На такого читателя вряд ли произведет впечатление тот аргумент, что, отдавая приказ уничтожить всех, кто открыто поклонялся тельцу и участвовал в языческих игрищах, Моисей следовал закону Библии, согласно которому идолопоклонство и разврат являются теми преступлениями, за которые положена смертная казнь. То есть, требуя истребления этих людей, Моисей осуществлял закон Бога, а значит, выполнял Его волю.
Этого читателя не убедит и то, что поклонявшиеся тельцу заслуживали смертной казни за убийство Хура. В конце концов, возразит он, Моисею следовало провести следствие, найти тех, кто действительно закидывал Хура камнями, а не казнить сразу три тысячи человек!
Но давайте теперь вспомним о том, что речь шла, как уже было сказано, о самой активной и агрессивной части народа, безжалостно расправлявшейся с любым, кто осмеливался высказать несовпадающую с их мнением точку зрения. Как раз эти люди уже доказали, что готовы убить любого инакомыслящего, и тем самым подавили любую свободу мысли, ввергли всех несогласных в состояние страха. Нет никакого сомнения, что после убийства Хура для одержания полной идеологической победы они не остановились бы и перед убийством Моисея. Таким образом, даже если смотреть на все происходящее глазами атеиста, у Моисея после того, как он сжег золотого тельца, были поистине считаные минуты на то, чтобы спасти свою жизнь и защитить саму идею монотеизма. Не крикни он: «Кто за Господа — ко мне!» — не откликнись на этот призыв левиты, и лежать бы ему за лагерем рядом с Хуром, после чего еврейский народ уже никогда не смог бы осуществить свою миссию по привнесению в мир света монотеизма.
Следовательно, отдав приказ убивать всех участников языческого священнослужения, Моисей принял, безусловно, жестокое, но единственно верное решение.
Главное же событие, произошедшее в те далекие от нас дни в Синайской пустыне, заключается, по мнению комментаторов Библии, в рождении еврейской нации. Сами условия этого рождения определили ее уникальность, непохожесть судьбы евреев на судьбы всех остальных народов планеты. Вспомним, что в основе формирования любого народа лежит не только генетическое родство его представителей, но и общая территория, на которой тот или иной народ формировался в течение как минимум столетий, возникшая за эти столетия общая национальная культура (хотя бы на уровне фольклора) и, само собой, общий экономический рынок, налаженные экономические связи.
Зарождение еврейского народа происходит в безжизненной пустыне. У него еще нет земли, которую он называл бы родиной — ее тогда лишь предстояло завоевать. У него нет и своей национальной культуры — за столетия рабства евреи восприняли египетскую культуру, от которой им предстояло решительно отказаться. И уж само собой, еще нет ни экономики, ни тем более экономических связей. Да, они верят, что происходят от общих предков, но это еще не делает их единым народом — с этой точки зрения едиными с евреями можно объявить моавитян, аммонитян, арабов, эдомитян и другие семитские племена, населявшие в древности Ближний Восток, — ведь у всех у них общие предки!
Значит, единственное, что на том, раннем этапе истории действительно объединяло евреев и превращало их в единый народ, была религиозная идея, вера в Синайское откровение, в заключенный с Богом союз и необходимость следовать Его законам. Таким образом, в сознании евреев, в отличие от представлений большинства народов, их национальная и религиозная принадлежность представляет собой единое целое, неразделимый сплав. Еврей, поменявший веру, с точки зрения иудаизма, еще остается по крови евреем, но вот его дети — если они не вернулись к вере предков — евреями уже не считаются. В то же время тот, кто не еврей, но заявил о своем желании принять иудаизм, считается таким же евреем, как и все остальные, а его дети становятся евреями уже и по крови, и по праву рождения.
Этим в значительной степени объясняется то, что даже после своего изгнания с обетованной исторической родины евреи не растворились среди окружавших народов, а сумели сохранить национальную и религиозную самобытность. Не случайно один из еврейских философов заметил, что после изгнания евреев из Палестины их родиной стала Тора, то есть книга, известная в христианстве как Ветхий Завет. И, вне сомнения, такое понимание нации у евреев было заложено именно Моисеем, одаренным религиозным и политическим предвидением.
Глава пятая. В ШАТРЕ ОТКРОВЕНИЯ.
Согласно мнению большинства комментаторов, сразу же после сообщения Моисеем вести о прощении Богом Своего народа он объявил о сборе пожертвований для строительства Переносного храма.
Этот Храм призван был сыграть роль того самого святилища, которое давало бы народу столь необходимое зримое ощущение существования Бога и напоминало бы о союзе с Ним; о том, что Он неизменно хранит еврейский народ. При этом, если учесть, что у евреев еще не было своей земли и они вели кочевой образ жизни, Храм должен был легко разбираться, когда еврейский стан снимался с места, относительно легко переноситься и быстро собираться на новом месте. Именно такой уникальный Храм, как мы увидим, удалось создать Моисею вместе с собранными им народными умельцами, согласно Библии, вдохновляемыми во всех своих действиях самим Богом.
Однако прежде чем приступить к строительству Переносного храма, Моисей объявляет сбор пожертвований на его сооружение. При этом каждый мужчина старше двадцати лет должен был дать обязательное пожертвование в половину шекеля серебра, то есть не деньги (денег в нашем современном понятии тогда ни у евреев, ни у других народов этого региона не было), а кусочек серебра весом 11,4 грамма.
Помимо этого, все — и мужчины, и женщины — призывались дать на строительство Храма золото, серебро, медь, дерево, крашеные льняные и шерстяные ткани, шкуры различных животных. Объем этого дара не ограничивался — каждый мог дать столько, сколько пожелает его сердце.
У сбора приношений, как разъясняет Библия, было сразу несколько целей.
Во-первых, чтобы построить Храм, они действительно были необходимы. При этом Моисей вновь предстает перед нами подлинным революционером. Он собирает средства на эту постройку не с помощью введения обязательного налога (такой налог вроде бы есть, но он смехотворно мал — всего полшекеля серебра, и предназначен, как будет сказано ниже, в основном для другого), а именно за счет добровольных пожертвований со стороны всего народа.
Таким образом, строительство главной национальной святыни он сделал не единоличным делом правителя, а делом общенародным, и сам Храм вместе со всеми внутренними атрибутами воспринимался теперь именно как общенациональное достояние. Это, безусловно, способствовало укреплению ощущения единства нации и восприятия каждым евреем самого себя и каждого соплеменника как неразрывной части некого единого национально-религиозного коллектива.
Принесение добровольных даров и уплата половины шекеля серебра рассматривались Моисеем и как способ искупления народом греха золотого тельца — так же, как они жертвовали свое золото на создание этого идола, они должны были пожертвовать на создание Храма во имя Единственного Бога.
Это было прекрасно понято и самим народом, который жертвовал необычайно много и охотно — пока не стало ясно, что пожертвований вполне достаточно, и их сбор было решено прекратить:
«И пришли мужья с женами — каждый, щедрый сердцем, принес браслеты, и кольца, и перстни и нательные украшения, всякие золотые вещи...
...А сыны Израиля все несли дары каждое утро. И все ремесленники, занятые святой работой, оставили работу, которую делали, и пришли, и сказали Моше: "Несут люди гораздо больше, чем нужно для работы, которую Бог повелел сделать". И приказал Моше объявить в стане: "Пусть ни один мужчина и ни одна женщина не приносят больше материал для священного приношения".
И перестал народ приносить, но было слишком много материала для всей работы, которую нужно было сделать» (Исх. 35:22; 36:3-7).
Но у сбора половины шекеля с каждого мужчины, начиная с двадцати лет и старше, была еще и другая цель. Именно с двадцати лет мужчина признавался у израильтян годным к армейской службе. Собирая по половине шекеля, Моисей проводил таким образом перепись своего народа — для того, чтобы понять, какой армией он располагает для предстоящего завоевания Ханаана. После окончания сбора полушекелей ему нужно было только взвесить собранное серебро и умножить получившуюся цифру на два.
Дж. Фрэзер в книге «Фольклор в Ветхом Завете» высказывает версию, что рассказ о переписи с помощью полушекеля был введен в канонический текст Библии не при жизни Моисея, а гораздо позже — уже после смерти царей Давида и Саула. При этом Фрэзер отталкивается от рассказов Библии о том, как Бог сурово карал этих царей и всех израильтян за попытки провести перепись населения путем его поголовного исчисления. Суеверный страх перед поголовной переписью людей, скота или имущества, показывает Фрэзер, присущ и в наши дни не только многим живущим при первобытно-общинном строе народам Африки, но и сохранился в виде атавизма и у европейцев. Таким образом, способ косвенного пересчета боеспособного населения с помощью полушекеля, по мысли Фрэзера, был введен позже и попросту приписан Моисею — иначе трудно объяснить, почему этим способом не воспользовались те же Давид и Саул.
Однако в самом приказе об обязательном пожертвовании полушекеля комментаторы видят еще один аспект. То, что каждый взрослый представитель народа, независимо от размеров своего состояния, будь он богач или бедняк, должен был дать ровно полшекеля серебра, не меньше и не больше, символизировало великую идею равенства каждого человека перед Богом, провозвестником которой также стал Моисей.
Когда сбор необходимых материалов для строительства Переносного храма был закончен, Всевышний, рассказывает Пятикнижие, указал Моисею на Веселеила (принятая в русской православной традиции транскрипция еврейского имени Бецалель) как на человека «мудрого сердцем», то есть обладающего выдающимся природным даром к различным ремеслам. Веселеил, сообщает Библия далее, был внуком Хура, убитого, когда он пытался помешать евреям создать золотого тельца, и именно в счет заслуг деда Бог и наградил Веселеила разнообразными талантами, доверив ему честь сооруже