Проснулся он от звонка в дверь. Сразу посмотрел на часы: было десять дня. Надел спортивный костюм, ополоснул холодной водой лицо. В дверь настойчиво продолжали звонить.
Бильбао даже не спросил, кто там. Открыл, впустил в квартиру двух людей, один из которых был в милицейской форме. Третий остался стоять на лестничной площадке.
— Калганов? — спросил невысокий, но крепко сбитый майор. — Сергей Владимирович?
— Он самый.
— Позвольте взглянуть на ваши документы.
Паспорт из его рук взял мужчина в гражданском, на вид ему было лет тридцать.
— Одевайся, — сказал он же. — Поедешь с нами.
Бильбао ни о чем не спросил, при них надел костюм, положил в карман сигареты.
— Я готов.
— Оружие дома держишь?
Бильбао несколько мгновений молчал, потом расстегнул спортивную сумку, лежавшую на полке одежного шкафа, вытащил оттуда самопал, деревянный, с медной трубкой под малокалиберные патроны.
Майор удивленно вскинул брови:
— Ты за кого нас принимаешь?
— Больше ничего нет.
Человек в гражданском примерил самопал к своей ладони, сказал:
— У меня был точно такой же, только ствол двойной: медь в латунную трубку загонял. Все равно разорвало. Чудом живой остался. Мне тогда тринадцать лет было, — и он с интересом взглянул на Бильбао.
— Для меня он тоже память детства.
Майор хмыкнул и сказал не слишком понятно:
— Как дело пойдет. Игрушка года на два лишних потянуть может.
Бильбао привезли в милицию и сразу из машины отправили в комнату, где стояли два жестких топчана и деревянный стол. Майор пошутил при этом, что селят его в номер люкс и тревожить тут никто не будет.
И действительно — не тревожили. Словно забыли о его существовании, даже еду не приносили. Хорошо хоть, на столе стоял чайник с водой.
Вспомнили о Бильбао лишь следующим днем, то есть ровно через сутки.
Наверное, это можно было назвать допросом. Человек в цивильном костюме, с седым венчиком, обрамляющим красную лысину, довольно долго не обращал на него внимания, все читал лежащие в папке листы, даже шевелил при этом губами, наконец спросил:
— Ты в курсе, что вашего водителя, которого вы звали Ромом, нашли убитым за городом?
— Нет, — односложно ответил Бильбао.
— И не в курсе, что Чумаков сидит у нас?
Бильбао промолчал. Если это было правдой, то она была для него не совсем приятной.
— Взяли мы Чумакова. Вернее, нашли, где ты его прятал. Зачем он тебе нужен? И что он тебе за признания писал?
Бильбао опять промолчал.
— Молчи, твое дело. Брут у нас тоже, вместе со своим телохранителем, или как там его… Из подвала их вытащили. Ты скажи только, на след Пугачева не сел?
— Не успел, — сказал Бильбао. — Выйду отсюда — сяду.
Человек с красной лысиной забарабанил пальцами по столу:
— Ситуация. От нас ведь можно не скоро выйти, товарищ Калганов. Если инкриминировать вам и разбойные нападения, и захват заложника, и хранение оружия. Говорят, были грехи и раньше. Тут, понимаешь, как оглобли повернуть.
— А как вам хочется? — спросил Бильбао.
Тот фыркнул:
— Сейчас, понимаешь, время такое, что не все от нашего хотения зависит. Уж как карты лягут. Пока одно скажу: Пугачев многих достал. Но это почти ничего не значит. — Он поднял палец к потолку. — Идет КВН, понимаешь. Конкурс капитанов. И от тебя, Калганов, нам ничего не нужно, но будет для всех лучше, если ты посидишь немного тут. Мало ли что…
— Насколько я вижу, у меня нет выбора, — ответил Бильбао.
— Тоже правильно. Значит, откровения от Чумакова, я так понимаю, ты нам не дашь?
— Я бы и самого Чуму вам не отдал.
— Понимаю. — Майор закрыл лежавшую перед ним папку. — По-своему логично поступаешь. Оно, может, и для нас к лучшему. До поры. А там… Ладно, иди отдыхай.
— А на довольствие меня здесь поставят? — спросил Бильбао, поднимаясь.
— Ты насчет еды? Неразбериха была, понимаешь. Теперь этот вопрос решен. Супы у нас, конечно, без особого навара, но я подошлю человека, скажешь ему, что купить. Хотя и без этого… Две дамочки тебе по свертку принесли, там, по-моему, даже что-то булькает. Но мой совет: не пей. А то и нас подставишь, понимаешь. Тут сейчас вокруг твоей персоны…
Он махнул рукой, давая понять, что разговор окончен. Бильбао пошел к двери, и уже у порога его догнала последняя фраза майора:
— Да, а брат твой — жидковат. Сразу нюни распустил, сдал всех с потрохами. Хотя братьев, понимаю, не выбирают. Другой парень — тот ничего, покрепче.
— Вы их взяли?
— Да на хрена они нам? Гуляют.
Бильбао вышел в коридор и нос к носу столкнулся с плотным кучерявым мужчиной. Это был Коган. Яков Яковлевич чуть кивнул ему и зашел в кабинет майора.
На столе рядом с чайником уже лежали два тех самых свертка, о которых говорил майор. Хоть Бильбао и было не до смеха, но он не смог сдержать улыбки: так одинаково комплектовались обе передачи. Копченая колбаса, шпроты, сыр, апельсины и даже одной марки плоские бутылки коньяка.
Вошел лейтенант, по возрасту совсем уже не мальчик, лишь мельком окинул стол, сказал:
— Обед в час будет, а если еще что подкупить…
— Ничего не надо. Вот от свежих газет не отказался бы.
— Ясно. Принесу все, что закажешь. А ты коньяку не дашь, а?
Он взял одну бутылку и тотчас исчез.
Передачи были от Инны Коган и Татьяны, жены Солодовых. Конечно, принесли их сюда не сами женщины, но записки были написаны ими. «Всё закончится нормально», — это от Инны. От Татьяны — более витиевато: «Ты достоин благодарности. Отблагодарю».
День прошел без всяких происшествий. Он лежал на жестком топчане, листал газеты и время от времени чувствовал, как кто-то разглядывает его через глазок.
Часов в семь вечера дверь открылась, вошел уже знакомый майор и рослый, но узкий в плечах подполковник. Они сели на соседний топчан, закурили. Заговорил подполковник, причем так, словно они были давным-давно знакомы и в последний раз виделись всего час назад:
— Ну задал ты нам задачу! — Он оглядел стол, заваленный продуктами, остановил взгляд на коньяке. — Наливай, что ли.
— Не во что, — сказал Бильбао.
Майор тотчас выскочил и через минуту вернулся уже с рюмками. Сам же он на правах хозяина стал разливать спиртное.
— Задачу, говорю, задал, — повторил подполковник. — И сам не знаешь какую. Разворошил муравейник. По твоей милости к нам и из области люди в погонах прибыли, и из Москвы. Плюс к этому и другие мирные уважаемые граждане подключились.
Бильбао молчал.
— Да у тебя, оказывается, выдержка покрепче этого коньяка. В общем, так, Калганов: как поступить — твое дело, но я бы тебе советовал на время исчезнуть. Знаешь, любопытных много будет, на тебя они, конечно, выйдут, а ты хоть парень, как вижу, не болтливый, а все ж можешь сказать то, чего не надо.
— Кому? Охранникам в коридоре?
Подполковник махнул рукой:
— Да это… Сейчас отвезем тебя домой, так что про топчаны и охрану забудь. А на будущее… Мы же почти одно дело делаем, правда? Думаю, наведем, так сказать, порядок в этом доме, если будем сотрудничать, найдем общий язык. Хотя с некоторыми нашими сотрудниками, как я догадываюсь, у тебя уже установлены контакты?
Бильбао натянуто улыбнулся:
— Предлагаете назвать их имена?
— Имен ты, конечно, не назовешь, но хорошо уже то, что подтвердил сам факт.
— Я ничего не подтверждал, — возразил Бильбао.
Майор заерзал, закряхтел, потянулся к бутылке, но подполковник прикрыл ладонью свою рюмку:
— Мне не наливай.
— Мне тоже достаточно, — сказал Бильбао.
— Ты все не так понимаешь, Калганов. — Подполковник встал, начал мерить широкими шагами камеру. — Я действительно хотел бы, чтоб мы нашли взаимопонимание. Жизнь сейчас такая, знаешь ли… — Он помолчал, потом добавил без тени иронии: — Может, через пяток лет я к тебе на работу проситься буду — все возможно.
— Или к Пугачеву?
— Да нет, по нему вроде определились. Зарвался так, что дальше некуда. Теперь мы на нем немного наживемся. — Подполковник хлопнул ладонями по столу, встал. — Читай через день газеты. Только не больно удивляйся тому, что в них написано будет. Тебя подвезти?
— Коган к вам приходил по мою душу? — спросил Бильбао, тоже поднимаясь.
— Представь себе, за ним было чуть ли не решающее слово. Так что, поехали?
— Нет, спасибо. Я на своих двоих пройдусь, засиделся немного.
В местных газетах эти материалы были почти полосные, в центральных — поменьше, конечно, но все равно стояли на видных местах.
Подполковник был прав: удивляться напечатанному стоило.
Оказывается, только благодаря проведенной спецоперации, в которой умело и решительно действовали чекисты города и области, удалось задержать членов преступной группы, наводивших ужас на жителей города, убивших крупного предпринимателя Борга, бывшего сотрудника одной из силовых структур Петрова… Фамилии преступников в интересах следствия назвать пока нельзя. Одних повязали в квартирах, других — на дачах, главаря взяли в пригороде Ростова. В общем, вырвали сорняк с корнем.
Солодовых внимательно просмотрел несколько газет, сложил их стопкой на краю стола, затем поднял глаза на Бильбао:
— А о Пугачеве ни слова?
— Зачем? — пожал плечами Бильбао. — Его надо в розыск объявлять, признаваться, что не с корнем все вырвано, что истинный главарь на свободе… Не тот эффект получился бы.
— Черт с ними, — сказал Василий Егорович. — Для меня важно другое: что Пугачев по крайней мере на ближайшее время исчезнет с моего горизонта. Так?
— Так.
Солодовых открыл стол, достал оттуда серый пакет, положил его перед Бильбао:
— Ты заработал это. Проси, что еще хочешь.
— Мне надо бы на недельку смотаться в Ростов.
— Мне тоже посоветовали тебе подсказать, что надо на время исчезнуть из города. Только перед этим найди возможность заглянуть к Якову Яковлевичу Когану. У него к тебе есть разговор.