Вторая, достаточно большая группа пассивно поддержала идею создания золотого тельца, потому что была убеждена, что это не означает отказа от идеи монотеизма. По мере размышлений они пришли к заключению, что Бог, Творец и Владыка Вселенной осуществляет Свою волю через тех или иных посредников. Моисей был для них таким посредником. Вспомним слова Библии, сопровождающие чудо рассечения моря: «И устрашился народ Бога и уверовали в Бога и Моше, служителя Его» (Исх., 14:31). Моше, видимо, после этого чуда стал представляться им этаким героем-полубогом, и если он куда-то исчез, значит, следовало немедленно найти его или сотворить нового. Скульптура тельца была для них в этом смысле чем-то вроде передатчика, призванного усиливать и передавать их просьбы к Богу. Образ тельца устраивал их и потому, что выйдя из Египта, страны, где была необычайно развита астрология, они верили, что если сам их исход состоялся в месяце нисан, приходящемся на март-апрель, то есть расположенном в зоне влияния созвездия Тельца, то именно этот образ и следовало взять в качестве своего покровителя.
Третью большую и совершенно пассивную группу составляли сомневающиеся. «Кто его знает, на чьей стороне правда – Моисея или египетских жрецов? – считали они. Наше дело маленькое – давайте подождем, как будут развиваться события. Если Бог Моисея и в самом деле так всесилен, как Моисей об этом говорил, Он сам сумеет за себя постоять!».
Наконец, была и четвертая группа, причем не исключено, что именно ее представители и составляли большинство. В душе они были категорически против создания золотого тельца, понимали, что его создание означает впадение в грех идолопоклонства, но молчали, так как не хотели разделить судьбу Хура. Лишь возвращение Моисея избавило их от страха расправы и дало силы открыто высказать свое мнение. Но и после того, как Моисей крикнул, «Кто за Господа ко мне!» только левиты, в жилах которых текла пылкая кровь их предка Леви, взялись за мечи. Все остальные продолжали пассивно наблюдать, чем же закончится эта схватка между двумя идеологиями.
С этой точки зрения становится окончательно понятным страшный смысл рассказа Библии о том, как верные Моше левиты в течение одного дня, да и даже не дня, а нескольких часов убивают сразу около трех тысяч человек.
Автор этой книги прекрасно понимает, какие чувства должна вызвать эта сцена у читателя. Особенно после того, как автор сам сконцентрировал его внимание на том моменте, что Моисей объявил приказ убивать поступившим от самого Бога, хотя Бог такого приказа не отдавал – во всяком случае, Библия о таком приказе ничего не говорит.
«Вот он, архетип всех политических убийств и массовых репрессий! – может воскликнуть читатель. – Сколько раз затем на протяжении всей истории расправа с инакомыслящими совершалась от имени Бога; сколько раз потом на протяжении всей истории политические лидеры без всякого на то основания прикрывались Богом или некими высшими идеалами, чтобы оправдать свои самые страшные злодеяния! Теперь понятно, с кого это все началось – с Моисея!».
На такого читателя вряд ли произведет впечатление тот аргумент, что, отдавая приказ уничтожить всех, кто открыто поклонялся тельцу и участвовал в языческих игрищах, Моисей следовал закону Библии, согласно которому идолопоклонство и разврат являются теми преступлениями, за которое положена смертная казнь. То есть, требуя истребления этих людей, Моисей осуществлял закон Бога, а значит, выполнял Его волю.
Этого читателя не убедит и то, что поклонявшиеся тельцу заслуживали смертной казни за убийство Хура. В конце концов, возразит он, Моисею следовало провести следствие, найти тех, кто действительно закидывал Хура камнями, а не казнить сразу три тысячи человек!
Но давайте вспомним теперь о том, что речь шла, как уже было сказано, о самой активной и агрессивной части народа, безжалостно расправлявшейся с любым, кто осмеливался высказать несовпадающую с их точку зрению. Как раз эти люди уже доказали, что готовы убить любого инакомыслящего и тем самым подавили любую свободу мысли, ввергли всех несогласных в состояние страха. Нет никакого сомнения, что после убийства Хура для одержания полной идеологической победы они не остановились бы и перед убийством Моисея. Таким образом, даже если смотреть на все происходящее глазами атеиста, у Моисея после того, как он сжег золотого тельца, были поистине считанные минуты на то, чтобы спасти свою жизнь и защитить саму идею монотеизма. Не крикни он «Кто за Господа – ко мне!», не откликнись на этого его призыв левиты – и лежать бы ему за лагерем рядом с Хуром, после чего еврейский народ уже никогда не смог бы осуществить свою миссию по привнесению света монотеизма в мир.
Следовательно, отдав приказ убивать всех участников языческого священнослужения, Моисей принял, безусловно, жестокое, но единственно верное решение.
Главное же событие, происшедшее в те далекие от нас дни в Синайской пустыне, заключается, по мнению комментаторов Библии, в рождении еврейской нации. Сами условия этого рождения определили ее уникальность, непохожесть судьбы евреев на судьбы всех остальных народов планеты. Вспомним, что в основе формирования любого народа лежит не только генетическое родство его представителей, но и общая территория, на которой тот или иной народ формировался в течение, как минимум, столетий, возникшаяза эти столетия общая национальная культура (хотя бы на уровне фольклора) и, само собой, общий экономический рынок, налаженные экономические связи.
Зарождение еврейского народа происходит в безжизненной пустыне. У него еще нет земли, которую он называл бы родиной – ее тогда лишь предстояло завоевать. У него нет и своей национальной культуры – за столетия рабства евреи восприняли египетскую культуру, от которой им предстояло решительно отказаться. И уж само собой, у него еще нет ни экономики, ни, тем более, экономических связей. Да, они верят, что происходят от общих предков, но это еще не делает их единым народом – в конце концов, с этой точки зрения единым народом с евреями можно объявить моавитян, аммонитян, арабов, эдомитян и другие семитские народы, населявшие в древности Ближний Восток – ведь у всех у них общие предки!
Значит, единственное, что на том, раннем этапе истории действительно объединяло евреев и превращало их в единый народ, была религиозная идея, вера в Синайское Откровение, в заключенный с Богом союз и необходимость следовать его законам. Таким образом, в сознании евреев, в отличие от представлений большинства народов, их национальная и религиозная принадлежность представляют собой единое целое, неразделимый сплав. Еврей, поменявший веру, с точки зрения иудаизма, еще остается по крови евреем, но вот его дети – если они не вернулись к вере предков – евреями уже не считаются. В тоже время любой нееврей, заявивший о своем желании принять иудаизм, считается таким же евреем, как и все остальные, а его дети становятся евреями уже и по крови, по праву рождения.
Этим в значительной степени объясняется то, что даже после своего изгнания с обетованной им исторической родины, евреи не растворились среди окружавших их народов, а сумели сохранить свою национальную и религиозную самобытность. Не случайно один из еврейских философов заметил, что после изгнания евреев из Палестины, их родиной стала Тора, то есть книга, известная в христианстве как «Ветхий Завет». И, вне сомнения, такое понимание нации у евреев было заложено именно Моисеем, его религиозным и политическим гением.
Глава 5. В шатре Откровения
Согласно мнению большинства комментаторов, сразу же после сообщения Моисеем вести о прощении Богом Своего народа он объявил о сборе пожертвований для строительства Переносного Храма.
Этот Храм призван был сыграть роль того самого святилища, которое давало бы народу столь необходимое ему зримое ощущение существования Бога и напоминало бы о союзе с Ним; о том, что Он неизменно хранит еврейский народ. При этом, если учесть, что у евреев еще не было своей земли, и они вели кочевой образ жизни, то этот Храм должен был легко разбираться, когда еврейский стан снимался с места, относительно легко переноситься и быстро собираться на новом месте. Именно такой уникальный Храм, как мы увидим, удалось создать Моисею вместе с собранными им вокруг себя народными умельцами, согласно Библии, вдохновляемыми во всех своих действиях самим Богом.
Однако прежде, чем приступить к строительству Переносного Храма, Моисей объявляет сбор пожертвований на его сооружение. При этом каждый мужчина старше двадцати лет должен был дать обязательное пожертвование в половину шекеля серебра, то есть не деньги (деньги в нашем современном понятии тогда ни у евреев, ни у других народов этого региона не было), а кусочек серебра весом в 11.4 г.
Помимо этого, все – и мужчины, и женщины – призывались дать на строительство Храма золото, серебро, медь, дерево, крашенные льняные и шерстяные ткани, шкуры различных животных. Объем этого дара не ограничивался – каждый мог дать столько, сколько пожелает его сердце.
У сбора приношений, как разъясняет Библия, было сразу несколько целей.
Во-первых, он действительно был необходим для того, чтобы построить Храм. И здесь Моисей вновь предстает перед нами подлинным революционером. Он собирает средства на эту постройку не с помощью введения обязательного налога (такой налог вроде бы есть, но он смехотворно мал – всего полшекеля серебра, и предназначен, как будет сказано ниже, в основном для другого), а именно за счет добровольных пожертвований со стороны всего народа.
Таким образом, строительство главной национальной святыни он сделал не единоличным делом правителя, а делом общенародным, и сам этот Храм вместе со всеми его внутренними атрибутами воспринимался теперь как именно общенациональное достояние. Это, безусловно, способствовало укреплению ощущения единства нации и восприятия каждым евреем самого себя и каждого своего соплеменника как неразрывной части некого единого национально-религиозного коллектива.