«Сердцем» Шатра Откровения была Святая Святых – место, где, согласно Библии постоянно ощущалась Шхина, то есть Божественное присутствие, сильнейшая эманация, исходящая от Всевышнего. От остального помещения Шатра Откровения Святая Святых отделялась специально сшитой для этого завесой, которая вешалась на четырех столбах, которые были также сделаны из дерева, покрыты золотом и оснащены золотыми крючками, но вместе с тем они были вдвое тоньше внешних столбов.
Стены Святая Святых несколько отстояли от стен Шатра и ее размер был 10 локтей на 10 локтей (4.6 метра на 4.6 метра), то есть внутри Святая Святых представляла собой правильный куб.
В Святая Святых хранился Ковчег Завета – одна из самых сакральных святынь человечества, судьба которой до сих пор волнует и каждого религиозного еврея, и археологов и историков, и просто кладоискателей, любителей приключений и исторических загадок. Внешне Ковчег Завета представлял собой три вкладывающихся друг в друга сундука или большие коробки – золотую, деревянную и снова золотую. Общие размеры этих вложенных друг в друга коробок составляли два с половиной локтя в длину, полтора локтя в ширину и полтора локтя в высоту, то есть 114×68.5×68.5 см. На четырех углах Ковчега было сделано 4 золотых кольца, через которые были продеты крытые золотом шесты из дерева шиттим. На концах шестов были сделаны утолщения, которые были шире диаметра этих колец, так что вытащить шесты из них было невозможно. С помощью этих шестов Ковчег и переносился с места на место и сопровождал еврейскую армию в бою. То, что шесты свободно перемещались между кольцами, позволяло найти оптимальное расположение Ковчега для его переносчиков. До сих пор идут споры о том, как именно располагались эти шесты – одни источники утверждают, что они шли вдоль коротких, другие – что вдоль длинных сторон Ковчега.
Внешний золотой ящик Ковчега был чуть выше двух вложенных в него деревянного и золотого, и поверх этого ящика клалась крышка, размер которой точно соответствовал размерам Ковчега – два с половиной локтя длиной и полтора локтя шириной(114×68.5 см). И вот крышка эта была уникальна – она была отлита из чистого золота, причем на концах ее были фигурки двух «крувов», или, если написать это слово в принятой в русской православной транскрипции, херувимов. Однако для тех, кто знаком с еврейским языком, слово «крув», конечно, звучит предпочтительнее, так как его смысл предельно понятен – оно означает «близкий, приближенный». И снова – из-за того, что Ковчег Завета был утерян и его местонахождение сегодня неизвестно, – между религиозными авторитетами и исследователями идет ожесточенный спор о том, как именно выглядели эти крувы-херувимы. Одни считают, что это были фигурки, напоминающие человеческие, но с огромными крыльями вместо рук, простертыми навстречу друг другу и касающиеся друг друга, так что лиц фигурок не было видно, да и вообще непонятно, зачем им в таком случае были нужны лица. Другие источники утверждают, что лица у херувимов-крувов были, и их очень ясно было видно – у одного херувима было лицо мальчика, а у другого – лицо девочки (по другой версии, у одного лицо мужчины, а у другого – лицо женщины). Лица херувимов, по этим источникам, были обращены друг к другу и чуть наклонены, так что было непонятно, смотрят они друг на друга или на центр крышки Ковчега.
Но тут возникает резонный вопрос о том, а не было ли сооружением таких херувимов нарушением запрета Бога на делание каких-либо изображений?
Для сторонников критического анализа текста Библии появление на крышке Ковчега фигурок херувимов является доказательством того, что идея не просто единственного, но и бестелесного, невидимого Бога не была в одночасье рождена религиозным гением Моисея и вообще возникла не сразу, а прошла до своего окончательного сформирования долгий путь исторической эволюции.
У еврейских религиозных авторитетов, понятно, существует несколько ответов на этот вопрос. Однако каким бы этот ответ не был, все они подчеркивают, что херувимы на крышке Ковчега изначально не считались какими-то богами и никогда не использовались для поклонения. Большинство сходится на том, что эти фигурки символизировали союз еврейского народа с Богом, который вполне может быть уподоблен (и не раз уподобляется в книгах пророков) брачному союзу между мужчиной и женщиной. Существует легенда, согласно которой херувимы, несмотря на то, что были отлиты вместе с крышкой Ковчега и представляли с ней единое целое, каким-то мистически образом могли двигаться. В тот момент, когда в отношениях между еврейским народом и Богом все было в порядке, они были обращены лицами друг к другу. Когда же Всевышний гневался на еврейский народ, то херувимы поворачивались друг к другу спиной. По другой легенде, крылья херувимов каким-то образом могли двигаться, то поднимаясь вверх, то простираясь над крышкой Ковчега.
Херувимы, утверждает Раши, играли немаловажную роль в общении Моисея с Богом. Сам Моисей никогда не заходил в Святая Святых – он разговаривал со Всевышним, стоя перед его завесой. Но голос Бога как бы проходил между крыльями херувимов и уже затем доходил до Моисея.
Выкованная из золота крышка Ковчега завета задает и еще одну, чисто физическую загадку. Длина и ширина крышки четко указаны в Библии – 114×68.5 см. Талмуд утверждает, что толщина крышки была равна одной ладони, то есть 7.5 см. Но тогда, зная плотность золота, нетрудно подчитать, что вес крышки Ковчега, даже без учета веса фигурок херувимов составлял… 1135 кг.
Если учесть вес самого Ковчега, то есть трех ящиков, из которых он составлял, а также то, что в него были положены Скрижали Завета, кувшин с запечатанным в нем порцией мана, а по одной из версий и написанный собственноручно Моисеем свиток Пятикнижия, то становится ясным, что такой Ковчег никак не могли поднять несколько человек и уж, тем более, долго нести его на руках. А ведь именно таким образом, согласно и Пятикнижию, и книгам пророков, он переносился евреями в пустыне, а затем и во время сражений.
Впрочем, этот вопрос легко разрешается, если принять во внимание утверждение другого еврейского комментатора Писания – Саадии-гаона, согласно которому общий вес крышки Ковчега Завета составлял 1 талант, то есть 68 кг. Это тоже немало, но это уже вполне реальная цифра. Тогда толщина крышки составляла всего 0.47 см, а если учесть вес херувимов, то и вообще 3 мм. В этом случае и процесс ее изготовления не вызывает особых вопросов.
В самом Шатре Откровения перед завесой Святая Святых стояло три культовых предмета: стол для «хлебов лицезрения», жертвенник для воскурения благовоний и менора – храмовый светильник, который иногда принято ошибочно называть «семисвечником», хотя свечи для его зажигания, разумеется, не использовались.
Стол, на который ставились 12 – по числу колен – выпеченных в особых золотых формах «хлебов лицезрения» был сделан их того же дерева шиттим и покрыт золотом. Размеры этого стола Библия опять-таки указывает предельно точно: два локтя длиной, один локоть шириной, полтора локтя высотой – 92×46×69 см. На его ножках опять-таки были золотые кольца, через которые продевались шесты для переноски стола при переходе стана на новое место.
Чтобы читатель мог представить себе всю красоту и всю сложность изготовления храмового светильника – меноры – следует прибегнуть непосредственно к цитированию текста Пятикнижия:
«И сделай менору из чистого золота, и пусть она будет выкована из цельного слитка: и основание ее, и ствол ее, и украшения в виде чашечек, шаров и цветков должны быть выкованы из того же слитка. Из ствола по обеим сторонам ее пусть выходят шесть ветвей: три ветки меноры должны выходить с одной стороны и три ветки меноры – с другой стороны ствола. Три черненые чашечки, шар и цветок должны быть на одной ветви и и три черненные чашечки, шар и цветок – на другой ветви; такими должны быть все шесть ветвей, выходящих из ствола меноры. И на самом створе меноры должны быть четыре черненные чашечки, шары и цветки. На стволе, в основании первой пары ветвей, выходящих из него – шар, и в основании второй пары ветвей, выходящих из него – шар. Так у всех шести ветвей, выходящих из меноры. Все шары и все ветви должны быть выкованы из самой меноры. Вся она должна быть выкована из цельного свитка чистого золота. И сделай на меноре семь светильников так, чтобы свет от фитилей, зажженных в светильниках, был направлен к стволу. И сделай для нее щипцы и совки из чистого золота. Из кикара чистого золота должна быть сделана вся менора со всеми ее деталями. Смотри и сделай все предметы по тому образу их, который явлен тебе на горе» (Исх., 25:31-40).
Кикар – то же, что и талант, то есть вес меноры составлял 68.4 кг, ее суммарная высота 18 ладоней (135 см). Но вот по поводу того, как именно выглядела храмовый семиламповый светильник, при всей подробности его описания, опять-таки идут споры. Наиболее признанными являются две версии. Согласно первой, три ветви светильника расходились полукругами от его центрального ствола, и на каждой ветви было два светильника с идущими под ними чашечками, шарами и цветами. По второй версии, ветви светильника были прямыми и отходили от центрального ствола под углом.
Как уже говорилось выше, еврейские мистики были убеждены, что Моисей вложил в устройство Переносного Храма в целом, и в каждый его аксессуар в частности, глубокий сакральный смысл, закодировал в них величайшие тайны мироздания.
Вот, например, как объяснял назначение храмового семилампового светильника раввин Ш.-Р. Гирш:
«Если мы зададимся вопросом о значении меноры в святилище Божественного Закона, то ответ на первый взгляд, покажется вполне очевидным. Зажженная менора, предположим мы, выражает свое символическое значение через свет, который она распространяет, и кажется очевидным, что свет, в свою очередь, представляет собой понимание. В таком случае не было бы ничего легче, чем толковать менору, особенно учитывая ее положение напротив стола перед Ковчегом Закона Бога, как символ того духовного понимания, которое, наряду со столом, – символом материального благосостояния – индицирует результаты еврейской национальной жизни, порожденной Божественным Законом и вечно посвященной Ему. Однако более глубокое исследование, основанное на тексте Писания, могут вызвать оправданные сомнения относительно того, является ли ответ столь уж очевидным…