– Не слушайте этого безумца! – перебил Калева один из разведчиков. – Может быть, нас и в самом деле не меньше, чем их, но они сильнее нас! Сказали же мы вам: великаны живут в той стране! А видели ли когда-нибудь великанов? Знаете ли вы, что мы по-сравнению с ними – как кузнечики по-сравнению с нами?!
Это была уже откровенная ложь, но ей поверили. Теперь весь гнев народа был обращен на Моисея и Аарона – один за другим в центр площади выходили люди, пенявшие Моисею и Аарону за то, что они втянули народ в эту авантюру, вывели его из Египта, где была пусть тяжелая, но все-таки относительно безопасная и налаженная жизнь. А теперь все они вместе с детьми обречены умереть в этой пустыне, или – если и дальше последуют за Моисеем – на рабство и смерть от меча.
Библия, как всегда, предельно кратко и емко передает суть речей этих ораторов: «И зарыдало все общество, и плакал народ в ту ночь. И роптали на Моше и Аарона все сыны Израиля и сказало им все общество: «Лучше умерли бы мы в стране Египетской или в пустыне этой бы… Зачем Бог ведет нас в страну эту, чтобы пали мы от меча, чтобы жены наши и малые дети наши стали добычей?! Не лучше ли нам возвратиться в Египет?!» (Числ., 14:1)
Как видим, плач народа по самому себе, начавшийся днем, продолжился и ночью. С каждым новым таким выступлением страсти накалялись все больше и больше, враждебность по отношению к Моисею с каждой минутой росла. И вот уже в толпе стали раздаваться крики о том, что следует убить Моисея и Аарона за те беды, которые они навлекли на народ, а затем выбрать нового вождя, который поможет евреям вернуться в Египет и уговорит фараона не наказывать их:
«И сказали они друг другу: «Назначим себе нового главу и возвратимся в Египет!» (Числ., 13:14).
Библия говорит, что после этого Моисей и Аарон пали ниц перед народом, демонстрируя тем самым готовность принять любое его решение.
Далее нам сообщается о том, что Иисус Навин и Калев предприняли отчаянную попытку переломить это настроение толпы:
«А Иегошуа, сын Нуна, и Калев, сын Йефунэ, из тех, кто высматривал страну, разорвали одежды свои. И сказали они всему обществу сынов Израиля так: «Страна, которую прошли мы, чтобы высмотреть, страна эта очень и очень хороша. Если благоволит к нам Бог, то приведет он нас в эту страну, которая течет молоком и медом. Не восставайте же против Бога и не бойтесь народа той страны. Ведь они – пища для нас, ушло благословение их, а с нами Бог! Не бойтесь их!» (Числ., 13:6-9).
Однако эти призывы не возымели никакого воздействия, и евреи уже собрались было закидать Иисуса и Калева камнями у Шатра Откровения, но неожиданно яркий свет, хлынувший из Шатра ослепил их и народ в страхе разбежался:
«И собралось все общество сынов Израиля забросать их камнями, но слава Бога явилась в Шатре Откровения всем сынам Израиля…» (Числ., 14:10).
Если мы попробуем воспользоваться домысливанием, этим любимым методом некоторых исследователей и популяризаторов Библии, то нам не составит труда воссоздать логичную картину последующих событий.
Если народ был готов забить камнями Иисуса и Калева, то почему ему было бы не попытаться сделать то же с Моисеем и Аароном? Но тут вокруг пророка и первосвященника смыкается верная гвардия левитов, и даже самые горячие головы решают отказаться от этой затеи.
Тем временем в течение ночи Иисус и Калев обходят шатры семейств своих колен, убеждая их, что десять разведчиков – попросту лгуны; что завоевание обещанной Богом земли возможно; что ее жители только кажутся такими непобедимыми, на самом же деле они побегут, как только увидят на горизонте еврейское войско, а земля та и вправду очень и очень хороша…
К утру уже не только левиты, но и еще два колена – Иуды и Ефрема, состоящее из профессиональных воинов, оказываются целиком на стороне Моисея, и разговоры о том, что надо выбрать нового вождя, стихают сами собой. Однако сам Моисей переживает тяжелый внутренний кризис: он начинает осознавать, что хотя евреи многочисленны, и ему удалось собрать их в более-менее организованную армию, по самому уровню своего сознания они остались рабами. Они еще не готовы рисковать жизнями ради обладания землей, в их душах слишком силен страх, заложенный египтянами, а значит, такая армия и в самом деле вряд ли окажется способной одерживать победы над противником.
И Моисей объявляет народу, что он решил отложить поход на неопределенное время, что вызывает в массах вздох облегчения и внешне окончательно успокаивает страсти. Однако вся эта история сильно подорвала его авторитет как лидера, и это подтвердит весь дальнейший ход событий.
Лишь спустя 39 лет, почувствовав приближение смерти, Моисей вновь решает повести свой народ на завоевание обетованной Богом земли, доходит со своей армией до ее границы и умирает, так и не увидев, как воплощается в жизнь его самая заветная мечта.
Согласитесь, такая трактовка событий выглядит вполне реалистичной.
Однако комментаторы Библии с ней… категорически несогласны, и, думается, будет только справедливо, если читатель познакомится и с их точкой зрения.
Все комментаторы Библии обычно начинают с того, что обращают внимание на первую фразу повествования о разведчиках:
«И говорил Бог, обращаясь к Моше так: «Пошли от себя людей, чтобы высмотрели они страну Кнаан, которую Я даю сына Израиля…»…» (Числа, 13:1).
Ключевым, по их мнению, здесь является словосочетание «пошли от себя». Бог отнюдь не давал Моисею указание отправить в Ханаан разведчиков. Моисей это сделал «от себя», по своей инициативе, и уже сам по себе с точки зрения религиозного человека являлся проявлением неверия, недоверия к Богу и Его обещаниям, что он отдаст в руки евреев необычайно богатую страну.
Мидраш уточняет: Моисей это сделал не по собственному желанию, а подчинившись настойчивому требованию народа, не желавшего идти воевать неизвестно куда и неизвестно за что. Народ требовал точно выяснить, действительно ли земля, которую Бог обещал их предкам так хороша и можно ли ее завоевать? И уже в самом этом требовании проглядывал изначальный страх перед будущим военным походом, и этот страх не мог не передаться разведчикам еще до того, как они вышли из стана.
Войдя в Шатер Откровения, Моисей, продолжает мидраш, спросил Всевышнего, должен ли он подчиниться требованию народа и послать в Ханаан лазутчиков, или нет? «Если хочешь послать – посылай. Но ты делаешь это от себя. Я в этом не участвую», – ответил ему Бог.
Тот страх, который лишь слегка ощущался десятью из двенадцати разведчиков, когда они выходили из Кадеш-Барнеа, безусловно, многократно усилился, когда они увидели переполненные людьми города, окруженные мощными крепостными стенами. И многочисленность населения, и его физические данные, и сам технический уровень цивилизации, достигнутый ханаанейскими народами – все это приводило их в уныние и навевало пораженческие настроения. Сам уничижительный взгляд на самих себя по-сравнению с ханаанеями («мы были в их глазах как кузнечики») – это вполне объяснимый психологически образ, рожденный людьми, парализованными страхом, в глазах которых даже незначительное преимущество противника многократно увеличивается.
Таким образом, вне всякого сомнения, когда разведчики решили «чуть» гиперболизировать свои и без того гиперболизированные преставления о Ханаане, они были движимы самыми благородными устремлениями – они видели себя едва ли не спасителями нации.
И потому-то они и являются с отчетом не к Моисею и Аарону, зная, что те могут совершенно иначе истолковать результаты их похода, а обращаются через их головы непосредственно к народу. При этом разведчики тщательно продумывают свою речь: они отнюдь не говорят о том, что речь идет о бесплодной и никуда не годной земле. «Нет, – говорят они, – земля эта, возможно, для кое-кого и хороша, но не для нас. А если бы даже она была бы и хороша для нас, завоевать ее невозможно».
Аргументы Иисуса Навина и Калева, если вчитаться в текст, отнюдь не сводятся к тому, что у евреев достаточно сил, чтобы одержать победу над народами Ханаана. Они лишь пытаются напомнить, что и победа, и поражения – в руках Бога. Именно то, что Бог лишил народы этой земли за их развращенность Своего покровительства и обещал евреям отдать эту землю и является гарантией победы последних – вот смысл речей Иисуса и Калева, и именно в эти их доводы не желает поверить толпа.
Но вот в тот самый момент, когда толпа уже готова забить насмерть Иисуса и Калева, происходящее вмешивается сам Бог, возмущенный именно неверием народа – и это после стольких чудес, которые Он совершил у Него на глазах!
Дальше на наших глазах разворачивается диалог между Моисеем и Богом, очень напоминаюший тот, который произошел между ними после греха золотого тельца: Всевышний снова угрожает уничтожить всех евреев, кроме Моисея, а от него произвести новый еврейский народ, а Моисей умоляет его этого не делать:
«И сказал Бог, обращаясь к Моше: «До каких пор будет гневить Меня этот народа и до каких пор не поверят они в Меня – при всех знамениях, которые Я совершил среди него? Поражу его мором и уничтожу Его, и произведу от тебя народ достойнее и многочисленнее его». И сказал Моше Богу: «Но услышат египтяне, из среды которых Ты вывел мощью Своей народ этот, и скажут жителям той страны, которые слышали, что Ты, Бог, в среде народа этого, что лицом к лицу являлся Ты, Бог, и облако Твое стоит над ними, и в столпе облачном идешь Ты перед ними днем и в столпе огненном ночью, – что умертвил Ты народ этот, как одного человека. И скажут народы, которые слышали о славе Твоей так: из-за того, что у Бога нет сил привести народ этот в страну, которую Он обещал им, погубил Он их в пустыне. Пусть же теперь возвеличится мощь Господа, как Ты говорил, сказав: Бог долготерпелив и безмерна любовь его, прощает он грех и непокорность…» (Числ., 14:11-18).
Вот как комментирует эти слова раввин Й. Герц:
«Моисей остается настоящим руководителем, который даже в момент бунта направленного против него, не думает о собственном спасении и мести бунтовщикам. Он с самоотверженной любовью защищает народ, когда ситуация кажется совершенно безнадежной, находит аргумент, который оказывается действенным и успокаивает гнев Всевышнего, хотя суровый приговор и остается в силе. Смысл аргумен