Всматривался в лица, пытался поймать обрывки разговоров, старался уловить настроение людей, с которыми встречались в магазинах, на улицах, в скверах. Ничего похожего на панику и отчаяние! Правда, не обнаруживалось там и пафосного героизма. Скорее сдержанное терпеливое мужество. Как тут не вспомнить многовековое турецкое ярмо, жестокие войны, кровопролитные распри и прочие составляющие трагической сербской истории. Как всё аукается, переплетается, дополняется, а то и просто банально повторяется!
Видели несколько митингов, пикетов, демонстраций. Антиамериканские, антинатовские плакаты, призывы, лозунги. Правда, очень массовыми, что называется всенародными, эти мероприятия не назовёшь. Участники – в основном, люди более чем зрелого возраста, молодёжи откровенно мало. Впрочем, всё это не социологические «замеры», а частные, очень личные впечатления. Наверное, это тот самый случай, когда во многом очень хотелось бы ошибаться.
Какой длинный день! Кажется, не считанные часы, а, по крайней мере, неделю мы меряем шагами улицы, переулки, площади и скверы Белграда. Разумеется, в первую очередь об этом напоминают гудящие ноги, давно ставшие единым целым с нашими ботинками (это оттого, что мы не снимали обуви почти двое суток).
Кажется, мы уже неплохо изучили центр столицы Югославии (во всяком случае, теперь очень точно представляем, где расположено посольство России). Кажется, ещё немного и мы начнём по обрывкам разговоров понимать, о чём говорят сербы. Нисколько не удивлюсь, если окажется, что в этих разговорах звучит уже до боли знакомая тема почти мифического комплекса С-300.
Поразительно, но лично меня пока совершенно не беспокоит чувство голода. Наверное, на слово «пока» надо поставить жирное ударение.
Ещё более странно, что пока помалкивает и мой спутник. Опять же слово «пока» надо обвести жирным кружком. Впрочем, он, вроде как «при деле». Это после того, как, с настойчивостью известной птицы, я долго внушал ему, что из любой, даже незавидной, как наша, ситуации надо извлекать максимальную пользу. В данном случае надо, как можно больше снимать. Рано или поздно эти снимки непременно будут востребованы!
Вот и ходит Артём по Белграду обвешанный фотоаппаратурой и клацает то и дело затвором камеры. Как-никак всё, что происходит сейчас в этом городе – события мировой важности. Очень может быть, что украсят его снимки «с переднего плана» первые полосы серьёзных газет и журналов. Возможно, он даже и прилично заработает на этом. Говорил об этом Артёму много раз. Не знаю, насколько убедительно при этом звучал мой голос. Потому как отчётливо понимаю, что прежде чем превратить эти снимки в товар, пусть, трижды качественный и запредельно конкурентоспособный, из этого города… надо выбраться. С этим сложнее. Точнее, пока вовсе никак. А это значит ближайшая ночь – опять на лавочке в белградском скверике. Повезло, что сейчас здесь всё-таки тепло. В Москве в конце марта ночлег в подобных условиях даже представить себе трудно.
Комплименты в адрес тёплой белградской весны были преждевременны. Уже через пару часов ночной холод столкнул нас со скамейки. Чтобы согреться пришлось вышагивать по белградским мостовым. Сами собой ноги вынесли к красивому зданию. Колонны, скульптуры на фасаде, ещё какие-то архитектурно-декоративные изыски. Пышно! Солидно! Богато! Кажется, мне даже попадали в руки открытки с изображением этого строения. Стоп! Да это же вокзал! ВОКЗАЛ! БЕЛГРАДСКИЙ ВОКЗАЛ! ВОКЗАЛ! Железнодорожный вокзал! Место, откуда из Белграда отходят (конечно, они туда и приходят, но об этом раньше совершенно не думалось) именно ОТХОДЯТ поезда в другие города, в том числе, непременно, и в Москву.
Неужели всего-то за сутки можно было так отупеть, неужели всего-то за сутки можно было напрочь забыть, что кроме самолётов существует и поезда. Конечно, лезли в голову всякие нелепые предположения и откровенно глупые вопросы типа «вдруг железнодорожный вокзал, как и аэропорт, разбомбили», «вдруг поезд до Москвы отменили», «вдруг чего-то ещё, что помешает…». Только всё это было уже на ходу, точнее на бегу.
Считанных минут хватило, чтобы выяснить: вокзал работает, поезда на Москву отправляются, билеты на этот рейс имеются в наличии. Заодно и пришлось вспомнить простенькую и в нынешней ситуации откровенно подленькую деталь: эти билеты… продаются за деньги.
Не знаю, что в этот момент показали бы медицинские аппараты, призванные измерять мои пульс, давление и прочие параметры состояния. Очень может быть, их бы просто зашкалило. Тем не менее, я дышал, ходил, что-то спрашивал у случайно попадавшихся сербов и…даже думал. Результатом последнего стало… пронзительное понимание ситуации.
Короче… Билеты в кассе вокзала продавались исключительно на динары. Вот только моих личных «заначенных» трёхсот долларов, если их поменять в любом из официальных обменников, на два билета до Москвы… не хватало. Не хватало совершенно пустячной суммы, эквивалентной 2030 долларам. С грустью вспомнил американский «полтинник» обращённый в динары в день прилёта в Югославию (что ушёл на пиво, кофе и прочие пустяки в Косово), с ненавистью посмотрел на сумку, в которой лежал хлеб, купленный на остатки этих денег.
Слава Богу, эмоции владели мной совсем недолго. В нынешней ситуации куда важнее было действовать, хотя бы, просто думать. Ну, и…додумался. Вспомнил, что почти во всякой стране, помимо официального курса покупки и продажи валюты, существует курс неофициальный, так называемый, «чёрный курс», всегда превосходящий официальный. Разве могла быть Югославия исключением? Очень к месту вспомнилось: почти у каждого обменника в центре Белграда непременно маячили сомнительные личности, что-то шепчущие про доллар, марку и динар. Тут же, на вокзале у словоохотливых сербов удалось узнать приблизительный «чёрный» курс доллара. Выходило, что моих трёхсот долларов, обменных на динары по такому курсу вполне хватало, чтобы купить два билета до Москвы. Кажется, одной ногой мы уже стояли на подножке поезда, призванного доставить нас на Родину!
Правда, те же сербы предупредили, что среди промышляющих незаконными валютными сделками много откровенных жуликов. Бывает, что вместо денег подсовывают «куклу», бывает, при обмене обманывают, бывает, желающих менять или покупать валюту просто грабят. Знакомые «штучки»! Выходило, что арсенал белградских «кидал» так похож на арсенал «кидал» московских (верно замечено, что криминальный опыт интернационален). Значит, при обмене надо быть очень внимательным, не иметь дела с откровенно подозрительными дельцами, избегать глухих подворотен и тёмных подъездов и, вообще, лучше осуществлять подобную операцию в светлое время суток. Потому и всем этим будем заниматься только завтра.
Обо всём этом я размышлял вслух. Рисковал при этом показаться сумасшедшим, так как разговаривал, по сути, сам с собою. Артём настороженно отмалчивался. По тому, как он суетливо курил, шумно вздыхал, нервно жмурился, было видно, что его мысли были заняты чем-то очень важным. Возможно, он просто переваривал вдруг ставшую реальной перспективу возвращения домой.
Остаток ночи провели на уже хорошо знакомой лавочке в сквере, примостив под головы дорожные сумки. Прежде чем заснуть, ощупал потайной карман в джинсах с тремя заветными купюрами. Показалось, что от них исходит… доброе тепло. Вот тебе и символы главного на сегодня недоброжелателя России. Кстати, на это же государство ложится и главная ответственность за теперешние варварские бомбардировки Сербии. За те самые бомбы и ракеты, что каждый день сейчас почти на наших глазах падают на Белград. Тем не менее, три денежных знака с государственными символами США – самого главного на сегодня агрессора… грели. Парадокс? Да никакого парадокса! Просто три этих зелёных бумажки были единственным символом самой возможности нашего возвращения домой. Потому и совершенно неважно, что на них изображено, и в каком государстве они напечатаны. Короче, «хоть горшком назови…»
Та же лавочка в белградском сквере, тот же блокнот, пристроенный на коленях, тот же нервно курящий, слава Богу, помалкивающий, Артём рядом… только сутками позднее. Совсем недавно проревела сирена воздушной тревоги, чуть позднее другой рёв – самолётный, потом грохот взрыва, которому предшествовал столб очень густого и очень чёрного почему-то с вкраплениями жёлтого дыма. Громыхнуло где-то рядом, кажется, даже в горле от этого странного дыма запершило.
И это всё вместо того, чтобы поглядывать из окошка поезда на тронутые приметами весеннего обновления просторы (сейчас, наверное, ехали бы по Украине, а там степи, сады, поля – красота!), пить чай, а ещё лучше что-нибудь покрепче. Впрочем, обо всём – по порядку.
Вчерашний день начинался согласно ночным прикидкам. Прежде всего планировалось поменять деньги (те самые заветные три стодолларовые купюры). Сербы, с кем довелось поговорить на ночном белградском вокзале, рекомендовали поменять доллары у таксистов. У них, вроде как, и курс лучше, и среди них откровенные «кидалы» куда реже встречаются. Те же сербы советовали сделать это на площади, что примыкает к вокзалу. Туда мы и решили направиться. Шли неспешно, то и дело останавливались. Артём продолжал снимать, составляя уникальную фотохронику, по сути, воюющего Белграда. Снимал всё: людей, здания, плакаты, даже граффити на стенах и заборах. Не сомневаюсь, с учётом уровня мастерства Артёма, это были достойные кадры.
В очередной раз остановились у какого-то солидного безукоризненной архитектуры здания. Вывески на нём не было, но и без вывески было понятно: учреждение серьёзное. Здание гармонично вписывалось в прилегающий городской пейзаж, здорово смотрелось на фоне высокого весеннего неба.
– Минуточку… Сейчас… Пару кадров…, – успел сказать Артём, наводя фотокамеру в сторону обратившего внимания объекта.
Сказать успел, сделать ничего не успел, потому что в тот же миг какие-то, будто выросшие из-под земли, крепкие мужики в гражданской, но неприметной одежде, резко вывернули нам руки и пригнули к земле. Я очень близко увидел носки собственных башмаков, увидел ботинки Артёма, увидел много чужой обуви, увидел, как чьи-то проворные руки подхватили наши сумки. Нас… арестовали.