Вот как трактовал данную историю И.И.Скворцов-Степанов, отстаивавший версию, что евреи окончательно пришли к монотеизму лишь спустя несколько веков после своего расселения на территории между морем и Иорданом и личность Моисея, воможно имеет реального прототипа, но в сам его образ в Библии в значительной степени вымышлен.
«Таким образом, – писал он, – Ягве первоначально был племенным богом-предком только иудейского племени (колена) и присоединенных к нему чужих родовых групп. Как мы увидим из следующей главы, североизраильские племена восприняли культ Ягве от иудейского населения лишь впоследствии, по возникновении израильского царства. Но даже и в области Иудеи Ягве не был единственным богом. Мы уже не говорим о том, что одна часть населения, храня предания о Синае, представляла Ягве и поклонялась ему в образе быка, а другая часть, под влиянием левитских воззрений, почитала его в образе пылающего столба пламени, подземного огня Кадеса (Кадеша – П.Л.). Кроме того, в широких кругах находило еще и поклонение змея Нехуштана. Это, по всей вероятности, был бог какого-нибудь арабского или ханаанского клана (рода), в свое время растворившегося в племени Иуды и передавшего ему свой культ. В «Четвертой книге Моисеевой» (Чис., 21:4-8) рассказывается, что когда народ стал роптать на Моисея, выведшего его в пустыню, где нет ни хлеба, ни воды, «послал Господь на народ ядовитых змей…»
…Это явным образом позднейшее объяснение культа змеи, возникшее в эпоху, когда уже утратилось представление о действительных источниках этого культа. Выходило, как будто и змее поклонялись по повелению Ягве и как буто культ змеи и был самого Ягве.
Позже, когда в Иерусалиме был построен Храм Ягве, там нашло себе место и «медное изображение» этой змеи, перед которым поставили жертвенник (кадильник). И лишь Езекия, царь Иудеи (около 700 лет до н. э.), как рассказывается в «Четвертой книге царств» (18:4) велел уничтожить этого идола и положил конец культу змеи.
«Он (Езекия) отменил высоты (т. е. уничтожил жертвенники, устроенные на горах), разбил статуи, срубил дубраву (т. е. священную рощу) и истребил медного змея, которого сделал Моисей, потому что до самих тех дней сыны Израилевы кадили ему и называли Нехуштан»[110].
Скворцов-Степанов допускает здесь одну явную ошибку: медный змей не был и не мог быть установлен в Иерусалимском Храме, однако в целом его версия выглядит достаточно убедительно. Разумеется, она не может быть принята религиозным человеком, и потому религиозные авторитеты всегда настаивали, что водруженный Моисеем на шесте медный змей для него самого и для евреев того времени не был идолом и превратился такого только впоследствии.
Для нас же важно, что все эти события произошли в самый канун военного похода, в который отправлялось огромное еврейское войско под предводительством Моисея.
В начале летнего месяца Ав 2487 года (июль-август 1273 г. до н. э.) израильтяне похоронили последних представителей поколения исхода – тех мужчин, которые вышли вместе с Моисеем из Египта[111]. Теперь в живых из этого поколения оставались только трое – сам Моисей, Иисус Навин и вождь колена Иуды Калев. Под руководством этих трех патриархов евреи двинулись на север и подошли к впадающей в Мертвое море речке Арнон, служащей границей между Моавом и Эмореей.
Теперь до земли обетованной и в самом деле было, что называется, рукой подать – достаточно было пройти через землю эмореев, чтобы оказаться на берегу Иордана, прямо напротив Гильгаля, находившегося всего в нескольких часах пешего перехода от Иерихона.
Современная академическая наука, как уже говорилось, в целом признает истинность описанных в Библии событий, хотя, конечно, рассматривает и трактует их в несколько ином свете. Значительная часть ученых сходится во мнении, что большую часть времени евреи, вышедшие из Египта, все же находились в оазисе Кадеш-Барнеа. Здесь, считают они, Моисей (или тот вождь, который стал его прототипом) начал объединять вокруг себя и заключать союзы с другими бродящими по пустыне семитскими племенами, соблазняя обещаниями раздела земли и добычи после завоевания Ханана и сплачивая их в единую армию. На основе этого военного союза племен и возник впоследствии единый еврейский народ.
Вот, к примеру, как видится ход описываемых событий известному советскому историку И.М. Дьяконову – автору главы, посвященной истории Палестины в фундаментальной «Истории древнего мира»:
«…Конечно, в библейском тексте события с конца XIII по X в. до н. э. изложены со смещением, искажением исторической перспективы (что обычно для преданий), многие события забыты, многие однородные факты соединены в один, реальное перемешано с явными легендами. Тем, не менее, канву повествования, относящегося к событиям этого времени, как они описаны в библейских «Книге Иисуса Навина» и (в меньшей мере) в «Книге Судей», все-таки составляют воспоминания о действительных событиях, а не сказочные мотивы.
Очевидно, племенному вторжению в Заиорданье, а затем и собственно в Палестину должны были предшествовать консолидация племен и образование самого израильского племенного союза, почитавшего общее божество – Яхве. Районом консолидации был, очевидно, скотоводческий оазис Кадеш-Барнеа на севере Синайского полуострова; в этом, предание, вероятно, отражает историческую действительность, но первоначальный состав племенного союза подлежит большому сомнению. Действительная картина вторжения, как она рисуется по археологическим данным, сильно отличается от рисуемого Библией согласного одновременного движения двенадцати племен…»[112]
Для того, чтобы оценить правдивость рассказа Библии, резонно также задаться вопросом о том, что же происходило в этот период в Египте, под властью которого находилась тогда Палестина, насколько военная и политическая ситуация того времени благоприятствовала реализации замысла Моисея?
Здесь мы опять-таки сталкиваемся с несколькими версиями хронологии этих событий. В.В. Струве, отождестлявший евреев с упоминаемыми в египетских хрониках хабиру, относил завоевание ими Палестины к более раннему периоду – ко времени смуты в период Эхнатона, примерно к 1400 г. до н. э. Дошедшие до нас письма палестинских князьков, царьков и наместников, молящих фараона помочь им отбиться от воинственных хабиру (а таких писем и в самом деле было немало – П.Л.) Струве трактует как свидетельства именно тех событий, которые запечатлены в последней книге Пятикнижия и в «Книге Иисуса Навина». При этом Струве был убежден, что сама эта война была куда менее кровавой, по-сравнению с тем, как она описывается Библии. По его версии, население палестинских городов, ненавидящее Египет за его колоссальные поборы, встречало евреев едва ли не как освободителей. Горожане нередко сами открывали перед ними ворота городов и затем сливались с евреями[113].
Но давайте посмотрим, что происходило в Древнем Египте в тот период, на который приходится наиболее активный период деятельности Моисея, согласно еврейской хронологии событий, то есть в 1313-1273 гг. до н. э. И вот тут возникает весьма интересная картина. Согласно самой распространенной точке зрения, это – как раз эпоха правления великого Рамсеса II, воцарившегося на престоле около 1300 года. Рамсес II, как известно, был великим воителем, вернувшим на какое-то время Египту его прежнее величие. Однако первые десятилетия своего правления Рамсес II, как известно, сосредоточился на войнах с хеттами и их союзниками за Сирию и Северную Палестину. При этом, очевидно, он двигался навстречу хеттам по приморской дороге, через Газу и Аскалон. Территория вокруг берегов Иордана, глубинные области Палестины, таким образом, его в тот момент не интересовали и были предоставлены сами себе. И, видимо, этим моментом и воспользовался Моисей для того, чтобы дать приказ своей армии выйти на войну.
Если исходить из этого совмещения египетской и древнееврейской хронологии, то становится абсолютно понятной песня, прославлющая победы сына Рамсеса II Мернептаха, вступившего на престол после своего отца и скончавшегося в 1215 г. до н. э., где говорится, что «Израиль обезлюдел, семени его нет, Палестина стала безвредной вдовой для Египта…»
Как уже указывалось в первой части книги, эта песня считается первым документальным источником, в котором упоминается Израиль. Однако при этом историки, счтиающие, что события Исхода произошли именно в царствование Мерептаха недоумевают: почему об Израиле здесь говорится не только как о народе, но и как и о стране, которая «обезлюдела»?!
Но в том-то и дело, что они считают, что это именно Мернептах нагнал евреев у Чермного моря – и то, что сами евреи считали чудом и дарованной им Богом победой, на самом деле, дескать, считал своей победой Мернептах. Однако, исходя из предложенных выше предпосылок, все объясняется куда проще: когда Мернептах предпринял этот поход (а это приблизительно 1225 г. до н. э.) евреи уже несколько десятилетий жили в Палестине, ведя непрестанные войны как с филитимлянами, так и с некотоырми коренными народами. Эта междоусобица, разумеется, значительно облегчила Мерептаху его палестинскую кампанию, обернувшейся, видимо, огромными жертвами среди всех народов, населявших эту местность.
Но к Моисею и Иисусу Навину Мерептах не имеет никакого отношения, а вот его отец Рамсес II своими походами на территорию нынешних Сирии и Ливана, видимо, существенно облегчил последним их задачу по взятию Ханаана.
Глава 2. «Когда выйдешь на войну…»
Как известно, Моисею не суждено было стать тем лидером, под началом которого евреи завоевали Ханаан, однако он, безусловно, был идейным вдохновителем похода, с самого начала объявив это завоевание главной целью исхода из Египта. При этом жестокость наставлений, которые Моисей от имени Бога дает евреям в Пятикнижии по поводу того, как следует вести эту войну, не может не поразить современного читателя: