- Да? - переспросила едва слышно мама.
Артём если и хотел сказать что-то ещё, не успел. В кабинет вошла Истомина. В одной руке она держала стакан с водой, в другой мелкий пузырёк с успокоительным. Завидев нас троих, она запнулась о порог.
- Ну, Акимов, - выдохнула с долей обречённости.
Девушка на мгновение прикрыла глаза, а после всё же переступила пресловутый порог и закрыла за собой дверь. Ногой. По пути к моей родительнице вылила в воду едва ли не весь пузырёк лекарства, протянув эту смесь той. Мама выпила предложенное одним махом.
- Ещё, - прохрипела, вернув стакан Ксении Кирилловне.
- Хватит, - парировал Артём на это строгим тоном. - Ксюш… - обратился к подруге.
- Да, конечно, - кивнула она и направилась уже ко мне.
Я за её приближением следила исподлобья.
- Привет, - неожиданно странно поздоровалась со мной собственная учительница и принялась меня одевать. Неспешно и спокойно, словно ничего такого и не произошло. И только после того, как привёла меня в подобающий вид, отстранилась. Более того, схватила меня за запястье и подвела ближе к Артёму и маме.
Я едва подавила в себе порыв затормозить ногами. Но вот свободной рукой в её вцепилась с удовольствием. Так морально легче. Ещё и мама смотрела на меня так, словно впервые видела.
- Инесса Николаевна, смотрите на меня, - обхватил её лицо обеими ладонями Акимов, вынуждая делать то, что он потребовал, пусть и мягким тоном.
И та смотрела. Ох как она смотрела. С каждым пройденным мгновением в глазах родительницы проявлялось осознание, итогом чего стала звонкая пощёчина.
- Мама! - возмутилась я тут же, бросившись к ним с Артёмом.
Присела рядом с мужчиной на корточки, осматривая красный след от чужой пятерни.
- Ты что делаешь? Ему же наверняка больно. А если опухнет? - принялась отчитывать её.
- Что? - протянула мама недобро, поднимаясь со своего места. - Опухнет? - повторила за мной.
Артём тоже поднялся, и меня за собой потянул, ещё и себе за спину задвинул.
- А давайте мы спокойно обсудим сложившуюся ситуацию. Я понимаю, что выглядит всё не очень, но, я клянусь, никаких злых умыслов по отношению к вашей дочери я не проявлял и не собираюсь, - терпеливо, как маленькой принялся вновь пояснять он моей маме.
Но та, судя по возмущённому виду, вряд ли восприняла его слова всерьёз.
Ну, вот, а я говорила, что с мамой будет хуже. Впрочем, папа нас и не заставал в такой момент… От стыда к щекам кровь прилила. Я пярм чувствовала, как горит всё лицо.
- Пожалуй, я ещё за водой схожу, - пробормотала Ксений Кирилловна, обеспокоенно поглядывая на мою родительницу, тут же сбежав.
Вернулась она довольно скоро с полным водой кувшином в руках. Явно бежала, судя по запыхавшемуся виду. За это время мама так больше и не произнесла ни слова, отошла к окну, положила на подоконник ладони и уставилась немигающим взглядом на виднеющееся со второго этажа футбольное поле с беговым кругом. Очень осторожно Истомина приблизилась к ней, попутно налив воду в оставленный здесь ранее стакан, протянув его своей коллеге по работе.
- Спасибо, - поблагодарила мама девушку, но стакан не взяла.
Ксения Кирилловна настаивать не стала, поставив обе стеклянные тары на ближайший стол и собралась уйти, одарив Акимова красноречивым взглядом. Тот на это лишь поморщился и развёл руки в стороны, мол, кто ж знал, что так выйдет.
- Ксения Кирилловна, а вы ведь знали, - заговорила, наконец, родительница, обернувшись к нам.
Учительница истории остановилась и, обернувшись, прокашлялась, вновь посмотрев на Артёма.
- Она догадывалась, - со вздохом ответил за неё мой парень. - Не стоит подозревать всех в заговоре. Я прекрасно отдаю отчёт тому, чем может закончиться открывшаяся всем правда о нас с вашей дочерью. И я сейчас не о себе.
Мама на это только вопросительно выгнула брови.
- Нет, ну я могу понять свою дочь. Вы красивый молодой человек. Только слепой не заметил бы, как девушки на вас вешаются, а наши ученицы постоянно крутятся вокруг вас. И я всё удивлялась, как это такой парень, как вы, и никого из них не поощряет. А оказалось, вы просто уже поощрили. Мою дочь.
Мама взяла себя в руки и теперь говорила привычно сухо, констатируя факты, не больше. Она не ругалась, но это было куда как хуже. Потому что родительница теперь анализировала сложившуюся ситуацию и искала её решение. А вот до чего могла додуматься… и так понятно. Я же совершенно не желала, чтобы Артём увольнялся!
- Мама, всё совсем не так! - встала я на защиту того, но тут же оказалась вновь задвинута за широкую спину.
Мужчина меня ещё и осуждающим взглядом одарил. Прям обидно сделалось. Я его тут стараюсь обелить, а он!..
Впрочем, мой демарш на маму не произвёл никакого впечатления. Более того…
- Ксения Кирилловна, - обратилась она к Истоминой. - Не могли бы вы сделать мне одолжение и сходить с моей дочерью в магазин за хлебом? - протянула деньги, которые я раньше и не заметила в её руках. - Буду премного благодарна.
И ведь по голосу можно понять, что отказ не приемлем. Вот и учительница это поняла.
- Да, конечно, - улыбнулась девушка, взяла купюру и, прежде чем я успела возразить, утянула на выход, оставив двоих дорогих мне людей общаться наедине.
Да как так-то?!
- Успокойся. Твоя мама его не убьёт. А Артём умеет находить общий язык практически с любой женщиной, вне зависимости от её возраста. Вот увидишь, когда мы вернёмся, тебя ждут положительные новости, - подбодрила меня Истомина, чем изрядно удивила.
Я даже передумала возвращаться. Интереснее было другое.
- И вы, что же, совсем не против? - уточнила я.
- М-м, а почему я должна быть против? - искренне удивилась она, следуя сторону своего кабинета.
Подозреваю, за вещами. Так и оказалось.
- А вы разве… ну… - не сразу нашлась я со словами, замерев на пороге пустого класса. - Не ревнуете? - всё же задала волнующий меня вопрос.
Теперь Ксения Кирилловна посмотрела на меня не просто удивлённо, а с таким видом, что я себя дурой ощутила.
- С чего бы? - ответно поинтересовалась она.
- Ну-у…
- Ой, всё! - выставила девушка руку в останавливающем жесте. - Вот уж не думала, что ты так же, как и остальные, веришь в эти слухи, - откровенно укорила. - Если тебе так спокойней будет, то у меня есть парень. И это не Артём. А с Артёмом у меня никогда ничего не было. Я никогда его не любила. Если только как друга. Как друг ему цены нет. Молиться надо даже, - усмехнулась, подхватила свои вещи, закрыла кабинет, предварительно почти что вытолкав меня из него, и направилась к лестнице.
Я послушно последовала за ней.
- То есть вы в него не влюблены?
- Сказала же, у меня есть парень. Я его люблю.
На лице Истоминой расплылась неожиданно мягкая улыбка, адресованная явно каким-то мыслям. Или точнее, правильней сказать, тому, о ком говорила, хоть этот некто и не видел этого.
И не знаю, почему, но я ей поверила. Конечно, Артём ранее тоже говорил нечто похожее. Но лишнее подтверждение никогда не помешает!
Артём
Мать Галины смотрела на меня, не мигая. Как и я на неё. Лишь раз отвлёкся, провожая взглядом хрупкую фигурку медовой, которой пришлось уйти. Надеюсь только, она не наделает глупостей. А то с её эмоциональностью станется подслушивать или ещё что сотворить. С той же Ксюшей разругаться. Впрочем, о том мне не долго позволили размышлять. Как только мы остались наедине с Инессой, та продолжила говорить.
- Я понимаю, что если стану запрещать что-то, выйдет обратный эффект, но и вы поймите, Артём, ситуация не из тех, на которые хотелось бы закрыть глаза и забыть. И не потому, что в ней участвует моя дочь, а потому что в ней участвуете вы. Если верить вашим словам, то вы её любите. И я в это даже верю. Но только я не верю в любовь Галины. Поймите меня правильно, я не говорю, что моя дочь не любит или, упаси боже, не умеет любить, но вспомните себя в шестнадцать лет. Сколько продлятся её чувства? Как скоро она встретит ровесника и поймёт, что с ним у неё больше общего, чем со взрослым мужчиной? Я также понимаю, что у неё играют гормоны и ей хочется познать неизведанное, а тут такой шикарный кандидат. И…
- Я с ней не спал, - перебил я женщину. - Да, были поцелуи, не отрицаю, но границ я не переходил.
Инесса Николаевна прикрыла глаза и вяло улыбнулась, а после подошла к столу, на котором стоял кувшин и стакан с водой, пригубив из последнего. Да там же и уселась на стул.
- Я рада это слышать, - сказала она через некоторое время, полное напряжённого молчания. - И благодарна вам. И… это из-за вас мою Галю так одолевали противоречия?
- Да. Я долгое время старался выдерживать дистанцию. Ей это не нравилось.
- И вновь я вам благодарна, - вяло улыбнулась она. - Но вы должны быть готовым к тому, что рано или поздно это всё закончится. Не то, чтобы я не верю в любовь своей дочери, как и говорила ранее. Верю. Но надолго ли это? Я столько видела за время работы в школе. И мне хочется верить, что у моей дочери это один раз и на всю жизнь. Но статистика чаще всего доказывает обратное. Только единицы выдерживают отношения со школьной скамьи и до старости. Наверное, я кажусь вам излишне прагматичной и чёрствой, может, даже хуже…
- Нет, - перебил я её. - Вы всё верно говорите. Именно поэтому ещё я не спешу переводить наши с ней отношения на иную ступень. До конца школы и её совершеннолетия ещё два года, и я не против подождать до этого момента. За это время многое может измениться, как и её мировоззрение. Она уже сможет более осознанно решить, чего она ждёт от жизни, от наших отношений, нужен ли я ей вообще. Я прекрасно понимаю, что здесь и сейчас у меня просто нет конкурентов, чтобы Лина могла правильно расценить свои чувства и желания и не возводить их в абсолют. Но кто знает, что будет потом. В любом случае, отказываться я от неё не намерен, кто бы что ни говорил. А дальше… как бог на душу положит.