Новая жреческая каста окончательно сформировалась в результате компромисса между избранной верхушкой южных левитов и северных аронидов. Перед лицом недовольной массы низших жрецов надо было оправдать свою привилегированную позицию. На традиционные левитские полномочия ссылаться было нельзя, ведь большинство левитов лишилось этих полномочий. Вдобавок в новосозданную касту приняли жреческую аристократию северных районов Ханаана, которая никак не могла доказать своего, даже отдаленного родства с левитами.
Составители Библии нашли очень изобретательный выход из этих трудностей. В Пятикнижии они выдвинули версию, будто Аарон был братом Моисея, который и назначил его первосвященником Яхве. Наделив Аарона столь высоким приоритетом, жрецы обосновали свои привилегии тем, что они являются его наследниками по прямой линии. Таким путем они старались санкционировать в глазах обойденных левитов свое особое положение в религиозной жизни народа…»[100]
Все это звучит занимательно, но, увы, совершенно бездоказательно и нелогично. Дело даже не в том, что в угоду этой теории Девиса следует переписать почти весь ТАНАХ, известный в христианской традиции как «Ветхий Завет». Дело прежде всего в явной ее алогичности: ведь если все и в самом деле обстояло так, как предположил Пауэлл Девис, то победу как раз должны были одержать именно «левиты», а не «арониды» – ведь территория Иудеи и Иерусалим (чего Девис не отрицает) были территорией левитов; арониды же, по Девису, были как раз жрецами в Израиле, а не в Иудее.
Словом, с гипотезой Девиса получается в точности по Булгакову: «Воля ваша, профессор, но вы что-то не то придумали. Над вами люди потешаться станут…»
Если уж посмотреть на все с рациональной точки зрения, то рассказ о бунте Корея предстает довольно типичной, даже банальной историей о борьбе за власть между племенными вождями и духовенством, а также внутри самого духовенства на раннем этапе становления самих властных институтов.
Еще один вопрос, который неминуемо возникает при чтении этих страниц Библии: а где именно все это, собственно говоря, происходило? Землетрясение, сгорание заживо с последующим провалом под землю вновь – как и рассказ о Синайском откровении – вызывает у критиков Библии ассоциации с вулканической деятельностью и выходом на поверхность месторождений нефти или природного газа.
Показательно, что согласно нарисованной Библией картине, незадолго перед смертью Корей и его сообщники держали в руках совки с горящими углями и курящимися на них благовониями. Если они стояли в этот момент у места выхода природного газа, то вполне мог произойти взрыв такой силы, что он сопровождался бы ослепительной огненной вспышкой, и в результате взрыва тела заговорщиков были бы попросту уничтожены – так что вполне могло возникнуть впечатление, что их поглотила земля. (Правда, эта версия никак не объясняет, каким же образом остался жив стоявший рядом с Кореем и другими бунтовщиками Аарон.)
Однако, как уже было сказано, на Синае нет никакой вулканической деятельности (хотя есть и месторождения нефти и газа). Кроме того, до сих пор в Синайской пустыне не удалось найти однозначных доказательств пребывания в ней евреев – что привело к появлению исторической науке школы, что никакого исхода евреев из Египта и их странствий по пустыне вообще не было и в помине.
В связи с этим в последние десятилетия некоторые из ученых, считающих, что текст Пятикнижия представляет собой рассказ о вполне реальных событиях, приходят к выводу, что все существующие на сегодняшний день версии о маршруте Исхода, пролегающем через Синайский полуостров, вероятнее всего, неверны. Моисей вел свой народ совсем по иному пути, и путь этот пролегал через районы с активной вулканической деятельностью.
В качестве альтернативы Синаю эти исследователи называют Мидьян, который должен был быть особенно хорошо знаком Моисею. Однако в последнее время ряд израильских историков и археологов склоняются к тому, что артефакты эпохи Исхода следует искать… в Сахаре, ибо именно туда, по их мнению, направились евреи, покинув Египет.
Версия эта выглядит, по меньшей мере, заслуживающей рассмотрения сразу по нескольким причинам.
Во-первых, еще в обозримом прошлом в Сахаре было немало действующих вулканов; есть в ней и крупные месторождения нефти и газа, значит, ее ландшафт куда больше напоминает ландшафт той пустыни, по которой бродили евреи в Библии, чем ландшафт Синая.
Во-вторых, в эпоху Моисея Синайский полуостров находился, по сути дела, под протекторатом Египта и египетская армия чувствовала себя хозяином на его просторах. Это означает, что фараон вряд ли дал бы сбежавшим рабам так спокойно странствовать в течение сорока лет по этой территории. А вот огромные просторы Сахары египтян как раз пугали, и потому если Моисей и в самом деле хотел оторваться от преследований со стороны, то выбор Сахары выглядит для этой цели куда более логичным.
В-третьих, те же израильские ученые утверждают, что в Сахаре имеется куда больше мест, исконные названия которых напоминают названия стоянок израильтян в Библии, чем в том же Синае.
Наконец, и сама длительность странствий евреев – в течение сорока лет – выглядит с точки зрения этой версии куда более убедительно.
Однако, где бы ни пролегали пути евреев в течение этих сорока лет, главным делом Моисея за эти годы, согласно религиозной традиции, стало написание Торы – того самого Пятикнижия, на котором зиждятся все три аврамические религии – иудаизм, христианство и ислам. Произведенная Моисеем этой книгой революция в мировоззрении, этике, в социальных и прочих областях жизни человечества настолько велика, что последнее без нее уже просто немыслимо.
И вот сейчас пришло время поговорить об этой революции более подробно.
Глава 9. Закон
С точки зрения иудаизма, христианства и ислама Моисей предстает, во-первых, провозвестником подлинного монотеизма, а во-вторых, величайшим духовным учителем и религиозным законодателем, давшим человечеству кардинально новый нравственный, да и юридический кодекс, оказавший решающее влияние на формирование общечеловеческих ценностей.
Оба этих принципиальных пункта в различное время и по различным причинам оспаривались представителями самых разных областей знаний – прежде всего, разумеется, религиоведами и историками, придерживающихся порой полярно противоположных мировоззренческих установок.
В первую очередь, само собой, они оспаривали сам тезис о том, что Моисей является автором Пятикнижия, не говоря уже об утверждении иудаизма, что вся эта книга от начала до конца была продиктована Моисею самим Богом, и вообще была «написана» Всевышним «черным огнем по белому огню» еще до сотворения мира.
К вопросу о происхождении Торы мы еще вернемся в третьей части этой книги, а пока отметим, что большая часть стоящих на позициях т. н. библейской критики историки и мыслители убеждены, что текст Пятикнижия является компиляцией нескольких древних источников, ни один из которых не принадлежит перу Моисея; что само еврейское законодательство складывалось постепенно и уже затем было кодифицировано оставшимися безвестными составителями Пятикнижия. Правда, дата этой кодификации постоянно сдвигается в сторону все большей и больше древности. Если еще полтора столетия назад находились те, кто утверждал, что окончательный текст Пятикнижия сложился едва ли не в 4 в. до н. э., то затем, в виду все новых и новых археологических находок и лингвистических исследователей Библии, это время было сдвинуто до 6-ого, потом до 7-ого и 8-го вв. до н. э.
Расшифровка в конце 2009-начале 10-го года надписей на глиняных черепках, найденных в Киафе и относящихся к X в. до н. э. показала, что они представляют собой варианты известных изречений Пятикнижия о необходимости защищать и оказывать помощь пришельцу, сироте и вдове. Эти надписи на черепках, разумеется, отнюдь не доказывают, что к X в. до н. э. евреи уже обладали каноническим текстом Пятикнижия. Однако, они, вне сомнения, свидетельствуют, что в эту эпоху им уже было известно то, что сегодня принято называть «Моисеевым законом», а, значит, не только не опровергают версию о том, что Моисей мог быть автором Пятикнижия, но и увеличивают вероятность того, что это утверждение соответствует действительности.
Однако пытаясь отнять у Моисея право на авторство одной из величайших книг за всю историю человечества, рационалисты на этом не останавливаются и оспаривают и приоритет Моисея в провозглашении монотеизма.
Так, на протяжении большей части 19 и всего 20-ого столетия последователи марксистско-ленинской философии утверждали, что идея Единственного Бога неминуемо рождается в ходе развития человеческого общества при появлении абсолютной монархии. Таким образом, говорили философы-марксисты, нет ничего удивительного, что рано или поздно к ней пришли евреи. Предельно четко эта мысль была выражена еще Ф. Энгельсом, и затем вновь и вновь цитировалась в различных советских учебниках по истории, философии, научному атеизму и т. д.
«Единый Бог, – писал Энгельс, – никогда не был бы осуществлен без единого царя», а «единство бога, контролирующего многочисленные явления природы, объединяющего противоположные силы природы, есть только копия единого восточного деспота, который видимо или действительно объединяет сталкивающихся в своих интересах людей»[101].
При этом ни Энгельс, ни его последователи не задавались мыслью о том, почему же монотеизм возник именно в среде евреев, никогда на самом деле не знавших абсолютной монархии, более того – в форме, отвергающей право любого монарха на абсолютную власть и передающей такую власть закону. В то же время ни в Египте, ни в Ассирии, ни в Вавилоне, ни в пришедшей им на смену Персии, ни, наконец, в Древнем Риме возникновение абсолютных монархий отнюдь не привело к появлению монотеизма. Даже если считать, что фараон Эхнатон и в самом деле исповедовал монотеизм (хотя и далеко не такой последовательный как монотеизм Моисея), то не стоит забывать, что ему не удалось утвердить эту идею со стороны вроде бы вполне готового, если верить Энгельсу, к ее восприятию египетского общества – протомонотеизм Эхнатона умер вместе с ним. Персидский зороастризм тоже на самом деле крайне далек от подлинного монотеизма, а уж о Древнем Риме с его практикой введения в сонм богов императоров и говорить нечего.