо, дерьмо!
У Тейлор будут дети от кого-то еще.
Боже мой!
Я весь горю.
Сам не знаю, каким образом у меня в руке оказывается телефон. Я уже названиваю Тейлор. Мне необходимо услышать ее голос, я уже уверен, что упаду замертво от боли, когда она переадресует меня на автоответчик. Хотя что бы я ей сказал? Сегодня я уже был готов не глядя броситься в омут с головой. Отношения с Тейлор ничем не напоминали бы мой первый брак, потому что с ней я слишком… настоящий. Мое отношение к ней не похоже ни на что из того, что я чувствовал раньше. Я даже не знал, что так бывает. Но я не в состоянии предложить ей стабильность. Неужели я буду препятствовать ей обрести счастье с кем-то другим? Нет, не буду.
Мне нужно больше. Она заслуживает большего. С чего же мне начать?
Я нахожу номер брата и опасливо прижимаю телефон к уху.
– Ты звонишь мне сознательно или ошибся номером?
Я так давно не слышал голос Кевина, что отвечаю не сразу. Услышать его голос – все равно что войти в тоннель воспоминаний.
– Я звоню тебе сознательно.
– Неужели? Пошел ты!
– И тебе не хворать. – Судя по шуму, я поймал его в толпе. Из динамика несется мужской голос, кто-то заказывает пиво. – Ты где?
– Я? Где я? – Толпа дружно издает разочарованный вздох. – Тебе ли об этом спрашивать после того, как твоя задница три года болталась невесть где?
– Хочешь быть говнюком – валяй, будь. Но не трать весь запас на один телефонный разговор.
Он вздыхает так, что позавидовал бы паровоз, выдерживает паузу и спрашивает:
– У тебя неприятности?
Из зеркала на меня смотрит всклокоченный субъект.
– В некотором смысле, – отвечает субъект Кевину.
– Выкладывай, Майлз, я не умею читать мысли.
– Хотя… – Я убираю телефон от уха, готовый разъединиться. – Забудь, я ничего не говорил.
– Нет! – Он откашливается. – Подожди. Я слушаю. Ты позвонил мне в разгар матча «Сокс». Чего еще ты ждал?
На меня накатывает ностальгия. Запах хот-догов и пива. Летнее солнце, ладонь козырьком, чтобы видеть поле. Кевин хлопает меня по плечу после увлекательной игры. Я скучаю по брату. Не знал, до какой степени, пока не насмотрелся на Тейлор и Джуда.
– Ты на стадионе?
Он фыркает.
– А то где же! Думал, я откажусь от нашего абонемента, потому что ты свалил?
Вот черт! Я присвистываю.
– Кажется, я тебе задолжал.
– Приедешь домой, тогда и сочтемся.
Толпа ликует, диктор возбужденно комментирует проход игрока к домашней базе отбивающего. О том, чтобы вернуться в Бостон, уже три года не было речи, но сейчас… Почему бы и нет? Ничего не кажется невозможным после того, как у меня на глазах Тейлор в манере каскадерши не позволила мэру удрать с места преступления. После того как эта невероятная женщина оценила меня, побывала в моих объятиях, ничто в целом свете не выглядит невозможным.
Появиться у брата или у родителей на пороге не значит изменить себе. Они ждут меня, несмотря на неудачу, висящую у меня на шее, как жернов. Глядя на Тейлор и Джуда, я не мог не думать о собственной семье. Не мог не думать о том, чего лишился. Как бы они повели себя на экскурсии со снорклингом? Наверное, потешались бы, что мне малы любые ласты. А может, мы с родителями издевались бы над Кевином, якобы увидевшим акулу. Типичное дурашливое поведение, с ним я вырос, оно меня сформировало, в нем полно изъянов, но мы такие, ничего не поделаешь.
У меня самого изъянов не счесть, и все же я один из них.
Я мог бы принадлежать ей. По ее словам, ей было бы легко меня полюбить. Выходит, я небезнадежен?
Может быть, пора поверить семье, твердящей, что мне пора вернуться?
Что со мной им лучше, чем без меня.
– Я в Массачусетсе, а конкретней в Кейп-Код. Мог бы к вам заскочить.
Брат долго молчит.
– Вот оно что!
– Ага. Зарулил бы в гости. Запросто.
– Когда мы говорили в прошлый раз, ты сказал, что вернешься в Бостон, когда ад замерзнет. С тех пор что-то изменилось?
– Даже не знаю. – Моя грудь раздувается, как кузнечные меха. – Я познакомился с одной женщиной.
– Черт! – Голос брата звучит весело. – Вот не думал не гадал!
– Я тоже.
– Не ты ли всегда говорил, что с женщинами одна морока?
– Ну говорил… – Я вздыхаю и тру глаза.
– Я помню. – Он усмехается. – В чем проблема-то? Захвати ее с собой в гости.
– Мы только что расстались, так что это будет непросто. Ну то есть… – Я вскакиваю и принимаюсь расхаживать по номеру мотеля. – Технически мы даже не встречались. Она проходила подозреваемой по делу, за которое я взялся в порядке услуги. Это долгая история. Если коротко, то ей осточертели мои заморочки, и… Ну ты сам знаешь. Это только к лучшему.
– Похоже, что да. То-то ты сейчас расплачешься.
– Даже не подумаю.
Хотя на самом деле я и правда близок к слезам.
– Не очень представляю себе твои слезы. Но может, получится?