Вечером эта процессия вернулась в еврейский стан, и так закончился этот день – день 5 сивана 2448 года по еврейскому летосчислению.
Наконец, наступил третий день очищения. Утром этого дня, перед самым рассветом огромный еврейский стан проснулся от звука, напоминающего звук гигантского бараньего рога – настолько протяжного и резкого одновременно, что сердце при этом звуке невольно наполнялось трепетом. Когда окончательно рассвело, собравшимся у Синая открылось поистине ошеломительное зрелище. Над горой висело огромное, необычайно плотное облако; между ним и ее вершиной то и дело вспыхивали гигантские всполохи молний и вслед за ними гремели оглушительные раскаты грома и, словно отвечая им, из чрева горы выходил густой дым и время от времени вырывались языки пламени.
Однако, повинуясь указаниям Моисея, люди стали выходить из стана и располагаться вокруг горы Синай. В тот момент, когда весь еврейский народ стал у Синая, и до того содрогавшаяся гора затряслась так, словно была живым существом, бьющимся в ознобе. Казалось – еще немного, и она оторвется от земли и повиснет в воздухе, а затем рухнет на стоящих возле нее людей. А звук бараньего рога тем временем все усиливался и усиливался, становясь нестерпимым. И в тот самый момент, когда казалось, что выдерживать это напряжение больше нет сил, люди явственно услышали голос Бога, призывавшего Моисея подняться на гору – и голос этот, который не возможно было спутать ни с каким другим, внушал куда больший трепет, чем тот, который они принимали до этого за звук рога.
Там, на вершине горы, Бог снова напоминает Моисею о том, как важно предупредить народ от смертельно опасных попыток подняться на гору и дает ему указание спуститься вниз и встать вместе со всем остальным народом – чтобы люди удостоверились, что это не Моисей говорит с ними с горы Синай, каким-то чудесным способом многократно усилив силу своего голоса, а сам Всевышний, Творец и Владыка Вселенной.
Когда Моисей снова оказался внизу, вместе со всем народом, звук рога снова взлетел на немыслимую высоту, и вслед за этим снова послышался Голос Бога, начавшего произносить Десять Речений – Десять Заповедей.
«Я Бог, Всесильный твой, Который вывел тебя из страны Египетской, из дома рабства» (Исх., 20:2), – таковы были первые слова Всевышнего, предписывающего евреям верить в Него и во всех поколениях помнить об исходе из Египта и связанных с ним чудесах.
Вторая Его фраза уже была непосредственно заповедью, так как содержала в себе прямой запрет на создание и поклонение каким-либо идолам и обожествление кого-либо или чего-либо и одновременно несла в себе важную информацию о качествах и природе самого Бога:
«Да не будет у тебя других Богов, кроме Меня. Не делай себе изваяния и всякого изображения того, что на небе наверху и что на земле внизу, и того, что в воде ниже земли. Не поклоняйся им и не служи им, ибо Я – Бог, Всесильный твой, Бог-ревнитель, карающий за вину отцов детей до третьего и четвертого поколения, тех, кто ненавидит Меня, и творящий милость на тысячи поколений любящим меня и соблюдающим заповеди Мои» (Исх., 20:3-6).
Суть третьей заповеди заключается прежде всего в запрете использовать имя Всевышнего для подтверждения любой лжи и неправды, то есть в даче ложных клят или клятв, произнесенных без всякой необходимости:
«Не произноси имени Бога своего Всесильного попусту, ибо не простит Бог того, кто произносит имя Его попусту» (Исх., 20:7).
Четвертая заповедь явно обращена только к еврейскому народу, хотя затем ее социальный смысл был расширен и отчасти перенесен на все народы планеты:
«Помни день субботний, чтобы освятить его. Шесть дней работай и делай всю работу свою, а день седьмой, суббота – Богу Всесильному твоему. Не совершай никакой работы ни ты, ни раб твой, ни рабыня твоя, ни скот твой, ни пришелец твой, который во вратах твоих. Ибо шесть дней творил бог небо и землю, море и все, что в них и почил в день седьмой. Поэтому благословил Бог день субботний и освятил его» (Исх., 20:8-11).
Пятая заповедь касается одной из основ построения семьи:
«Чти отца своего и мать свою, дабы продлились дни твои на земле, которую Бог, Всесильный твой дает тебе» (Исх., 20:12).
Остальные пять заповедей касаются взаимоотношений человека с ближним и самих основ существования общества:
«Не убивай.
Не прелюбодействуй.
Не кради.
Не отзывайся о ближнем своем ложным свидетельством.
Не желай дома ближнего своего; не желай жены ближнего своего, ни раба его, ни рабыни его, ни быка его, ни осла его и ничего, что у ближнего твоего» (Исх., 20:13-14).
Мы еще вернемся к сути этих заповедей в главе «Учение Моисея», а пока обратим внимание, какими необычными красками рисует «Пятикнижие» момент получения Десяти Заповедей:
«А весь народ видел звуки и пламя, и звук шофара, и гору дымящуюся, и как увидел народ, содрогнулись и стали поодаль. И сказали они Моше: «Говори ты с нами и услышим. Пусть не говорит с нами Всесильный, а то мы умрем»…» (Исх., 20:15-18).
Здесь нет никакой ошибки или опечатки: все комментаторы настаивают, что в момент провозглашения Десяти Заповедей, или дарования Торы, как называют это событие евреи, органы чувству всех стоявших как бы смешались между собой, и они получили возможность видеть звуки и слышать цвета, то есть восприятие происходящего у них было синкретическое.
При этом, согласно преданию, Бог произнес в начале все десять заповедей как одну единую заповедь, а затем начал уже повторять их раздельно. Душевное и физическое напряжение при звуках Его голоса было настолько велико, что человек не мог его выдержать, и потому после того, как прозвучала Первая заповедь, согласно мидрашу, все стоявшие у горы Синай евреи умерли, но Бог тут же вернул их к жизни. Затем прозвучала Вторая заповедь – и снова последовали смерть и воскресение всех стоявших. Впрочем, следует отметить, что все комментаторы подчеркивают, что данный мидраш не следует понимать буквально, однако сходятся во мнении, что в те великие минуты как бы стерлась граница между Высшими мирами и нашим миром; сами понятия жизни и смерти утратили смысл, а вместе с вполне материальными евреями, вышедшими недавно из Египта, находились и души всех тех сыновей и дочерей еврейского народа, которым только предстояло родиться. То есть не только это, но и все грядущие поколения принимало на себя обязательство хранить верность этим заповедям.
Далее ряд комментаторов считает, что уже после произнесения Богом Второй заповеди евреи обратились к Моисею с просьбой упросить Всевышнего перестать говорить Самому и передавать остальные заповеди через Моисея. После этого, говорит устное предание, Моисей отделился от толпы и взошел на Синай, который был окутан «арафелем». В современном иврите это слово означает «туман», однако по мнению Раши это слово следует переводить как «густое облако», в то время как Бахья переводит его как «светящий туман», а рав Гирш и Радак – как «сплошная мгла».
Теперь, когда Моисей стоял на Синае, а народ находился у его подножия, голос Господа слышал только он, но вот голос Моисея, повторявшего речения Бога, слышал весь народ от мала до велика, ибо голос пророка приобрел невиданную до того мощь и силу – современный человек решил бы, что Моисей говорит через микрофон, соединенный с мощными динамиками.
Когда же все смолкло и наступила оглушительная тишина, евреи еще долго стояли у Синая, пытаясь осмыслить то, что с ними только что произошло.
Так закончился великий день 6 сивана 2448 года (1312 г. до н. э.) – день, который и сегодня отмечается евреями как праздник дарования Торы, или Шавуот. На русском языке этот праздник называется Пятидесятница, ибо все эти события произошли на 50-й день после выхода евреев из Египта.
И вновь мы видим Моисея, поднимающимся на Синай – на этот раз для получения Скрижалей Завета. Объявив народу, что он оставляет его на сорок дней, вверяя попечению своего брата Аарона и племянника Хура, Моисей в сопровождении старейшин и верного Иисуса Навина, ученика и телохранителя в одном лице, направляется к горе Синай. У ее подножия он прощается со старейшинами, обнимает каждого из них и дальше следует только с Иисусом Навином. Но вот они доходят до той черты, которую запрещено переступать и Иисусу – теперь он идет один, неспешными уверенными шагами поднимаясь на вершину Синая. В тот момент, когда он дошел до этой вершины, густое облако снова окутало гору, а на восьмой день народ в стане явственно увидел над горой огненный всполох: это истекли семь дней подготовки Моисея к встрече с Всевышним и ему было разрешено подняться в Высшие миры – так комментаторы объясняют последующие слова Библии:
«И взошел Моше на гору, и покрыло облако гору, и осенила слава Бога гору Синай, и покрывало ее облако шесть дней. И позвал Он Моше на седьмой день из облака. И явилась слава Бога в виде огня пожирающего на вершине горы на глазах у сынов Израиля. И вошел Моше в облако, и взошел на гору. И был Моше на горе сорок дней и сорок ночей».
Что именно делал Моисей на горе Синай покрыто глубокой тайной. Возможно, именно в течение этих сорока дней ему были сообщены все 613 заповедей, содержащихся в Пятикнижии, переданы наставления по сооружению Ковчега Завета и сооружению Переносного Храма, а также открыты величайшие тайны мироздания. Но так это или нет, а если даже и так, то каким именно образом передавалась ему эта информация, мы не знаем.
Все то же устное предание утверждает, что время первого диалога Моисея с Богом на горе Синай Моисей, будучи пораженным открытыми ему Всевышним тайнами мироздания, Моисей сложил 91-й (в синодальном переводе Библии – 90-й) псалом:
«Тот, кто погружен в Высшую тайну, постоянно будет пребывать под сенью Всемогущего. Скажи Господу: «Ты защита моя и оплот мой, Ты властелин мой, на Тебя буду я надеяться…» (Пс. 91 (90), 1-2).
Еврейская традиция утверждает, что Моисей является автором 10 псалмов, вошедших в сборник канонических песопений «Теилим» («Псалтырь») – с 90-ого по 100-й (в синодальном переводе – с 89 по 99-й). Первый из этих псалмов, вероятно, был написан еще до прихода Моисея в Египет и отразил его размышления о природе Бога и характере Его взаимоотношений с человеком: