Большинство историков поддерживают версию Флавия, однако некоторые из них предлагают и несколько иную версию: амалекитяне, по их мнению, были одним из бедуинских племен, считавшими себя «хозяевами Синая» и не желавшими мириться с тем, что евреи стали пользоваться оазисами и источниками воды этого полуострова.
Но в любом случае амалекитяне угрожали самому существованию еврейского народа – одержи они победу, то наверняка вырезали бы всех мужчин, а женщин и девочек превратили бы в рабынь. И евреи, безусловно, прекрасно понимали, что речь идет о схватке не на жизнь, а на смерть.
Согласно Библии, в этот момент Моисей возлагает все обязанности по подготовке к грядущей войне на Иисуса Навина, поручая ему, как главе колена Ефремова, бывшему полководцу египетской армии, сформировать отряды из мужчин, выбрать для них командиров и определить диспозицию будущего боя. Сам же Моисей утром, когда начинается битва, размещается на холме, с которого хорошо виден он сам, а ему – все происходящее и воодушевляет евреев на бой, влияя на его исход с помощью своего посоха и одновременно моля Бога о даровании им победы:
«И сказал Моше Иегошуа: «Выбери нам мужей и выходи на войну с Амалеком. Завтра я встану на вершине холма с посохом Всесильного Бога в руке моей». И сделал Иегошуа как сказал ему Моше о войне с Амалеком, А Моше, Аарон и Хур взошли на вершину холма. И было: как поднимет Моше руку свою, одолевал Израиль, а если опустит руку свою, одолевал Амалек. И отяжелели руки Моше, и взяли они камень, и подложили под него и он сел на него, а Аарон и Хур поддерживали руки его – один с одной, а другой с другой стороны, и были руки его тверды до захода солнца. И ослабил Иегошуа Амалека и народ его силой меча.
И сказал Бог, обращаясь к Моше: «Запиши это на память в книгу и внуши Иегошуа, что совершенно сотру Я память об Амалеке из Поднебесной». И воздвиг Моше жертвенник, и назвал его «Бог – мое чудо». И сказал: «Бог клянется Своим престолом, что война у него с Амалеком из рода в род» (Исх., 27:9-16)[76].
Флавий опять-таки рисует куда более подробную картину как ночи перед боем евреев с амалекитянами, так и самого боя, и из нее видно, что Моисей играл самую непосредственную роль в подготовке к военным действиям. Он прекрасно понимал, что ни по своей боевой выучке, ни по смелости недавние рабы не могут сравниться с амалекитянами, а, значит, исход сражения был поистине непредсказуем. И потому он велел хорошо обученным, имеющим вооружение тяжелых пехотинцев и вполне боеспособным отрядам колена Ефрема… отойти в тыл и занять позиции вокруг шатров, в которых находились женщины, дети и запасы столь драгоценной в пустыни воды. Таким образом, в случае, если бы еврейское войско побежало от амалекитян, тяжелая пехота защитила бы женщин и детей и дала бы им возможность отступить вглубь пустыни.
Только после этого, уже глубокой ночью Моисей вместе с Иисусом Навином он начинает обходить сидящих у костров мужчин. Он видит в глазах у многих из них страх перед будущим столкновением с врагом, перед возможностью погибнуть в бою, и незаметно, мудрыми и простыми словами поднимает им настроение и боевой дух. Моисей напоминает о том, что совсем недавно, у моря, они были в куда худшем положении – у них не было оружия, они были окружены и, казалось, им некуда было бежать, однако Бог послал им спасение, да и они сами нашли в себе силы вести себя достойно. Нынешняя ситуация куда лучше: хотя амалекитяне хорошо вооружены, у них нет ни колесниц, ни даже конницы, которая была у египтян, то есть это будет бой двух армий пехоты. К тому же у евреев теперь есть оружие, с помощью которого они могут защитить себя и свои семьи…
Почувствовав, что настроение мужчин меняется, Моисей отдал указание Иисусу начать формировать боевые отряды, но только из тех мужчин, которые сами будут готовы идти в бой, а таких после его речей оказалось немало. Когда Иисус закончил построение армии и представил Моисею назначенных им командиров, последний вновь проявляет себя как вполне профессиональный военачальник – видимо, вспомнив свой давний египетский и кушитский опыт. Он произносит перед армией речь, в которой указывает, что одним из главных условий победы является дисциплина, готовность каждого солдата и каждого командира беспрекословно выполнить отданный ему приказ.
Далее Флавий рассказывает о том, что в течение всей ночи никто в еврейском лагере не спал: Моисей вызывал к себе командиров подразделений, беседуя с каждым из них по отдельности, чтобы еще раз убедиться в правильности выбора, сделанного Иисусом Навином. Командиры, в свою очередь, после беседы с вождем отправлялись к кострам, где сидели их бойцы и выполняли данные Моисеем указания – точили мечи, тщательно проверяли исправность оружия и проводили ободряющие беседы.
Наконец, когда забрезжил рассвет, Моисей вновь появился перед выстроенной на равнине еврейской армией. Он произнес перед строем еще одну речь, в которой сказал, что верит в ведущего их в бой Иисуса Навина и в каждого из них – верит в то, что они с помощью Бога сумеют защитить свои семьи и вернуться с победой.
Эта речь, по всей видимости, вызвала ликование в армии, и эти ликующие крики сопровождали Моисея все время, пока он поднимался на холм – своего рода командно-наблюдательный пункт, с которого он вместе с Аароном и сыном своей сестры Мирьям Хуром следил за ходом сражения.
Само же сражение шло с переменным успехом: пока Моисей держал поднятые к верху руки, евреи одерживали победу, но как только руки у него уставали (напомним, что ему к тому времени было 80 лет) и он отпускал их вниз, начинали терпеть поражение. Так продолжалось до тех пор, пока Аарон и Хур не начали постоянно поддерживать руки Моисея – и в результате евреи обратили амалекитян и их союзников в бегство и наголову их разгромили.
Эта грандиозная победа, как снова верно замечает Иосиф Флавий, имела огромное значение сразу с нескольких точек зрения.
Во-первых, она придала евреям уверенность в их силах, убедила их в том, что они способны не только воевать, но и одерживать победу над любым врагом, а заодно и их веру в Бога и то, что Он помогает им и хранит их в любой ситуации.
Во-вторых, она показала окрестным народам, что евреи отнюдь не так беззащитны и небоеспособны, как кажутся, и столкновение с ними чревато самыми неприятными последствиями. Именно преподанный амалекитянам урок привел к тому, что в последующие сорок лет их странствий по пустыне они почти не подвергались нападениям неприятелей.
В-третьих, как и евреи, амалекитяне, по Флавию, двигались по пустыне со своим станом, то есть всем своим имуществом, и результате победы евреям досталась богатая добыча: скот, золото, серебро, медная посуда, ткани, ковры и – самое главное – оружие, которое добавилось к тому, которое они собрали после гибели у моря египетского войска. Теперь евреи и в самом деле были вооружены до зубов и могли выставить армию, по численности и вооружению не уступающую и даже превосходящую армии всех окрестных народов. Это означало, что путь к завоеванию Ханаана был, по сути дела, открыт.
Наконец, победа над амалекитянами чрезвычайно укрепила авторитет Моисея как духовного, так и военного и политического лидера нации, внушила народу подлинную любовь к нему.
Воздетые к Богу руки Моисея во время боя с амалекитянами стали вечным символом того, что боевой дух армии, убежденность каждого солдата в справедливости той войны, которую он ведет, а также в том, что Бог в этой войне на стороне его народа, значат не меньше, а порой и куда больше, чем численность армии и ее оснащение самым современным вооружением. И справедливость этой истины доказывает как история еврейского народа, так и история многих других народов нашей планеты.
Необходимо отметить, что для евреев сами понятия «Амалек» и «амалекитянин» превратились в символ антисемитизма; иррациональной, патологической ненависти к еврейскому народу и – одновременно – в символ тех сил и идеологий, которые активно не принимают моральные ценности Библии. Согласно «Ветхому завету» и Талмуду, амалекитяне – это единственный народ на планете, который должен быть уничтожен полностью, от мала до велика, без всякой пощады даже по отношению к детям, так как несет в себе идеологию человеконенавистничества даже на генетическом уровне. Наказ помнить о том, как амалекитяне преградили евреям путь к горе Синай и уничтожить этот народ предельно четко будет звучать и в духовном завещании Моисея еврейскому народу:
«Помни, что сделал тебе Амалек, когда уходили вы из Египта; как застал он тебя в пути и перебил всех ослабевших, что позади тебя, а ты был изнурен и утомлен и не побоялся он Всесильного. И будет, когда даст тебе покой Бог Всесильный твой от всех врагов твоих, что вокруг, в стране, которую Бог Всесильный твой дает тебе в удел, чтобы овладел ты ею, сотри память об Амалеке из Поднебесной, не забудь!» (Второз., 25:17-19).
Сегодня мы даже не можем с большей или меньшей степенью уверенности сказать, среди какого именно нарда растворились амалекитяне, сойдя с исторической арены как нация. Однако загадка их происхождения и истории волнует многих исследователей, и мы еще вернемся к этому вопросу в следующей главе книги.
Глава 2. У горы Синай
Итак, уважаемый читатель, мы с вами подошли к тому самому «водоразделу», к той самой незримой черте, по которой проходит граница между религиозным человеком и атеистом.
Невозможно быть иудеем, христианином или мусульманином и не верить в Синайское откровение – в то, что у горы Синай Бог явил себя стоявшим возле нее почти двум миллионам евреев и произнес там Десять Речений – «Асара-Диброт», получивших на русском языке название Десяти Заповедей и составляющих основу нравственного кодекса человечества.
С точки зрения иудаизма, да и любой другой монотеистической религии, Синайское откровение является главным событием или, по меньшей мере, одним из главных событий в истории нашей цивилизации, служащим доказательством существования Бога. Никогда ни до этого, ни после такое огромное число людей не было свидетелем Божественного откровения и одновременно не общалось бы с Господом. Невозможно, говорят религиозные евреи, чтобы такое множество людей одновременно стали бы шизофрениками, слышавшими при этом один и тот же Голос, произносивший одни и те же слова. Невозможно, чтобы два миллиона человек одновременно подпали бы под массовый гипноз, стали бы жертвами хитроумных трюков своего вождя, или у всех у них была бы одна и та же массовая галлюцинация. Да еще и, вдобавок ко всему, столь убедительная, что у них не осталось никакого сомнения в ее истинности, так что память о ней на протяжении тысячелетий передается от одного поколения другому, и за саму верность которой тысячи и тысячи евреев на протяжении всей истории с готовностью жертвовали своими жизнями.