– Недолго, брат мой!
Продолжая таким образом, Моисей постепенно подготовил Аарона к мысли о близости его кончины. Почувствовал Аарон, что приблизился час его и говорит:
– Не в виду ли этого ты и разговор весь завел?
– Да, брат мой!
Видевшие Аарона в эту минут заметили – точно умалился сразу рост его.
И взмолился Аарон:
– «Сердце мое трепещет во мне и ужасы смертные напали на меня».
– Готов ли ты к смерти? – продолжал Моисей.
– Я готов, – был ответ.
– Взойдем на гору Ор.
Поднялись на гору втроем: Моисей, Аарон и Елеазар, сын Аарона.
Видел это народ, но не знал, что идет Аарон в последний путь свой. «Господь призвал его на гору», – подумали израильтяне.
На вершине горы открылась перед ними пещера. Они вошли туда и нашли там зажженный светильник и готовый, чудного вида гроб.
Начал Аарон снимать одежды свои; снимал одну за другою и Елеазар надевал их на себя, а вокруг Аарона туман клубился, точно пеленою обвивал его.
Брат мой! – воскликнул Моисей. – Когда умерла сестра наша, я с тобой позаботились о ея погребении; при твоей кончине находимся я и Елеазар. Кто же в мой смертный час будет находиться при мне?
В это мгновение раздался голос Предвечного:
– «Клянусь, Я сам приму душу твою!»
И сказал Моисей:
– Войди, брат мой, и ложись в гроб.
Аарон лег.
– Протяни руки свои, – продолжал Моисей. – «Закрой глаза». – «Смежи уста».
Одно за другим исполнил Аарон. Тогда сошла Шехина, облобызала его – и отлетела от Аарона душа его.
Моисей и Елеазар склонились к усопшему и стали целовать ланиты его. Но сошло Облако Славы и заволокло гроб Аарона, а глас небесный прозвучал: «Удалитесь отсюда!». И едва Моисей и Елеазар вышли из пещеры, вход закрылся за ними.
Израильтяне стояли у подножия горы, ожидая их возвращения. Заметив сходящими с вершины Моисея и Елеазара и не видя между ними Аарона, стали недоумевать, предчувствуя недоброе. А народ любил Аарона за миролюбие и миротворчество его. Этой минутой воспользовался сатана и начал подстрекать народ против Моисея и Елеазара. Пошел ропот кругом. Одни говорили: «Это Моисей убил Ааарона из зависти». Другие: «Убил его Елеазар, дабы поскорее унаследовать сан первосвященника. Третьи допускали возможность и естественной кончины его. Когда же приблизились Моисей и Елеазар, все окружили их и стали спрашивать:
– Куда девался Аарон?
– Господь принял его для жизни вечной, – отвечал Моисей.
– Мы не верим тебе! – закричал народ. – Он, быть может, обидное слово сказал тебе, и ты приговорил его к смерти.
С камнями в поднятых руках стал наступать народ на Моисея и Елеазара, угрожая тут же покончить с ними. И вдруг – открылась пещера; ангелы подняли гроб с телом Аарона и вознесли его высоко над землею. Медленно плыл гроб в лазурной тишине, и пение ангельское раздавалось вокруг него:
«Он отходит к миру, – пели ангелы, – да будет покоиться на ложе своем».
«И оплакивал смерть Аарона тридцать дней весь народ Израилев».
Плакали мужчины, плакали женщины. В то время, как Моисей был неумолим в отношении малейшего закононарушения, Аарон кротостью своей очаровывал каждого. Никто от него не слыхал «ты – грешник!» или «ты – грешница!». Встретится он с человеком злым, преступным, он первый обратиться к нему с приветствием и слово ласковое скажет. Придет тому на ум дурное дело совершить, вспомнит он об Аароне и подумает: «Горе мне! Как же я после этого в лицо ему взгляну?». Или – узнает Аарон о распре между двумя людьми. Придет он к одному и говорит: «Вот ты в злобе на товарища своего, а послушал бы, что он втайне говорил про тебя: «Сердце мое, – говорит – сжимается от боли. Я глубоко раскаиваюсь и готов волосы на себе рвать от отчаяния, что не смею в глаза взглянуть товарищу моему, перед которым я один во всем виноват. И не уйдет, покуда не увидит, что не осталось более ни капли злобы в душе этого человека. От него пойдет Аарон к другому с теми же увещевательными и ласковыми словами. Встретятся эти люди и кинутся в объятия друг к другу. Вот почему смерть Аарона вызвала глубокую скорбь во всем народе»[109].
При всей наивности этой фольклорной истории из нее ясно видно, что если Аарон и в самом деле был любим народом, то Моисей такой любви не внушал – перед ним скорее трепетали, чем любили, зная по опыту, что любой бунт против него в итоге заканчивается наказанием бунтовщиков самим Богом; что в итоге Моисей всегда оказывается прав, а его противники навлекают несчастья и на свою голову, и на голову народа. Подлинное осознание народом величия своего вождя и масштабов его личности придет, как, впрочем, это и всегда бывает, уже после его смерти.
Как только еврейский стан, оплакав Аарона, двинулся дальше, на него из пустыни Негев налетел со своим отрядом царь небольшого города-государства Арада. Безусловно, месторасположение этого библейского Арада не совпадает с расположением современного израильского города с таким же названием, однако, судя по всему, он находился недалеко от последнего.
Во всяком случае, большинство археологов отождествляют этот библейский Арад с раскопками Тель-Арада, находящихся в 21 км к западу от Мертвого моря. Этот древний Арад, по всей видимости, был населен давними врагами евреев – амалекитянами. Трудно сказать, что именно побудило царя Арада напасть на евреев. Не исключено, что, когда он узнал о появлении огромной армии израильтян на подступах к Ханаану, у него просто сдали нервы и он решил нанести превентивный удар. Возможно, он помнил о том, какую блестящую победу одержали амалекитяне над евреями чуть больше сорока лет назад, когда они гнали их до Хормы.
И поначалу казалось, что военная удача все еще на стороне амалекитян. За счет внезапности нанесенного им удара царь Арада смял арьегард израильтян и даже захватил несколько десятков воинов в плен. Но очень быстро выяснилось, что амалекитяне явно недооценили противника – шедшие в строгом боевом порядке, разбитые по коленам еврейские полки развернулись и пустились в погоню за уходящими с пленными и с захваченной добычей амалекитянами. Последние попытались было сопротивляться, но это сопротивление лишь еще больше раззадорило евреев – они начали гнать армию царя Арада все дальше и дальше, до Хормы.
Непонятно, была ли это то же самая Хорма, до которой в свое время гнали евреев или Хормой евреи называли любое место, преданное ими разорению и запустению, но ясно одно: арадцы не сумели защитить свой город. Арад вместе со всеми прилегающими к нему городками и селами был разрушен до основания, а их население, вероятнее всего, уничтожено. Узнав о судьбе Арада, народы Ханаана, наконец, начали осознавать, с каким грозным врагом им приходится иметь дело.
Разгромив армию Арада, Моисей тем не менее, не стал продвигаться в Ханаан дальше с юга, а решил действовать в соответствии с тщательно разработанным им планом и велел главам колен продолжать двигаться от горы Ор, где похоронили Ааарона, в сторону Моава.
Здесь произошла одна любопытная история, которая, вызывает определенную растерянность у комментаторов, а, по мнению историков, однозначно доказывает, что монотеизм на том этапе еще отнюдь не утвердился в сознании народа и даже такому ревнителю его, как Моисей, время от времени приходилось идти на уступки прежним языческим взглядам и привычкам:
«Двинулись сыны Израиля от горы Ор по дороге Южного моря, чтобы обогнуть землю Эдома и народ в пути стал падать духом. И высказывался народ против Бога и Моше: «Зачем вы нас вывели из Египта, чтобы умирать в пустыне? Нету здесь ни хлеба, ни воды! Опротивела нам эта несущественная пища!».
И послал Бог на народ ядовитых змей, и начали они жалить народ, и многие в Израиле умерли. Пришел народ к Моше и сказали: «Согрешили мы, высказываясь против Бога и против тебя. Помолись Богу и пусть Он заберет от нас змей».
Когда стал Моше молиться за народ, Бог сказал Моше: «Сделай себе образ ядовитого змея и помести его на знамя. Всякий ужаленный посмотрит на него и будет жить. Сделал Моше медного змея, поместил его на высоком шесте, и когда змея кусала человека, тот смотрел на медного змея и оставался жив…» (Числа, 20:4-9).
Все комментаторы сходятся на том, что на этот раз открытого бунта против Моисея не было – был уже не раз возникавший в народе ропот на скудость и однообразие рациона, основу которого составлял все тот же ман: «И высказывался народ против Бога и Моше» – именно высказывался, а не бунтовал. Из всех комментаторов наиболее реалистичную картину происшедшего, видимо, и в самом деле близкую к тому, что произошло на самом деле, рисует Иегуда ха-Хасид.
По его мнению, решив разнообразить свою пищу, мужчины, не спросив Моисея, вышли за пределы стана на охоту, не зная, что просторы Негева, особенно в конце весны – начале лета буквально кишат ядовитыми змеями. В результате многие из них были ужалены этими тварями, а некоторые умерли от их укусов. Далее они сами пришли к выводу, что Бога покарал их за недовольство и ропот против Него и Моисея и прибежали к вождю с покаянием и просьбой о помощи: «Пришел народ к Моше и сказали: «Согрешили мы, высказываясь против Бога и против тебя. Помолись Богу и пусть Он заберет от нас змей»…»
И Моисей не только помолился об их исцелении, но и установил на шесте медного змея, чтобы люди помнили о том, какая опасность поджидает их за станом и не покидали его.
Соглашаясь в целом с версией Иегуды ха-Хасида о том, какие события лежат в основе этого эпизода, критики Библии не приемлют его объяснения по поводу назначения медного змея. По их мнению, еврейский ученый в данном случае просто нашел элегантное решение для возникающего в этом месте явного противоречия действий Моисея с первыми тремя из Десяти заповедей. На самом же деле, с их точки зрения, речь шла о неком идоле в образе змея, культ которого еще долго продолжала оправлять часть евреев, или, по меньшей мере, о рецидивах этого культа.