Он к чему-то еще приглядывается, вытягивая шею и вставая на цыпочки.
— Вон оно, чудо-то, ребята, ходит. Настоящее чудо!
— Где, где? Хотим поглядеть!
— Идем на бугорок. Только тише, не спугните!..
Поднялись на горку, залегли и видят: ходит среди гусей, лошадей и коров большая белая птица с черным хвостом. Ноги у нее длинные и красные. Такой же клюв на тонкой длинной шее, которым птица нет-нет да и выхватит что-то из травы.
— Какой красивый гусь! — воскликнули Вовка и Людка одновременно.
— Черногуз это, а не гусь, — шепчет дядя Петя, не сводя с прохаживающейся у болота птицы посветлевших глаз.
— А зачем он здесь?
— Жить тут будет.
— А где?
— На каком-нибудь дереве или у кого-нибудь на крыше.
— Ух ты! Вот бы на нашей!
Великая радость была бы Людке и Вовке, если б черногуз поселился на бабушкиной крыше!
Как хозяин, расхаживает важно и никого не боится. И его никто не трогает, — наверное, рады, что рядом такая красивая птица ходит. Черногуз то подпрыгнет, то набежит — на лягушат охотится. Изредка он, вытянув шею, поднимает к небу клюв и щелкает им, как трещоткой. Очень интересно наблюдать за ним. Но дядя Петя поднимается:
— Ну, ребятки, пора ехать. На ферму мне надо, молоко возить…
Вовка и Людка покидают нагретое место с большой неохотой.
— А я на него целый бы день глядела!
— И я!
— Наглядитесь еще. Лето большое. Завтра же сюда приедем.
— Приедем! Обязательно!
Медленно отъезжают, шумно делясь впечатлениями и непрестанно оглядываясь, чтоб еще и еще раз увидеть, как по чибиснику деловито и важно ходит Настоящее Чудо.
10
Всем доволен Вовка. Лишь одна досада: никак он не научится «р» говорить. А на кого ни посмотришь, все умеют. Ворона летит над огородом: кар-р! Кабан в сарае: хрю-хрю! Петух на плетень взлетел: ку-ка-ре-ку! Воробышек на ветке: чик-чирик! Утки на лугу: кря-кря! Самолет в небе: р-р-р-р! И трактор на полях, и грачи на деревьях, и дергач, и лягушки, и пес кусачий в чужом дворе, и даже Тютик, когда его как следует раздразнишь, — все умеют «р» говорить. А Вовка не умеет.
Без этого «р» не может быть полной радости. Овцы придут домой, и опять их Людка у него переманит, потому что она умеет сказать «барь-барь», а он нет. Корова Рыжуха придет, а он не умеет выговорить ее имя. Завтра опять поедут с дядей Петей на Снежке в поле, и опять ему вожжи не доверят, потому что «тр-р» у него не получается. И черногуза позвать застесняется: стыдно сказать «челногуз».
А дальше — еще хуже. Вырастет большой и захочет работать на лошади, как дядя Петя, а лошадь его и слушаться не будет. Лучше всего, конечно, быть трактористом, как дядя Витя. Но как он придет проситься на работу? Как он скажет — «Я хочу лаботать на тлактоле»? Его же тогда все засмеют!..
Какие крики ни услышит Вовка — все повторяет.
— Курлы-курлы! — слышит с неба и сам хочет сказать «курлы-курлы!» Если говорить не вслух, то получается. Пытается попробовать вслух:
— Куллы-куллы…
Не может он больше терпеть такого позора, кричит:
— Людка, научи меня «л» говолить!
Беда, попросить правильно — и то не может. Но Людка не насмехается, она его понимает, сочувствует:
— Не переживай! Мамка говорит, что у тебя язычок короткий. Как вырастет, так и научишься «р» говорить… А может, ты такой уродился? Без «р»?
Вовка готов заплакать.
— Ну ладно! — Людка выражает полную готовность ему помочь. — Скажи: рак, рыба…
— Лак, лыба…
— Какой ты глупый!
Вовка уверяет ее, что он никакой не глупый, что вот, когда на тракторе катались, он немножко умел говорить «р» и что, если еще разок прокатиться, то научится наверняка. Может, он и сейчас бы умел говорить «р» не хуже ее, Людки, пожалуй, даже и лучше, если бы дядя Витя не остановил трактор и не выключил мотор.
— Тлактол, мотол… — Людка не в силах перенести его бахвальства. — Трактор, вон он гудит. Иди-ка сюда! — взбегает на бугорок и его за руку тянет. — Здесь дюжей слышно… А ну-ка попробуй: р-р-р-р!
— Л-л-л…
— Надо — как трактор: р-р-р-р!
— Л-л-л… Р-р-р-р… Р-р-р-р!
— Получается! Пойду бабушке скажу!
— Р-р-р… — Вовка, подлаживаясь к трактору, старается изо всех сил и все громче — чтоб запомнить хорошенько, чтоб не забыть, пока Людка бегает.
Пробует по-утиному: кря-кря! — получается. По-петушиному: ку-ка-ре-ку, по-лягушачьи: брек-ке-ке — получается! И по-воробьиному, и по-грачиному, и по-кабаньи. И как дергач кричит, и как пес кусачий, и как Тютик, когда его здорово раздразнишь, и как чурюканчик, что ночью на кухне поет, и как самолет, и как танк, и как самовар. Вот как хорошо трактор его научил!
Уже и птиц нет таких, ни зверей, ни животных, которые умели бы «р» кричать. Остались лишь коровы, телята, гуси, кошки, овцы, куры, а они «р» кричать не умеют.
— Р-р-р-р… — Не знает Вовка, как бы еще крикнуть, но вот он вспоминает слова, что Людка подсказывала. — Р-рыба, р-рак…
Оглядывает все вокруг, чего бы еще назвать, и, как назло, ничего подходящего нет — чибисник, небо, дом, сад. Нет у них «р». Пытается вставить — не вставляется. Наконец, попадается на глаза что надо:
— Дер-рево… Гр-руша… Ябр-роко…
Даже не замечает, что произнес не то слово. Переводит взгляд на огородные грядки:
— Мор-рковка… Гор-рох…
Людка возвращается, Светку Шипонкину и Морозенка ведет.
— Наш Вовка научился «р» говорить!.. А ну-ка, не стесняйся!
Упрашивать его не надо, и стесняться ему нечего: теперь он любое слово выговорит. Пусть слушают, кому не лень.
— Вор-рона!.. Вор-робей!.. Гр-рач!..
Все-таки большая это радость «р» говорить: язык во рту трепещет, как бабочка.
Торжественно у Вовки на душе. Теперь-то Людка овец у него не переманит! И Снежок будет его слушаться! И если Вовка попросится в трактористы, никто не посмеется: «р» говорить он умеет!..
Вовкины размышления прерывает чья-то корова, подошедшая ко двору.
— Баб, скор-рей! — кричит он, стараясь, чтоб бабушка «р» его слышала. — Скор-рей! Совер-ршенно чужая кор-рова пр-ришла… Тр-раву ест… Пр-рогони!.. Р-рыжуха тоже пр-ришла!.. — И, довольный собой, скачет на одной ножке по двору, пугая его обитателей своими выкриками:
— Кор-рова, кор-рова… Тер-ренок!.. Кур-рица, кур-ри-ца… Петур-р-р!..
Слышит чей-то смех, ему и самому смешно: «р» из него лезет и лезет без удержу, как из дяди Витиного трактора…
Пришли с работы Людкины папа и мама, и, пока они моются у кадушки, Вовка скачет возле них верхом на палке, рулит:
— Р-р-р!.. Р-р-р!..
Долго рулил, наконец-то заметили:
— Да ты, парень, научился «р» выговаривать! Молодец!
Приятно ему. А Людка уже тут как тут — спешит каждому объяснить, радуясь за Вовку:
— Это он у трактора научился!.. Это он у трактора научился!..
11
— А какое мы Чудо сегодня видели! — только и слышно от Людки вечером, с кем бы ни встретилась. — Настоящее Чудо!.. Вовка, скажи!
— Челногуза!
— Опять ты «р» забыл! Челногуза…
— Чер-рногуза! — Вовка спешит поправиться и не упускает случая похвастаться: — А завтра мы снова поедем на чибисник. Ага! Снежок нас повезет. А потом будем кататься на тракторе. Ага!
По его расчету, все должны ему с Людкой завидовать. И завидуют. Светка Шипонкина с Морозенком не отходят от них ни на шаг:
— Возьмите и нас! Мы тоже хотим Настоящее Чудо доглядеть!..
А взрослые все радуются известию о черногузе:
— Эта птица к счастью!..
Вовка много видел разных птиц в зоопарке, но такую не видел. И если все так любят черногуза — значит, эта птица особенная.
— Людка, а скажи, черногуз знает, что его черногузом зовут?
— А как же! Ты же знаешь, что тебя зовут Вовкой. Все знают, как их зовут — и Снежок, и Зайка, и Тютик.
— И я знаю, как меня зовут! — сказала Светка.
— И я! — сказал Морозенок.
Они просят еще и еще рассказывать о черногузе. Всю ночь бы они тут просидели, и Людка им все рассказывала бы и рассказывала, если бы бабушки не увели их спать.
— Давай и мы спать, — заторопилась Людка, — так скорее утро придет. Хоть бы скорей поехать на чибисник!
И Вовка мечтает о том же, но спать ему не хочется. А заняться нечем. Овцы, гуси и утки накормлены, напоены. Грядки огорода политы. Побегать бы с Тютиком, пободаться с бычком, подразнить клевачего петуха — да они уже спят. Ну тогда хотя бы пару гвоздиков забить во дворе.
— Баб, где мой молоток?
— Все еще не настучался, малый, не набегался. Угомона на тебя нету! Людка легла, ложись и ты. Завтра день будет!
— А мы, баб, завтра черногуза смотреть поедем! — отозвалась Людка, с трудом перебарывая сон.
Вовка ложится, но спать ему все равно не хочется. Хотя бы песни попеть.
— Людка, знаешь «На побывку едет молодой моряк»?
Людка молчит. Наверное, не знает.
— Ну тогда про девчонку?
Опять нет ответа.
— Хочешь научу?
Не плачь, девчонка,
Пройдут дожди,
Солдат вернется,
Ты только жди!..
— Вот тебе и Людик — маленький человечек! — Бабушка подошла к постели. — Уже спит. Уморилась.
И действительно, заснула Людка. Спит и улыбается: наверное, Настоящее Чудо ей снится.
Вовке и самому начинает казаться, что не в постели он, а на бричке с дядей Петей — вожжи в руках держит, конем правит. Потом будто бы сидит на тракторе, рулит: р-р-р-р…
12
Грустно Вовке: мама его должна возвращаться в Город, собирает чемодан. Только удивился:
— Неужели три дня прошло? Как быстро!
Удерживать не пытается, знает: папа велел ей приехать.
— Поезжай! А то, наверное, там наш отец-молодец соскучился!
— Значит, ты меня отпускаешь?
— Отпускаю. Только приезжайте скорей!
— А мы с Моря сразу сюда. Тебе хорошо здесь?
— Хорошо… А приедете, будет еще лучше! Мам, а мам! Помнишь, вы с папкой говорили о бабушкиной школе? Это вы понарошку, да?