— Ты издеваешься, — констатировала Мейрен, прекратив наконец-то бессмысленную истерику.
Она выдохнула, снова взяла меня под руку и, вместо того чтобы подняться по мраморным ступенькам к центральному входу в дом, свернула на боковую дорожку в сторону бабушкиной теплицы. Где мы и устроились на скамеечке под какой-то развесистой сливой. Или сакурой. Я не спец по ботанике, особенно в темноте.
— Мне позвонил сам Рю Ром, — поведала она, глядя сквозь ветки на звездное небо. — Я его чуть было не заблокировала, потому что приняла за особо наглого хейтера.
— Бывает, — хмыкнула я. — Что-то предложил?
— Предложил помощь. В таком объеме, что это настораживает. Все понятно с репутацией «Зоо» и фанбазы, но… такое впечатление, будто он как за своих именно за нас переживает, — задумчиво выдала сестрица. — С чего бы? Сотрудничество обещает быть выгодным, да. Но он для нас абсолютно чужой человек.
— Хм-хм-хм… ты права. Хотя, возможно, мы не с той стороны смотрим.
— В смысле?
— Семья Сюэ для господина Рю всего лишь выгодные партнеры, это верно. А вот лебедь с ним давно знаком. Более чем знаком — они близкие друзья. К тому же я глава фандома «Зоопарка». Даже до того, как мы начали эту чепуху с блогерством, я не была ему чужой. Он мне еще до больницы регулярно писал, ты же сама нашла в почте кучу его сообщений.
— А, тогда да, все сходится. Но у меня все равно мурашки по коже. Каждый раз мне кажется, что общаюсь с каким-то островным якудза. И когда этот якудза предлагает мне помощь, в голове фраза всегда заканчивается «в обмен на твою почку и душу в придачу».
— Да хоть с марсианином, не будь такой ксенофобкой. Нормальный мужик. Так и что он предлагает-то?
— Встретиться завтра рано утром и все обсудить. Будет он, Энрике и Ян Рита. Тяжелая артиллерия… — нервно выдала сестренка.
— Стоп, Ян Рита? Жена режиссера Рю Рома? Разве она не должна сидеть с детьми? — припомнила я наш непринужденный разговор с уставшими айдолами, соскучившимися по спокойному и необременительному общению. — Вроде бы парни говорили, что у нее двойня и сейчас ее «неделя дежурства», или что-то в этом роде. Я, если честно, не совсем поняла. Она еще где-то работает?
— Какое тут дежурство, когда палуба под ногами горит?
— Ну тоже верно. Надеюсь, ты сдвинула встречу хотя бы… — Тут я пронзила сестрицу взглядом и с нажимом повторила: — … хотя бы на одиннадцать утра?
— На девять, — молниеносно пискнула зараза и шустро отодвинулась подальше. — Позже они не могут, имей совесть! Энрике вообще хотел на восемь утра! Я сражалась как могла! И вообще, что за манера спать до двенадцати, раньше ты так никогда…
— Забудь про раньше. В девять так в девять. — Я скривилась, но оценила героизм Мейрен, сумевшей вырвать из твердых, как дерево, лап своего «краша» целый час драгоценного утреннего сна для меня. — Там же марафет наводить не надо?
— Как не надо⁈ Выглядеть прилично надо всегда! Тем более на деловых встречах, — надулась сестра, вновь обиженная моим пренебрежением теми боевыми раскрасами, которые она буквально боготворила. — Иди спать! Прямо сейчас! Иначе будешь похожа на больную панду!
— Иду. — Я встала и с хрустом потянулась. — Во всей этой дурацкой чехарде есть один положительный момент…
— Какой еще?
— Да так…
Не говорить же ей, что я рада наконец встретить подозреваемую в попаданстве персону. Все мои попытки устроить рандеву до этого момента натыкались на зверскую занятость госпожи Ян, а теперь, смотри-ка, на ловца и зверь бежит.
Глава 41
— Привет. — Вожделенная подозреваемая жена продюсера и, по слухам, та еще хищная мурена под прикрытием скалы имени Рю Рома оказалась на вид совсем обычной девчонкой. В джинсах, черной футболке с пафосным оскаленным волком и с волосами, собранными в низкий хвост. А еще в очках, причем настоящих, с диоптриями. Если присмотреться, то заметны, конечно, и ухоженное состояние кожи, и идеальные зубы, и общая подтянутость. И утонченно-стандартно-красивые черты лица. Но оно все как будто смазано, спрятано за подчеркнутой простотой и какой-то уютной повседневностью. Все в этой девушке будто бы говорило, что она уже добилась того, чего хотела, имеет право расслабиться и быть собой.
— Привет. — Я села напротив и с нескрываемым интересом уставилась на «мать семейства с двумя детьми, совмещающую хищный нрав в бизнесе и домашний уют». Во всяком случае, именно так о ней написано в местной википедии для фанов.
Для полноты картины я даже почитала отзывы хейтеров, но даже негативные комментарии были какими-то надуманными. В основном вещали о слишком ранней свадьбе, очевидно «по залету», либо об отсутствии силы воли, из-за чего она бросила карьеру, ну и по семье прошлись — мол, все куплено за деньги. Стандартный набор любой звезды. Хотя, подозреваю, информационное пространство неплохо подчистили, чтобы не волновать молодую маму.
— Что, опять кто-то из мелких на футболку наплевал? — забеспокоилась Рита под моим пристальным взглядом. И тоже стала себя осматривать.
— Нет. — Я улыбнулась. А потом, пользуясь тем, что сестра отвлеклась на только что вошедшего Энрике и стояла поодаль, а сам великий Рю Ром чуть запаздывал, наклонилась через столик и шепотом спросила: — Бамбардия кергуду?
— Что⁈ — Собеседница уронила смартфон, наклонилась за ним и уронила очки. Выпрямилась и уставилась на меня огромными глазами. — Прости, что ты сказала?
— Что «Деспасито» вроде бы пел изначально дуэт латиносов. Но так, как здесь, вышло даже круче. А Рики Мартина ты для парней не адаптировала?
— Пару композиций, все я не помню, — тихо ответила Рита, глядя на меня с таким хищным интересом, что стало не по себе. Самую капельку. — А ты помнишь? У меня проблема со словами. «Деспасито» удалось воссоздать только потому, что мой шеф ее по сто раз в день прослушивал в машине. Ну и потому, что у меня есть Энрике, который смог подобрать слова по их примерному звучанию и адаптировать текст под местные реалии.
— Я ни разу не музыкант, мне медведь не только уши, но и пальцы в детстве оттоптал. А вот со словами могу помочь, просто помню смысл некоторых композиций. Ну и память профессиональная.
— Точно, ты же переводчик! В смысле… у тебя что, совместились эти навыки после переноса? — уточнила Рита.
— Да, и там я тоже была переводчиком. Слушай, нам бы поболтать. Тет-а-тет. Попозже? — Я скосила глаза на появившегося в дверях татуированного качка, с ходу заполнившего собой и своей аурой властности небольшое помещение портового ресторанчика, забронированного под наши нужды на целый день.
— Само собой, — кивнула девушка. — Как бы я ни доверяла и любила домашних, но истории с перемещением душ и прочей мистикой им точно не нужны. Тем более что я уже давно не притворяюсь кем-то другим и живу свою собственную жизнь. Муж знал и полюбил именно меня, дети тоже. Этого достаточно.
— Согласна. Вечером созвонимся-спишемся? — Я положила смартфон на стол, предлагая быстрый способ коннекта, когда девайсы сами по команде запоминали номера друг друга и выбранный приоритет общения.
— Телефоны не особо безопасный способ, но договориться о
встрече — без проблем. Кстати, попроси у своих улучшенную модель. Сейчас ты становишься популярна — это вполне обоснованные меры предосторожности.
— Да, именно так. — Я еще раз улыбнулась и переключилась на приближающееся возбужденно-напряженное чириканье Мейрен.
— Я согласен объявить о наших отношениях, — заявил меж тем Энрике, подходя вслед за сестрой. Он выглядел смущенным, но решительным. — Это будет лучшим способом переключить интерес публики и направить его в нужное нам русло.
Я прищурилась, отметив, что Мейрен вовсе не выглядит счастливее от таких новостей. Что странно. Видимо, не таким она видела начало их отношений. Хотя, скорее всего, тут дело совершенно в другом…
— Это стратегическое решение, правильно я понимаю? — Голос прозвучал, к моему собственному удивлению, холодновато.
Энрике смутился еще сильнее и, стараясь не коситься в сторону сестры, ответил именно мне:
— Да. Это позволит сберечь вашу с Мейрен репутацию. И развернуть сплетни в нужную сторону. Твоя сестра встречалась со мной, Вейшенг же благородно прикрывал ее, пока ты была больна. И сама Мейрен тоже распускала слухи с этой же целью, отвлекая от твоей комы.
— А как ты воспринимаешь подобную ложь по отношению к себе? Разве твои нетизены не встанут на дыбы, обвиняя во всех тяжких? Да, ты не айдол, но репутацию тебе это подпортит даже больше, чем оригинальная «сенсация» нам с Вейшенгом.
— Я не айдол, — повторил мою фразу Сантимора и пожал плечами. — Поэтому изначально ставил себя так, что могу в любой момент исчезнуть из публичного поля. Кроме того, всегда напирал на то, что не собираюсь себя ограничивать в личной жизни. Если людям хочется меня видеть, им придется согласиться с этими условиями. Признание во встречах огорчит особо упоротых, но это их проблемы. Не страшно. — Парень солнечно улыбнулся.
— Я все еще не понимаю, зачем нам городить такой огород. Как будто перебор партнеров в нашей среде во имя связей является чем-то криминальным. Даже если представить худший вариант — Вей гулял сначала с младшей, потом ушел к старшей. Все мы люди! Ну, не срослось — нашли другого партнера.
— Тут все серьезнее именно потому, что вы сестры. Уводить жениха у родственницы, причем самой близкой, причем у младшей… так себе история, — пояснил Рю Ром, усевшись за наш столик и беззастенчиво подгребая жену к себе на колени. — А Вейшенгу ко всему прочему еще и прилетит медаль злостного изменщика. Вроде мелочь, ерунда, но, как ни странно, вполне может сказаться на деловой репутации в том числе. Мало ли, изменивший однажды — сделает это дважды. Оно тебе надо, в будущем отбиваться от толп фурий, что хотят заглянуть в его ширинку и кошелек?
— Интересно, как в эти правила вписываются любовницы по контракту у всех наших старперов при миллионах, — проворчала Рита, недовольно ерзая на коленях у мужа и наконец находя удобное положение.