Услышав это требование, старейшины колена Манассии растерялись: с одной стороны, в их сознании полноправными наследниками могли быть только сыновья, с другой стороны, доводы Махлы, Ноа, Хоглы, Мильки и Фирцы (в оригинальном проиношении – Тирцы) показались им убедительными. Не зная, как решить эту проблему, они обратились к Моисею, а тот, согласно тексту Пятикнижия, запросил Бога и получил Его ответ на свой вопрос:
«И сказал Бог, обращаясь к Моше так: «Справедливо говорят дочери Цлофхада. Дай им в удел владение среди братьев отца их и отдай удел отца их им. А сынам Израиля скажи так: если человек умрет, а сына у него нет, то отдайте его удел дочери его. А если нет у него дочери, то дайте удел братьям его. А если нет у него братьев, то дайте удел его братьям отца его. Если же нет братьев у отца его, то дайте удел его ближайшего ему родственнику из семейства его, чтобы он наследовал его. И будет это сынам Израиля установленным законом, как Бог повелел Моше». (Числа, 27:6-12).
Здесь следует заметить, что еще до этого Моисей установил законы наследования, согласно которым дочерям не полагается часть наследства, оставшегося от их родителей. Их долю в имуществе отца и матери составляет полученное накануне свадьбы приданное, после чего они уже не имеют права ни на что претендовать. Все наследство после смерти мужчины делится исключительно между его вдовой и сыновьями, причем старший сын, первенец, получает при этом двойную долю. Объявив закон о «дочерях Салпаада», Моисей таким образом провозгласил, что в случае отсутствия у мужчины сыновей, его полноправными наследницами становятся дочери, что, вне сомнения, было чрезвычайно важным шагом на пути к равноправию женщины.
Занимаясь вопросами переписи и принципов раздела земли между коленами, Моисей почти уверился, что Бог решил простить ему грех у Мей-Мерива и разрешит ему войти вместе со всем народом в Святую землю, увидеть, как исполняется то, о чем он пророчествовал еще в Египте. Но услышав эти его мысли, Всевышний тут же обратился к Моисею, чтобы сообщить, что дни его жизни подошли к концу. Ему не дано будет войти в землю обетованную, но в награду за его заслуги ему будет дано перед смертью подняться на гору Аварим, гору, расположенную напротив переходов через Иордан, с которой открывается величественный вид на всю землю, которой еще только предстояло стать Эрец-Исраэль – Землей Израиля. Кроме того, ему была обещана столь же легкая смерть, какой умерли его сестра Мирьям и брат Аарон – смерть, которую в еврейской мистике принято обозначать как «поцелуй Всевышнего». Разница этого вида смерти от всех остальных, говорят еврейские мистики, заключается в том, что душу человека из тела забирает не Ангел Смерти, а сам Бог, и в момент Его «поцелуя» человек не только не испытывает страдания, но и наоборот переживает самое высшее из всех возможных состояний физического и духовного наслаждения. Вот как описывается этот, происходящий, видимо, примерно за два месяца до смерти Моисея его диалог со Всевышним:
«И сказал Бог, обращаясь к Моше: «Взойди на эту гору Аварим и посмотри на страну, которую Я дал сынам Израиля. И когда осмотришь ее, приобщишься и ты к народу твоему, как приобщился Ааарон, брат твой. Ибо вы поступили вопреки слову моему в пустыне Цин, когда роптало общество, – чтобы явить святость Мою у той воды на глазах у них, в Мей-Мерива, Кадеше, пустыне Цин». И говорил Моше Богу так: «Да назначит Бог, Всесильный душ всякой плоти, человека над обществом, который выходил бы перед ними, и который выводил бы их, и который приводил бы их, чтобы не было общество Бога как стаду, у которогонет пастуха». И сказал Бог, обращаясь к Моше: «Возьми себе Иехошуа сына Нуна, человека сильного духом, и возложи на него руку твою. И поставь его перед Эльазаром-коэноми перед всем обществом, и дай ему указания на галлах у них. И дай ему от величия твоего, чтобы слушалось его все общество сынов Израилевых. И пусть он стоит перед Эльазаром-коэном, а тот будет спрашивать для него решение урим перед Богом; по слову его будет выходить и по слову его будет входить он, и все сыны Израиля, все общество»…» (Числа, 27:12-22).
Этот диалог показателен тем, что, получив сообщение о приближающейся смерти, Моисей – в соответствии со всем строем своей личности – думает, прежде всего, не о себе, а о народе; о том, кто именно станет его преемником и сможет ли тот справиться с теми нелегкими задачами, которые неминуемо встанут перед ним при завоевании Ханаана. При этом чрезвычайно важно то, что Моисей не настаивает на том, чтобы его полномочия вождя были переданы по наследству кому-то из его сыновей, а передает их тому, кого считает наиболее достойным роли политического и военного лидера нации. Да, разумеется, с точки зрения глубоко религиозного читателя Библии Иисуса Навина назначает сам Бог, но и при этой трактовке из текста видно, что Моисей просит Господа, умеющего читать в душах людей, назвать имя достойнейшего из всех претендентов на власть, возможно даже втайне надеясь, что Бог назовет имя его сына Гершома.
Как мы видим, и в этом Моисей разительно отличается от всех остальных вождей древности и средних веков: будучи в течение сорока лет вождем нации, он не создал династии, не попытался провозгласить себя царем, заложив таким образом сами основы демократической передачи и принципа преемственности власти.
Предупредив Моисея о близкой смерти, Бог сообщает ему, что прежде, чем это произойдет, Моисей должен будет, во-первых, повторить с евреями все переданные им через него заповеди и законы, во-вторых, расплатиться с мадианитянами за то, что те пытались соблазнить евреев и вернуть их в язычество, выйдя против них на войну. И сразу после этой войны, добавляет Творец, Моисей должен будет умереть:
«И говорил Бог, обращаясь к Моше так: «Отомсти за сынов Израиля мидьянитянам, затем приобщищься ты к народу твоему»…» (Числ., 31:1-2).
Комментаторы подчеркивают, что указание нанести удар именно по мадианитянам, а не по моавитянам, было обусловлено тем, что последних еще можно было понять: хотя евреи не нападали на них, но стояли у самой их границы, и им было чего опасаться. Мадианитянами же, которые расположены дальше и которым вроде бы ничего не угрожало, двигало исключительно коварство и развращенность.
Хотя саму начатую по приказанию Моисея войну против мадианитян иногда трактуют как едва ли не массовое, варварское истребление всего этого народа, на самом деле, как видно из самого текста Библии, речь шла скорее о карательной операции. В ней принимало участие только 12 000 воинов, и ни о каком поголовном истреблении мадианитян не может быть и речи, так как евреям еще не раз приходилось сталкиваться с этим народом в будущем. Чтобы убедитьсяв этом, достаточно просто пролистать страницы «Книги Судей». Вместе с тем это была, безусловно, крайне жестокая военная операция, сопровождавшаяся почти полным уничтожением населения той части Мадиама, в которую вошли израильтяне. Моисей не случайно отправляет в этот поход по тысяче воинов от каждого колена, а его командиром назначает Пинхаса, в жилах которого течет кровь матери-мидьянитянки – ему было важно, чтобы к этой карательной акции оказался причастен весь народ. Эта война должна была продемонстрировать евреям, с какой непримиримостью следует относиться к тем народам или отдельным индивидуумам, которые попытаются отвратить евреев от веры в Единого Бога. И значение этой войны было тем более велико, что Моисей прекрасно сознавал, что монотеизм еще не укоренился в сознании народа, и после его смерти он вполне может предать память о Синайском откровении, начать исповедовать культы окружающих народов и таким образом похоронить дело всей его жизни.
Иосиф Флавий сообщает, что, узнав о приближающейся к их границам армии израильтян, мадианитяне заняли все проходы в страну между горами, воздвигнув на них фортификационные сооружения – видимо, что-то вроде насыпных валов, с которых они осыпали приближающегося врага стрелами. Однако евреи прорвали эту линию обороны (причем, как отмечает Библия, не потеряли при этом ни одного человека убитым) и ворвались в страну, опустошая все на своем пути, безжалостно убивая всех мужчин и оставляя в живых только женщин и детей, захватывая их в плен. В этой войне было убито пять царей Мадиама, видимо, царей расположенных здесь городов – Евия, Рекема, Цура, Хура и Реву. Был среди павших и пророк Валаам, мечтавший проклясть евреев, но так и не сумевший это сделать.
Однако когда они с богатой добычей и пленными возвратились в стан, Моисей был крайне разгневан за командиров – тысяченачальников и стоначальников – за то, что они оставили в живых взрослых женщин, так как именно они и соблазняли израильтян. И дальше из уст пророка звучит, приказ, который не может не вызвать содрогание у современного человека, но который, видимо, был не такой уж редкостью в то время:
«И сказал им Моше: «Вы оставили в живых всех женщин? Ведь они соблазняли сынов Израиля по совету Валаама, изменить Богу ради Пеора и возник мор в обществе. А теперь убейте всех малых детей мужского пола, и всякую женщину, которую познал мужчина, убейте. Всех же малых детей женского пола, которых не познал мужчина, оставьте в живых для себя»…»
При этом вся захваченная у мидьянитян добыча, по указанию Моисея, была разделена на две части. Половина этой добычи должна была быть разделена между воинами, непосредственно принимавшими участие в сражении, а другая половина – между всем народом. Одна пятисотая часть (то есть 0.2 %) той добычи, которая досталась воинам, должна была быть передана коэнам, а одна пятидесятая (2 %) добычи, доставшейся народу – левитам. Уже потом военачальники принесли часть захваченных им драгоценностей дополнительный дар в Шатер Откровения от имени всего отряда – в благодарность Богу за то, что ни один из его бойцов не погиб.
Библия, как обычно, предельно точно сообщает объем добычи, захваченной у мадианитян и число оставленных в живых девочек:
«И было добычи, не считая добычи, которое взяло войско: мелкого скота шестьсот семьдесят пять тысяч; и крупного скота – семьдесят две тысячи; и ослов шестьдесят одна тысяча; и людей – женщин, которых не познал мужчина – тридцать две тысячи…» (Числа, 31:32-35).