Сразу после рассказа о разгроме Башанского царства Библия переходит к повествованию о царе Моава Балаке, пригласившего пророка Валаама проклясть израильтян, раскинувших свой стан на границе его царства.
История о чудесной Валаамовой ослице настолько неправдоподобна и вместе с тем сам рассказ о взаимоотношениях Балака и Валаама настолько психологически ярок и поэтичен, что многие библеисты считают эту часть «Книги Чисел» попросту великолепной вставной новеллой, призванной еще раз подчеркнуть Всемогущество Бога и Его любовь к избранному Им народу Израиля. Даже некоторые глубоко религиозные еврейские философы и комментаторы Священного Писания считали, что эту историю нельзя понимать буквально, а нужно воспринимать ее как некую аллегорию. Заговорившая ослица и ангел, вставший с мечом на пути Валаама, по их мнению, символизируют, соответственно, низменное, животное, и высокое, духовное начала, сосуществовавшие в Валааме, но в определенный момент объединившиеся, чтобы не дать ему пойти против воли Бога.
Ряд других выдающихся еврейских религиозных философов, таких, как Рамбам или Рамхал считают, что говорящая ослица либо приснилась Валааму, либо хотя ослица и в самом деле говорила с ним, но это было мысленное, так сказать, телепатическое общение, то есть Валаам слышал ее голос «внутренним слухом».
И все же классическая точка зрения заключается в том, что весь этот рассказ следует понимать буквально: был визит послов Моава и Мадиама к Валааму; был разговор Валаама с Богом, были и говорящая ослица с ангелом, ибо Бог захотел, чтобы ослица заговорила, а для Него нет ничего невозможного.
Спор о том, какая из этих версий права бессмыслен, так как ни одна из точек зрения в данном случае совершенно недоказуема. Тем не менее, думается, читателю будет любопытно взглянуть на все происходящее глазами Библии и еврейского устного предания, у которых, разумеется, свой угол зрения и своя логика.
Как уже говорилось, Моисей не собирался нападать ни на Моав, ни на отстоявший еще дальше от Ханаана Мадиам, однако сами моавитяне и мадиатяне об этом не знали. Евреи были для них дикими кочевниками, варварами, которые уже жестоко расправились с их соседями, и в любой момент могут вторгнуться в пределы их стран. Любому, кто подъезжал к границе Моава и поднимался на близлежащие холмы, открывался вид на раскинутые всего в нескольких километрах от этой границы шатры израильтян. Этих шатров было так много, что они тянулись до горизонта и, казалось, не поддаются исчислению. Эта бесчисленность потенциального врага повергала моавитян в панический ужас. Они понимали, что естественным путем, с помощью одной лишь военной силы такого противника не одолеть, а значит, нужно сначала ослабить его с помощью колдовства, магии, силы проклятия; лишить этого врага покровительства его богов и самим попытаться завоевать это покровительство. В эти дни царь моавитян Валак (в оригинальном евр. произношении Балак), сам бывший, как утверждает мидраш, могущественным магом и вспомнил о Валааме.
Разумеется, Валак обратился именно к Валааму не случайно. Узнав, что евреи верят в существование Единственного Бога, он вспомнил, что Валаам придерживается… той же веры и даже когда-то вещал от имени этого Бога, а значит, он сможет найти с этим Богом общий язык.
Талмуд говорит, что сведения, которыми обладал Валак, были совершенно достоверными: Валаам и в самом деле был монотеистом. Будучи потомком Лавана Арамеянина, зятя праотца еврейского народа Иакова, Валаам еще в юности приобщился к сохранявшемуся со времен Ноя знанию о том, что в мире существует только один Бог. Таким образом, он оказался в числе тех великих людей, принадлежавших к разным народам, которые задолго до Моисея и независимо от праотцев евреев исповедовали веру в Господа – таких, какими были Мельхиседек, Иов, Иофор и некоторые другие.
Больше того – постигнув идею Единственности Бога, Валаам сумел подняться на такую духовную высоту, что получил право общаться со Всевышним, то есть достиг пророческого уровня.
Однако если уже упоминавшиеся здесь Мельхиседек, Иов и Иофор, также обладавшие глубокими эзотерическими знаниями, до конца жизни были абсолютными праведниками и сохраняли нравственную чистоту, то Валаам решил использовать эти свои знания для личного обогащения. С этого момента он утратил дар пророчества, и превратился в обычного колдуна, способного манипулировать с некими потусторонними, иноматериальными силами. Впрочем, нет – не в обычного, а в великого колдуна, и в этом качестве он и служил в свое время у египетского фараона. В этом же качестве он был призван Сигоном проклясть Моав, и моавитяне верили, что именно проклятие Валаама в итоге помогло Сигону овладеть принадлежавшим им до этого Есевоном и его окрестностями.
Поэтому, повторим, нет ничего удивительного в том, что на собранном Валаком экстренном совете старейшин и князей Моава и Мадиама было решено подержать предложение последнего и купить магические услуги Валаама для победы над евреями – так же, как некогда Сигон купил его услуги для победы над моавитянами. И сразу по окончании этого совещания представительная моавитяно-мадиамская делегация выехала к Валааму:
«А Балак, сын Ципора, в то время был царем Моава. И отправил он послов к Валааму, сыну Беора, в Птор, который у реки, в стране сынов народа его, чтобы позвать его, сказав: «Вот народы вышел из Египта, и вот покрыл он лик земли и расположился напротив меня. А теперь, прошу, пойди и прокляни мне народ этот, ибо он сильнее меня! Может быть, смогу я разбить его и изгоню его из страны. Ведь я знаю, кого ты благословишь – тот благословен, а кого проклянешь – тот проклят». И пошли старейшины Моава и старейшины Мидьяна с приспособлениями для колдовства в руках их, и пришли к Валааму и передали ему слова Балака. И сказал он им: «Переночуйте здесь эту ночь, и дам я вам ответ, как говорить будет мне Бог»…»(Числа, 22:4-8).
Ночью Валаам впервые за много лет пытается выйти на связь с Богом и к своему удивлению получает ответ: Всевышний категорически запрещает ему идти в Моав и проклинать «народ этот». Однако утром Валаам не говорит посланцам Валака прямо, что Бог запретил ему проклинать евреев, а заявляет им, что «не хочет Бог позволить мне идти с вами».
Когда послы передают этот ответ Валлама Валаку, тот понимает его однозначно: колдун отказал ему исключительно потому, что обещанной ему платы оказалось недостаточно. А значит, надо пообещать ему еще большую награду. И Валак отправляет к Валааму вторую делегацию с обещанием оказать ему «великие почести» и сделать «все, что скажешь», в обмен на проклятие израильтян.
И тут природная жадность Валаама начинает в его душе бороться со страхом перед Богом. С одной стороны, он пытается объяснить посланцам царя моавитян, что со Всевышним не шутят, что, вопреки принятым у язычников представления, человек не может действовать против Его воли, так как любая подобная попытка обречена. С другой стороны, внутренний голос начинает убеждать его, что Бог на самом деле не так уж всесилен, всеведущ и неколебим, каким Он сам любит представляться; что действительно умный человек вполне может «переиграть» Его.
И подчиняясь этому голосу, Валаам просит послов Балака остаться еще на одну ночь, чтобы он снова мог вопросить Бога и попытаться переубедить его.
И Всевышний, видя упрямство Валаама, говорит ему: «Ладно, если ты так хочешь пойти с этими людьми, то иди с ними, но знай, что делать ты будешь только то, что Я тебе скажу!».
Так рано утром Валлаам отправляется в путь на своей любимой ослице – любимой во многих смыслах этого слова, ибо ездя на ней днем, он скотоложествовал с ней по ночам, так что это животное было ему по-настоящему близко. Однако, восседая на ослице, Билам не переставал размышлять о том, каким образом он может перехитрить Бога, но так как Богу известны все тайные помыслы человека, то увидев, о чем думает Валаам, Он разгневался и послал ангела остановить его.
Дальше, наверное, лучше всего будет просто процитировать Библию:
«И воспылал гнев Всесильного за то, что он пошел, и стал ангел Бога на дороге в помеху ему, а он ехал на ослице своей и два отрока его с ним. И увидела ослица ангела Бога, стоящего на дороге с обнаженным мечом в руке его, и свернула ослица с дороги и пошла по полю, и ударил Валаам ослицу, чтобы вернуть ее на дорогу. И стал ангел Бога на тропинке между виноградниками – забор с одной стороны и забор – с другой. И увидела ослица ангела Бога, и прижалась к стене, и прижала ногу Валаама к стене, и он снова ударил ее. А ангел Бога прошел дальше и стал на тесном месте, где не было пути, чтобы свернуть вправо или влево. И увидела ослица ангела Бога и легла она под Валаамом, и воспылал гнев Валаама и он ударил ослицу палкой. И отверз Бог уста ослицы, и сказала она Валааму: «Что сделала я тебе, что ты бил меня три раза?». И сказал Валаам ослице: «Ведь издевалась ты надо мной. Будь в руке моей меч, тотчас убил бы я тебя!» И сказала ослица Валааму: «Но ведь я же ослица твоя, на которой ты ездил издавна до сего дня! Разве было у меня обыкновение так поступать с тобою?». И сказал он: «Нет». И открыл Бог глаза Валаама, и увидел он ангела, стоящего на дороге с обнаженным мечом в руке его, и преклонился он, и пал ниц. И сказал ему ангел Бога: «За что бил ты ослицу твою уже три раза? Ведь это я вышел помехою, ибо крута была дорога передо мною. И увидела меня ослица. И свернул от меня три раза; если бы не свернула бы она от тебя, тоя бы тотчас бы убил тебя, а ее оставил в живых». И сказал Валаам ангелу Бога: «Согрешил я, ибо не знал я, что ты стоишь передо мной на дороге. Теперь же, если тебе это неугодно, то я возвращусь обратно. И сказал ангел Бога Валааму: «Иди с этими людьми, но только то, что я говорить будут тебе, то говори!»…» (Числа, 22:22-35).
Описание дальнейших действий Валаама напоминает обычные языческие ритуалы, принятые у вавилонян, ассирийцев, греков и других народов древности: стремясь задобрить богов и добиться их благосклонности, жрецы сначала приносят им обильные жертвы, а затем пытаются войти в транс и в этом состоянии возвестить «волю богов».