И Бог говорил Моше, и сказал: «Я отделил левитов от остальных сынов Израиля, чтобы они могли занять место первенцев, открывающих утробу, среди сынов Израиля, и будут левиты Моими» (Числа, 3:41-45).
Выбор Моисеем левитов в качестве жреческого колена был вполне естественным. Во-первых, будучи близкими родственниками Моисея, они не раз доказывали, что готовы поддержать его и его лидерство в любой ситуации – уже только по причине родства. Во-вторых, во время истории с золотым тельцом левиты в очередной раз продемонстрировали, что являются куда более твердыми в вопросах веры, чем представители других колен, то есть опять-таки были верными сторонниками Моисея не только по крови, но и по идеологии. Таким образом, левиты идеально подходили и к роли личной гвардии Моисея, и к роли будущих хранителей его учения. Именно это обстоятельство и позволяет утверждать сторонникам версии, по которой Моисей был египетским жрецом, что левиты на самом деле тоже были не евреями, а египтянами – теми самыми египтянами, которые первыми стали фанатичными последователями Моисея и образовали его ближайшее окружение.
Однако эта версия крайне плохо совмещается с библейским рассказом, согласно которому Леви был не просто одним из сыновей патриарха Иакова, но и одним из самых воинственных его сыновей. Достаточно вспомнить, что именно Леви на пару с братом Симоном перебили все население города Шхем, чего Иаков не мог простить им до самой своей кончины. И с этой точки зрения левиты, бросающиеся с мечами на всех, кто участвовал в плясках вокруг золотого тельца, выглядят как истинные потомки своего пылкого предка.
Но, формируя сословие священников, Моисей преследовал не только духовные, но и военные и политические цели. Вслед за духовным сословием ему предстояло создать дисциплинированную, мощную и хорошо обученную армию, способную завоевать Ханаан – землю, обещанную евреям Богом.
За семь дней до начала весеннего месяца нисана Моисей велел Аарону и его сыновьям окунуться в микве: специальном ритуальном бассейне, очищающем человека от тумъы – ритуальной нечистоты. После этого он сам, лично, облачил своего брата Аарона в одежды первосвященника и помазал ему голову елеем – оливковым маслом, смешанным с различными благовониями. Затем, взяв немного этого масла пальцами, он сделал на лбу Аарона иксообразный знак, завершив таким образом обряд помазания на должность первосвященника. Именно отсюда, как уже догадался читатель, и берет свое начало обряд помазания как символ инвеституры, вступления в должность царей и королей – как видим, и этим символическим действием человечество обязано Моисею. После этого в течение семи дней к Шатру Откровения приводили молодого быка, Аарон и его сыновья возлагали на него руки, как бы перекладывая на него все свои грехи, после чего быка резали прямо перед входом в Шатер и приносили в жертву. Затем то же самое проделывали с двумя баранами, и то, что все эти действия повторялись в течение семи дней, безусловно, свидетельствует о том, что Моисей видел в них некую глубокую символику – входящий в свою должность первосвященник должен был в течение этих дней проникнуться пониманием величия своей миссии.
Наконец, в первый день месяца нисана 2449 года по еврейскому летосчислению, Моисей велел народу собраться перед Шатром Откровения и приготовить к принесению в грехоочистительную и мирную жертвы, а также в жертвы всесожжения козла, годовалых теленка и ягненка, быка и барана, а также муку, смешанную с оливковым маслом.
Аарон вновь начал с того, что принес в жертвы за себя, а затем заклал жертвенных животных от имени народа и возложил их на жертвенник. Так как Моисей обещал евреям, что в этот день «явится к ним Бог», то все они, затаив дыхание, следили за разложенными на жертвеннике тушами животных – все ждали некого чуда. Однако минута шла за минутой, а чуда не происходило. В народе начали разочарованно шептаться. Аарон тоже был разочарован и вышел из Шатр Откровения к стоявшему у самого его входа Моисею и стал выговаривать брату, что тот выставил его на всеобщий позор и посмешище – возможно, стоило просто самому разжечь огонь на жертвеннике, а не ждать неведомо чего.
– Что же нам делать?! Что делать?! – сокрушенно вопрошал Аарон, понимая, что, если в самые ближайшие мгновения ничего не произойдет, то народ утратит веру и в Бога, и в них как Его представителей.
– Как что делать?! Молиться! – ответил Моисей.
Вместе с братом он вошел в Шатер Откровения, и там они пали ниц, умоляя Бога явить Свое присутствие народу. Затем после молитвы они снова вышли к народу и в тот момент, когда они благословляли его словами «Да покоится Присутствие Бога на творениях рук ваших», весь народ увидел, как с Неба сошел огненный столб, вошел в Шатер и поглотил все жертвы на жертвеннике, отчего весь народ в трепете упал на колени.
И вновь на протяжении довольно длительного периода времени ряд ученых видела в этом рассказе Библии доказательство того, что изначально Господь, о котором говорится в Пятикнижии, был племенным богом, очевидно считающимся богом, способным вызывать извержения вулканов, землетрясения, приливы и отливы и прочие природные катаклизмы. По всей видимости, утверждали они, Моисей и Аарон расположили жертвенник в месте вулканической активности, где из-под земли сами собой вырывались языки пламени – и этим и объясняется «чудо поглощения жертв».
Однако уже к 20 годам XX века было доказано, что нигде на Синайском полуострове, где согласно Библии происходили эти события, вообще не было вулканической активности – а значит, происходившим в те дни у горы Синай события следует искать иное, более убедительное объяснение.
Вскоре после этого чуда, продолжает Библия, произошло другое, уже не радостное, а поистине трагическое событие. Сыновья Аарона Надав и Авигу неожиданно, вопреки строгим указаниям и предупреждению Моисея, решили сами прежде отца воскурить благовония на жертвеннике. Но в тот момент, когда они возложили на жертвенник специальную благовонную смесь и, взяв совки, добавили к ней углей, чтобы благовония начали тлеть и куриться, неожиданно на жертвеннике вспыхнуло гигантское пламя, которое перекинулось на сыновей Аарона.
Иосиф Флавий утверждает, что вспыхнувшее пламя в течение нескольких мгновений сожгло Надаву и Авигу лицо и грудь. Согласно одному из мидрашей, их смерть выглядела куда более загадочной: тела двух молодых священников остались нетронутыми, но в них не было «духа жизни» – словно души попросту вылетели из их тел, оставив их лежать возле жертвенника.
Смерть Надава и Авигу, подчеркивает Библия, стала для всех еще одним доказательством того, насколько тщательно следует соблюдать все предписанные Богом через Моисея детали сужения Ему и насколько опасно любое изменение этих деталей. По другой версии, грех Надава и Авигу состоял не только в том, что они нарушили порядок службы, но и в том, что после чуда на жертвеннике, когда в народе началось ликование, они вместе со всеми остальными выпили вина и вошли в Скинию Завета пьяными, что было категорически запрещено.
Впрочем, эта версия не противоречит предыдущей: возможно, если бы они не были пьяны, Надав и Авигу никогда не решились бы на самоуправство и не допустили бы роковой ошибки при священнослужении.
Понятно, что после столь внезапной смерти Надава и Авигу и сам Аарон, и два его других сына Итамар и Элазара пережили сильнейшее потрясение, однако Моисей запретил им предаваться трауру, заявив, что в жизни каждого человека, а тем более слуги народа бывают минуты, когда он обязан поставить интересы общества выше своих личных чувств и интересов. Праздник в честь создания Переносного Храма должен был быть продолжен – и он был продолжен.
В течение последующих двенадцати дней Моисей и Аарон с сыновьями торжественно принимали дары Храму, приносимые от имени своих колен их вождями. Все дары были одинаковы, так как должны были символизировать равенство всех колен Израиля в глазах Бога. Дар каждого колена состоял серебряной чаши весом в 130 шекелей (около 3 кг), еще одной, более тонкостенной серебряной чаши весом в семьдесят шекелей (около 1.6 кг; обе чащи были наполнены отборной мукой, смешанной с оливковым маслом); одной золотой чащи для благовоний, наполненной благовониями, весом в 10 шекелей (228 г); одного годовалого тельца, одного годовалого ягненка для жретв всесожжения; одного козла для грехоочистительной жертвы, а также двух быков, пять баранов, пять козлов и пять годовалых барашков для мирной жертвы.
В первый день эти приношения принес вождь колена Иуды Нахшон бен Аминадав – тот самый, который первым вошел в воды Чермного моря. Затем от имени колена Иссахара дары принес его вождь Нетанэль бен-Цур. На третий день от имени колена Звулуна Элиав бен-Хейлон. На четвертый день пришел черед принесения даров предводителем колена Реувена Элицуром бен-Шдеур. За ним последовали – вождь колена Симона Шлумиэль бен Цуришадай; вождь колена Гада Эльясаф бен Деуэль; предводитель колена Ефремова Элишама бен-Амигуд; вождь колена Менассия Гамлиэль бен-Педацур; вождь колена Биньямина Авидан бен-Гидони; вождь колена Дана Ахиэзер бен Амишадай; вождтьколена Ашера Пагиэль бен Охран. В последний день свои дары от имени колена Нафтали принес его лидер Ахир бен-Эйнан.
К тринадцатому дню месяца нисана в Переносном Храме уже шли все предписанные Богом службы и горел храмовый светильник. А 14-ого числа этого месяца 2449 года (апрель 1311 г. до н. э.) народ сел праздновать Песах – праздник свободы, первую годовщину своего выхода из Египта.
Так закончился первый год пребывания евреев в Синайской пустыне.
Глава 6. Рождение армии
Спустя ровно месяц после обновления Переносного Храма Моисей объявил проведение новой переписи всех мужчин от двадцати до шестидесяти лет, годных к воинской службе. Иосиф Флавий утверждает, что это была вторая перепись объявленная Моисеем: целью первой, проведенной сразу после греха золотого тельца, было исчисление общей численности народа; целью второй – исчисление боеспособного мужского населения с целью организации армии. Есть раввинистические авторитеты, считающие, что перепись была всего одна, а есть и те, кто настаивает, что переписей было три: первую Моисей провел весной 2448 года, сразу после выхода из Египта, чтобы узнать, сколько же именно человек за ним идет; вторую – осенью 2449 года, сразу после истории с золотым тельцом и третью – весной 2449 года, уже для того, чтобы выяснить, какой же именно военной мощью он располагает для завоевания Ханаана. Кроме того, одной из важнейших целей этой переписи было составление родовых списков всех колен – как для раздела завоеванной земли между семьями, так и для того, чтобы