Вскоре после окончания войны с мадианитянами к Моисею, Эльазару-коэна и к старейшинам всех колен обратились представители колен Рувима и Гада с просьбой разрешить им остаться в Заиорданье – уж очень им, лучшим скотоводам среди израильтян, приглянулись привольные пастбища захваченных недавно земель царств Сигона и Ога.
Однако у Моисея эта их просьба вызывает вспышку ярости: он видит в ней прежде всего нежелание этих двух колен продолжать битву за землю, жажда начать, как можно скорее размеренную благополучную жизнь, отделив свою собственную судьбу от судьбы остального еврейского народа. Между тем, Восточный берег Иордана Моисея не интересовал, так как указанные ему Богом границы будущей родины еврейского народа простирались именно между морем и западным берегом Иордана. Именно этим, а также тем, что он опасается, как подобные настроения повлияют на остальной народ и объясняется гнев Моисея, его обвинения в том, что эти два колена хотят погубить весь народ этот.
Однако потомки Рувима и Гада, видимо, предвидели, что их слова могут быть восприняты именно таким образом и заранее подготовили ответ на подобное обвинение:
«И подошли они к нему и сказали: «Загоны для овец построи мы для скота нашего здесь и города для малых детей наших. А мы быстро пойдем перед сынами Израиля, пока не приведем их на место их; пусть же останутся малые дети наши в городах, защищенных от жителей этой страны. Не возвратимся мы в дома наши, пока не получит каждый из сынов Израиля удел свой. Ведь не возьмем мы с ними удела по ту сторону Иордана и далее, ибо получаем мы удел наш на восточной стороне Иордана». (Числа, 32:18-19).
Таким образом, сыновья Рувима и Гада не только отмели все обвинения Моисея в свой адрес, заявив, что они готовы, оставив свои семьи в новых домах, продолжать воевать вместе со всеми. Более того – в обмен на то, что они первыми из всех колен получат земельный удел, они будут и первыми, в составе штурмовых отрядов идти в бой. Это Моисея уже устроило, однако он оговорил, что, во-первых, так как речь идет об очень обширной территории, которую двум коленам попросту не удержать, то вместе с племенами Рувима и Гада там поселится еще и половина колена Манассии, а во-вторых, что на этой территории будут выделены города-убежища для тех, кто, совершив случайно убийство, решит укрыться от мести родственников убитого.
Нужно сказать, что сама жизнь доказала, что, позарившись на тучные пастбища, эти колена совершили ошибку: оторвавшись от остальной части народа, они оказались наименее защищенными и первыми лишились своего имущества и были уведены в плен ассирийцами.
По всей видимости, колена Рувима, Гада и Манассии немедленно приступили к строительству домов и обнесению стенами своих городов, а также совершили ряд походов против эмореев, несколько расширив свои границы на север:
«И дал Моше им, сынам Гада, и сынам Реувена, и половине колена Менаше, сына Йосефа, царство Сихона, царя эмореев, и царство Ога, царя Башана, страну с городами ее и окрестностями. Города с землями вокруг. И построили сыны Гада Дивон, и Атарот, и Ароэр, и Атрот-Шофан, Язер, и Ягбегу, Бейт-Нимру, и Бейт-Гаран – укрепленные города с загонами для овец. А сыны Реувена построили Хешбон в Эльаде и Кирьятаим, и Нево, Вааль-Меон, изменив имена городам, которые построили. И пошли сыны Махира, сына Менаше в Гильад, и завоевали его, и изгнали эмореев, которые были в нем. и отдал Моше Гилъад Махиру, сыну Менаше, и поселился он в нем. А Яир, сын Менаше, пошел и завоевал селения их, и назвал их Хавот-Яир, и Новах пошел, и завоевал Кнат и пригороды его, и называл их Новах по имени своему» (Числ., 32:33-42).
Историки, разумеется, читают эти слова Библии иначе, чем теологи. По их мнению, они представляют собой доказательство теории о том, что завоевание Ханаана происходило постепенно, а еврейские или протоеврейские племена поселились, по меньшей мере, на Восточном берегу Иордана задолго до того, как Моисей вывел часть еврейского народа из Египта. К тому времени, когда Моисей пришел со своей армией в Трансиорданию, евери там уже жили в городах, часть из которых они сами построили, а часть завоевали еще до Моисея. С этой точки зрения рассказ о войнах с великанами Сигоном и Огом является вымыслом, отголоском тех войн, которые вели протоевреи гораздо раньше – возможно, за столетие до событий, о которых повествует Библия. Целью этого вымысла было, возможно, желание связать племена Рувима, Гада и Манассии с остальным еврейским народом и объяснить, каким образом эта его часть осталась на восточном берегу Иордана, в то время как все остальные евреи поселились на западном.
Проблема, как всегда заключается в том, что никакого документального и археологического подтверждения у этой версии опять-таки нет.
Глава 5. Смерть
Когда были поделены все трофеи, добытые во время войны с мидьянитянами, когда отшумели страсти, связанные с просьбой колена Рувима и Гада, Моисей понял, что ему пришло время умирать – так, как и сказал ему Бог. Но так велика была в нем, говорит мидраш, сила жизни; так страстно желал он войти вместе со всем народом в обещанную евреям землю, что Моисей начинает молить Бога отменить вынесенный ему приговор и разрешить ему ступить в эту землю. Он едва ли не физически чувствовал зов этой земли; она манила его, и один вид простирающихся за Иорданом холмов будоражил ему кровь, заставляя забыть, что позади уже сто двадцать нелегких, подчас горьких, как полынь, лет. Величайший из пророков планеты самозабвенно молил Всевышнего о милосердии, и столько силы было заключено в его молитве, что начали «рушиться небеса»; там, в «высших мирах», началось настоящее «неботрясение». Ангелы воды, воздуха, земли и огня пытались хоть, как-то заглушить эту молитву, но она прорывалась вновь и вновь через все завесы Небес, и даже когда Бог велел закрыть «врата небес» для молитв Моисея, они прорывались через все заслоны и продолжали потрясать высшие миры.
Тот же мидраш говорит, что Бог напомнил Моисею два его греха, из-за которых он был лишен права войти в Землю Израиля.
Первый заключался в том, что когда Моисей пришел в Мидьян в дом Иофора, и дочери последнего представили его как египтянина, Моисей не поспешил их поправить. Таким образом, он решил, что будет лучше, если его будут считать египтянином, а тот, кто хоть раз отказался от своего народа не может претендовать на право жить в предназначенной этому народу земле, Подобный поступок не красит никого, но он представляется еще более страшным грехом, когда речь идет о личности такого масштаба, как Моисей.
Второй грех заключался в том, что вместо того, чтобы просто словом приказать скале дать воду, Моисей ударил по ней посохом, лишив таким образом евреев и весь остальной мир веры, что дух, слово первичны по отношении к материи, а не наоборот.
Всего, продолжает то же устное предание, Моисей вознес 515 молитв, ровно столько, сколько, согласно каббале, ежедневно возносят Господу ангелы, и еврейские мистики до сих пор спорят о том, какой тайный смысл несет в себе эта цифра. Однако в тот момент, когда Бог предложил Моисею сохранить его жизнь ценой уничтожения еврейского народа, Моисей умолкает – это предложение всегда было для него чудовищным и неприемлемым.
Вот как Библия рассказывает об этой молитве от имени самого Моисея:
«И молился я Богу в то время, говоря: «Господь Бог! Ты начал показывать рабу Твоему величие Твое и мощную руку Твою; кто же тот Всесильный на небе и на земле, который совершил бы подобное деяниям Твоим и свершениям Твоим? Дай мне перейти и увижу я эту хорошую страну, что по ту сторону Иордана, прекрасную гору эту и Ливан». Но разгневался Бог на меня из-за вас и не слушал меня…» (Второз., 3:23-26).
Как видим, в этой молитве вновь проявляется весь характер Моисея, его величие и скромность как человека – он не упоминает о своих заслугах, не говорит о том, что вся его жизнь была посвящена служению избранному Им народу. Нет, он, говоря словами Раши, просит лишь милостивого разрешения войти в Землю Израиля…
Как уже говорилось, согласно сложившейся традиции, с 1 числа месяца Швата и по 6 число месяца Адара 2488 года по еврейскому календарю Моисей ежедневно собирал евреев, читая им очередную главу из книги «Второзакония». Вновь и вновь Моисей напоминал им о Синайском откровении, о данных там Десяти заповедях; об опасности возвращения к идолопоклонству; о заповедях, касающихся всех аспектов человеческой жизни – от правил государственного устройства до норм сексуального поведения. Напоминал Моисей евреям и о необходимости, когда они останутся без него, завоевать землю обетованную и изгнать или уничтожить проживающие на ней народы.
Главным наследием, которое Моисей оставил после себя еврейскому народу и всему человечеству, он объявил написанную им книгу, содержащую заповеди и законы, которые он получил непосредственно от Бога. Сохранение этой книги и верность ее заповедям на протяжении всех поколений, утверждал Моисей, и является главной исторической миссией еврейского народа. Более того – суть этой миссии состоит в передаче содержащегося в этой книге уникального правового и этического кодекса всему человечеству, ибо только на основе этого кодекса может быть построено по-настоящему гуманное и справедливое общество. Еще более того – в качестве носителя этих истин еврейскому народу предстоит сыграть совершенно особую роль в истории человечества:
«Храните же и исполняйте, ибо это – мудрость ваша и разум ваш на глазах всех народов, которые лишь услышат обо всех этих установлениях, скажут: «Как мудр и разумен народ этот великий!». Ибо кто такой народ великий, к которому боги были так же близки, как Бог Всесильный наш, каждый раз, когда мы взываем к нему? И кто такой народ великий, у которого установления и законы справедливо, как все это учение, которое я даю вам сегодня?! Только берегись и весьма оберегай душу свою, чтобы не забыл ты того, что видели глаза твои, и чтобы не ушло это из сердца твоего все дни жизни твоей, и поведай о них сынам твоим и сынам сынов твоих» (Второз., 4:6-9).