– Что за чушь?! – морщась, сказал он сразу после того, как отдал приказ армии разогнать собравшуюся у дворца толпу. – Ни один бог не способен убить сразу всех первенцев в стране! Да и о каких первенцах идет речь – со стороны отца или со стороны матери?! Этот Моисей просто решил нас в очередной раз запугать. Но давайте переживем эту ночь – и вы увидите, что ничего страшного в течение нее не случится. А затем, клянусь, я казню Моисея и Аарона самой страшной из всех мыслимых казней!
Но в то самое мгновение, когда пробила полночь, весь Египет потряс истошный вой, раздавшийся сразу из всех домов. Во дворцах вельмож, в домах чиновников и воинов, в хижинах рабов почти в одночасье начали умирать люди. Спавшие на какое-то мгновение приподнимались со своего ложа, словно разбуженные некой неведомой силой, и тут же падали на него с выпученными глазами обратно – уже бездыханные. Те, кто бодрствовал, сидя у очага или стоя у дверей, в ожидании начала казни, вдруг падали ничком на землю и застывали на ней в самых нелепых позах. В некоторых домах в одночасье появлялось два, три, а то и более покойников. Скажем, если глава семьи сам был первенцем, и у него было две жены – умирал и он сам, и первенцы обеих жен. В хлевах начал околевать скот, чудом уцелевший после предыдущих казней – обходящая Египет страшная, сеющая смерть сила не щадила и первенцев домашних животных.
Не обошла смерть и некоторые еврейские дома – те евреи, которые не признали лидерства Моисея, не захотели уходить из Египта и не помазали притолоки и косяки своих дверей кровью, умирали наравне с египтянами. Сбылось все, что предсказал Моисей – в стране не осталось ни одного дома египтянина, в который не пришла бы смерть. Пришла она и во дворец фараона, настигнув его старшего сына.
Но самое страшное, как выяснилось, было еще впереди. Неожиданно земля разверзлась и начала выбрасывать на поверхность тела тех мертвецов, которые при жизни были первенцами у своих родителей.
Только после этого до фараона стал доходить весь масштаб трагедии, которую он навлек на страну своим упрямством. Спешно он отослал нескольких своих министров с наказом разыскать Моисея и просить его прийти во дворец, однако увидев, что они задерживаются, сам в сопровождении лишь нескольких воинов и своей престарелой сестры Фермуфис отправился в еврейский квартал Раамсеса, чтобы встретиться с Моисеем и сообщить ему, что он отпускает евреев без всяких условий.
Однако разыскать дом родителей Моисея, в котором тот поселился после своего возвращения из Мидьяна, оказалось не так-то просто – этот дом ничем не выделялся среди других домов, и великому фараону пришлось пробираться к нему, руководствуясь советами бегавших по улицам еврейских мальчишек.
Когда фараон вошел в дом Моисея, тот вместе с семьями сестры Мирьям и брата Аарона сидел за праздничной трапезой. Верный своему слову, что фараон больше не увидит его лица, Моисей даже не обернулся в его сторону.
– Так вот чем ты отплатил нам за то, что когда-то я спасла тебя! – в гневе вскричала Фермуфис, обращаясь к своему приемному сыну.
– Разве эта казнь коснулась твоего брата? А ведь он тоже – первенец! – спокойно заметил в ответ на это Моисей.
Но тут в разговор вступил фараон – глотая слова, не владея собой, он сказал Моисею и Аарону, что они и их народ могу уходить из Египта вместе со всем своим имуществом.
Как только Моисей известил евреев о решении фараона, начались спешные сборы в дорогу. Мужчины сгоняли мелкий и крупный рогатый скот; женщины собирали вещи и грузили их на ослов. Пришедшие в их дома египтяне помогали им в этих сборах и поторапливали, настаивая на том, чтобы недавние рабы как можно скорее покинули страну – им казалось, что пока евреи не уйдут, смерть будет носиться над Египтом.
Однако прежде, чем окончательно покинуть Египет, Моисей решил выполнить завещание сына Иакова Иосифа – ведь тот перед смертью просил, чтобы, когда евреи будут уходить из Египта, они взяли с собой его кости и затем перезахоронили их в обетованной им земле.
Но где искать могилу Иосифа?
Этого Моисей не знал, и тут на помощь ему снова пришла старая Серах. Она рассказала, что, узнав о завещании Иосифа, египтяне бросили саркофаг с его мумией в Нил – чтобы евреи никогда не могли разыскать его и, таким образом, его тело оставалось бы в Египте в качестве талисмана. Серах также указала место, возле которого египтяне бросили тело Иосифа в реку, но возникал вопрос, каким образом вытащить из нее саркофаг?
Тогда, рассказывает мидраш, подойдя к месту, с которого саркофаг был брошен в воду, Моисей трижды ударил своим чудесным посохом о землю и сказал:
– Иосиф, Иосиф! Вот мы уходим из Египта. Если хочешь пойти с нами – пойдем. Если хочешь остаться – оставайся!
И тяжелый золотой саркофаг всплыл из глубины на поверхность…[66]
На рассвете 14 нисана 2448 года по еврейскому летосчислению (в апреле 1313 г. до н. э.) евреи двинулись в путь. Они выходили так быстро, что женщины даже не успели дождаться, когда закваситься замешанное ими тесто и поставили его в печь незаквашенным – так у них и получились опресноки – маца, которую евреи до сих пор едят в дни праздника Песах (еврейской Пасхи).
По дороге к ним присоединялись сотни и тысячи рабов, принадлежащих к другим народам – хеттам, моавитянам, аммонитянам и т. д. Влились в эту гигантскую толпу и тысячи египтян, разуверившихся в своих богах и поверивших в того Единого Бога, о котором говорил Моисей. В оригинальном тексте Пятикнижия все эти люди называются «эрев рав», и не исключено, что именно отсюда через старославянский перевод Библии в русский язык вошло слово «орава».
Потомки Иакова покидали разоренную, измученную казнями страну, унося с собой все драгоценные украшения и дорогую домашнюю утварь египтян:
«А египтяне торопили народ, чтобы поскорее выслать их из страны, ибо сказали они: «Все мы умрем!». И понес народ тесто свое прежде, чем оно сквасилось, квашни свои, увязанные в одежды свои, на плечах своих. А сыны Израиля сделали по слову Моше и взяли в долг в египтян вещи серебряные, и вещи золотые, и одежду. А Бог дал приязнь народу в глазах египтян, и те давали им и опустошили они Египет». (Исх., 12:33-36).
При этом мидраш настаивает, что из Египта вышли далеко не все жившие там евреи – многие предпочли остаться и, в конце концов, исчезли, растворившись среди местного населения.
Так выглядят происходившие в те дни события в Египте с точки зрения еврейских источников, однако историки, разумеется, оспаривают их достоверность.
Как уже говорилось, в современной библеистике существует несколько взглядов на события, предшествовавшие еврейскому Исходу из Египта.
Сторонники первой школы утверждают, что ничего подобного никогда в действительности не происходило, и вся эта история была придумана евреями позже. Хотя при этом остается совершенно непонятным, зачем какому-то народу придумывать, что на раннем этапе своей истории он влачил жалкое, униженное существование в рабстве у другого народа, а затем вырвался из этого рабства, по сути дела, ограбив своих бывших хозяев?
Адепты второй школы убеждены, что события Исхода и в самом деле имели место, но говорят о нем как о восстании египетских рабов под предводительством Моисея или какого-либо другого вождя, ставшего его прототипом. То, что евреи присваивают имущество египтян; то, что к ним по пути присоединяются рабы, принадлежащие к другим народам; то, что эти рабы оказываются вооруженными – все это, по мнению представителей этой школы, подтверждает версию именно о восстании, а отнюдь не о мирном уходе из страны.
История с мацой тоже находит в рамках этой гипотезы объяснение. По всей видимости, евреи изготавливали мацу очень давно, возможно, на протяжении всего времени своего рабства (не случайно в «Пасхальном сказании» она называется «хлебом бедности») и были прекрасно знакомы с ее свойствами. В отличие от обычного хлеба, напоминают эти исследователи, маца не черствеет, не плесневеет и может храниться почти сколько угодно долго – так что и в самом деле трудно придумать более подходящий вид хлеба для длительных блужданий в пустыне.
Но самой «казни первенцев», говорят представители этой школы, на самом деле не было. То есть, возможно, уточняют они, исход и в самом деле происходил вскоре после смерти одного из сыновей фараона, а жаждущая мести египтянам народная фантазия уже превратила это событие в массовое умерщвление первенцев и по мере отдаления расцвечивала его все новыми и новыми деталями.
Но приводя все эти мнения, было бы несправедливо не упомянуть и версию И. Великовского, считавшего, как уже говорилось, что события Исхода происходили на фоне глобальной космической катастрофы – столкновения Земли с кометой и ощущавшимися еще в течение многих десятилетий последствиями этого столкновения.
Развивая свою гипотезу, Великовский делает следующий вполне логический вывод: если столкновение изменило угловую скорость Земли и нарушило ее нормальное движение, то это неминуемо должно было привести к сдвигу земной коры, то есть… к землетрясениям. И именно землетрясение чудовищной разрушительной силы, по его мнению, и было той самой десятой казнью.
Великовский снова сравнивает библейский текст с папирусом Ипувера и снова находит немало соответствий.
Исход (12:30): «И встал фараон ночью сам, и все рабы его, и весь Египет; и сделался великий вопль по всей земле Египетской, ибо не было бы дома, где не было бы мертвеца».
Папирус Ипувера: «Города разрушены… Верхний Египет опустел… Все в руинах… Дворец перевернут за минуту… Поистине царских детей швыряло на стены… царских детей выбрасывало на улицы…»
Далее Великовский обращает внимание, что хотя речь идет о поражении первенцев, сама «казнь» разворачивается именно в домах египтян, обходя дома евреев. Более того, в «Книге Исхода» ясно говорится: «Бог пойдет поразить Египет, но когда увидит кровь над дверью и на косяках, то пройдет над дверью и не даст силе разрушения войти в ваши дома и разить» – слова о «силе разрушения», которая входит в дома, также наводят на мысль о землетрясении.