– Пока другие дети изучали справочники и задачники, я читал книги, которые не имели никакого отношения к экзаменам. Моим единственным хобби было переделывать вещи, которые отец убирал из магазина как сломанные. Склеивать их, разбирать, заставлять детали подходить друг к другу. Мне нравилось тратить на это все свое время.
– Верно, так и было.
– Я не хотел их выбрасывать, поэтому положил их в угол магазина. Но потом случилось нечто странное.
– Что же?
– Пришел парень, похожий на студента колледжа, и захотел купить одну из тех корявых вещей. Вообще-то я собирался их выбросить, но моей маме они нравились, и в итоге мы продали одну за 20 000 вон. Через три месяца я читал газету и увидел интервью, в котором говорилось, что он начинающий художник.
– Как так? Должно быть, он уже был художником.
– Ну, его дебютным изделием было то, что я сделал и расписал.
– Что? Разве это не мошенничество?
– Не знаю, название работы было «Связь между минусом и минусом».
– Просто безумие.
– В интервью говорилось: «Я год путешествовал по стране в поисках вдохновения, а потом остановился в антикварном магазине». Я не помню, что было дальше. Не знаю, правда это или нет, по поводу его годового путешествия, но если да, было бы так здорово.
– Эй, у тебя забрали произведение искусства, в смысле «здорово»?
– Знаешь, это лучшее, что я сделал за год. Так что мне достаточно. Рано или поздно мы бы все выбросили. А кто-то увидел сломанную вещь в новом свете и преобразил в ценность. Думаю, это нормально.
– Но все равно жаль.
Ён Чхоль активно жевал сыр, а Кван Су не спеша наслаждался вкусом, будто плавя его во рту.
– Тогда я кое-чему научился.
– Чему научился? Как обманывать людей, присваивать чужие вещи и становиться звездой?
– Ты можешь так думать. Но мне было интересно, почему тот парень заинтересовался тем, на что никто не смотрит, и как это принесло ему звание нового дарования. Я думаю, что тут тоже нужно обладать особым умением. Я размышлял о возможных переживаниях человека: увидит ли кто-то то, что увидел он. А также вопросы типа «Почему он хочет быть художником?», «Что он хочет создавать?», «И если будет, то как придет к этому?».
– Хочешь сказать, это то, чему ты научился?
– Да. Я сделал эту вещь без задней мысли, а он много думал об этих вещах и превратил ее в произведение искусства.
– Но ты, наверное, тоже много думал, когда создавал, не так ли?
– Да, но я не думал о том, что я могу сделать с этим дальше, и не знал, как это сделать. В конце концов это сыграло большую роль, дало возможность развить эту вещь дальше. Я думаю, что разница между успехом и неудачей начинается именно с этого.
– Разве разница не в том, чтобы показать миру то, что ты сделал, или нет?
– Ну, может быть… Но я думаю, что ключом ко всему служит цель и задача. Помнишь, когда ты приходил ко мне в магазин, посреди гостиной всегда стояло ведро?
– Да. Ты говорил, что оно для воды.
– Раньше я ругался только на того, кто построил дом. А когда прочитал о том художнике в газете, я начал думать: «Лучше я построю здание, которое не протекает», и это привело меня к тому, что я сейчас нахожусь там, где я сейчас.
Ён Чхоль вроде все понимал, а вроде и нет. На самом деле ему было интересно, как Кван Су оказался в «Сигниэле», как заработал столько денег. Но он стеснялся спросить его напрямую.
Возможно ли, что… акции Lunar Bio… та самая стратегия его успеха?
Он был тем, кто взвинтил цену на акции и продал их на пике?
– Ён Чхоль.
– А, да?
– О чем ты думаешь?
– А, нет, ничего. Продолжай.
– После этого я начал рисовать карандашом в школе дом, который я мог бы построить. Сначала просто на чистом листе бумаги, а через несколько дней я купил строительную бумагу и нарисовал самый простой дом, напоминающий тот, из «Трех поросят». Но я понял, что такими темпами у меня ничего не получится, и поступил в университет на архитектурный факультет. Теперь понимаю, что если бы я тогда не рисовал, а просто хотел бы построить дом, то не смог бы стать настоящим строителем. Рисунок – это как картинка в твоей голове, и вот что значит уметь воплотить ее в реальность.
– Тогда у меня вопрос: что, если рисунок выйдет не очень? Мне кажется, что-то может пойти не так.
«Почему я задаю этот вопрос, когда только что потерял целое состояние на акциях?
Почему я по итогу учусь у Кван Су, человека, который в школьные времена не учился так упорно, как я?
Нет, он не учит меня чему-то, мы просто обсуждаем», – думал Ён Чхоль.
Кван Су сделал глоток вина.
– Это самый большой камень преткновения.
– Рисование?
– Если быть более конкретным – не рисовать вообще из-за боязни ошибиться.
В точку.
Ён Чхоль поспешил сказать, что это не то, что он подразумевал.
– Ох… Нет, нет, нет, я не это имел в виду. Я о том, что, например, я рисую и что-то может пойти или не так, или в том направлении, о котором я вообще не думал.
– Вообще-то, такое часто случается.
– Что? Часто?
– Когда здание поднято, будучи на нижних этажах этого не увидишь, но если поднимаешься повыше, становится заметен неправильный наклон. Это не просто эстетическая проблема, а проблема безопасности.
– Значит, здание придется перестраивать?
– Если его еще можно выровнять, то да, но если здание уже стоит, то можно перепроектировать его, чтобы компенсировать наклон. Однако многие так не делают, потому что это дорого и занимает много времени. В итоге все оставляют как есть и ставят под угрозу безопасность людей.
– Нелепо. Почему они не исправляют это?
– Гордость.
– Что?
– Чтобы исправить ситуацию, нужно признать, что ты был неправ, но люди, даже когда видят доказательства прямо перед собой, отказываются признавать свою неправоту.
– А что, если здание рухнет… Это же страшно.
– Страшно, и касается не только людей, которые занимаются строительством, а большинства людей в мире в принципе.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, что, когда тебе доказывают, что ты неправ, вместо того чтобы сказать: «Да, это моя вина, я ошибся», ты пытаешься найти всевозможные оправдания и обоснования. Если говорить в более широком смысле, однажды нужно осознать, что твоя жизнь была неправильной, и исправить ее. Но природа большинства людей – закрыть глаза на проблему, говоря: «Я всегда так жил, а значит, все в порядке».
– Откуда мне знать, что я жил неправильно. Что хорошо, а что не очень?
– Твое внутреннее «я» прекрасно это знает, вопрос только в том, прислушиваешься ли ты к нему или игнорируешь.
«Кажется, что он хвастается только потому, что заработал немного денег».
Тем не менее Ён Чхоль продолжал задавать вопросы.
– Это разница между теми, у кого есть деньги, и теми, у кого их нет?
– Некоторая связь есть, но это более фундаментальная вещь. Недовольство накапливается, потому что, даже если ты понимаешь, что тебе некомфортно, все равно остаешься на одном месте. Как раз это причина проблем.
– Что ты имеешь в виду, говоря о дискомфорте? Например?
– Ну-у… Ён Чхоль, если что, это не про тебя. Когда я раньше ходил в Lotte World, я покупал премиум-билет за 89 000 вон, который позволял прокатиться на 10 аттракционах без очереди. Я видел, что люди, стоявшие в очереди по часу, смотрели на меня с завистью, и мне было интересно, сколько из них думали: «Чем он занимается?» или «Мне тоже надо больше зарабатывать, чтобы купить такой билет»?
– Честно говоря, когда я видел людей, пропускающих очередь, мне казалось, что надо мной издеваются. Я думал, мол, о, ну да, они же богатые, им не нужно стоять в очереди.
– Это правда. С помощью денег можно сделать многое, и сравнение уровня дохода в подобных местах может раздражать. Однако эта разница между деньгами, покупающими время и комфорт, проявляется в широком смысле.
– То есть?
– Богатые живут в больших пространствах, близко к работе, а бедные – в маленьких, далеко от работы.
– Да. Именно так.
– Подумай о своем рабочем месте как о парке аттракционов.
Ён Чхоль на мгновение задумался.
Если богатые люди экономят время, избегая очередей на аттракционах, они так же экономят его, живя недалеко от работы.
– Это же то, о чем я думаю?
– Да, потому что ты сообразительный. Я уже говорил тебе, что нытики плохо живут. Нытик – это тот, кому много что не нравится, но он ничего с этим не делает. А тот, кто жалуется, но пытается что-то с этим сделать, идет совершенно другим путем. Это выбор между тем, чтобы сохранить при себе жалобы и недовольство и жить с ними, и тем, чтобы исправить их, потому что ты думаешь, что если ты немного поработаешь, то будешь счастливым.
– Люди, которые много жалуются, и люди, которые пытаются это исправить…
Ён Чхоль тяжело вздохнул.
«Чаще всего меня раздражает, что я не делаю ничего особенного, но каждый раз настолько устаю после работы, что просто валюсь с ног», – подумал он.
Кван Су и Ён Чхоль подошли к окну со своими бокалами. Им открывался вид на извилистое русло реки Хан. С такой высоты она была похожа на большого синего дракона.
Ён Чхоль помрачнел еще сильнее, когда понял, что среди бесчисленных домов, которые он видел с этого места, не было его собственного. На самом деле он уже некоторое время задавался вопросом, стоит ли ему взять кредит на собственное жилье, из-за возрастания арендной платы.
«Стоит ли мне спрашивать об этом Кван Су или нет? Теряю свою оставшуюся гордость…
Ты действительно думаешь, что люди, живущие здесь, сочувствуют обстоятельствам тех, кто живет в арендованном помещении?»
Ён Чхоль делает большой глоток темно-красной жидкости, оставшейся в бокале.
– Кван Су, на самом деле я живу в арендованном доме. Стоит ли мне покупать собственный теперь?
Кван Су сохранил спокойное выражение лица. Ён Чхоль боялся, что он торжествующе улыбнется или презрительно усмехнется, но тот был так невозмутим, что он просто оцепенел.