— У меня телефон сдох, и что-то в потрохах этого животного тоже, — разводит мужик руками и с досадой пинает бампер черного мерседеса, у которого стоит. Надо же, а я всегда думала, что тачки такого класса в принципе не ломаются…
Хотя, если честно, меньше, чем в машинах, я понимаю только в хоккее.
— Если надо, я вам заплачу за беспокойство, — мужик, как в общем-то и многие представители зажиточного, так сказать, класса, решает, что мое замешательство вызвано в основном нежеланием влезать в чужие проблемы и подозрением в разводе.
На самом деле просто не люблю, когда Маруська дома одна. Даже ненадолго оставляя её дома, всегда беспокоюсь, вдруг что случится. Но…
Нормальный вроде мужик.
— Давайте, только быстро, — я вытягиваю телефон из кармана пальто, — номер помните?
— Конечно, — мужик с энтузиазмом шагает в мою сторону, вот только…
Вот только мгновением спустя его руки выдирают из моей ладони телефон и швыряют его на тротуар, в сторону.
Это настолько меня шокирует, что я даже не сразу соображаю, что именно это означает. Хотя что это может означать, кроме того, что мне хотят нанести вред?
— Вы что себе позволяете? — дергаюсь в сторону, пытаясь резко увеличить расстояние между нами. То ли псих какой-то, то ли…
— Но-но, — пальцы на моем запястье стискиваются с такой силой, что я аж вскрикиваю от боли, — не скачи, коза, уже допрыгалась.
Он резко дергает меня к себе, явно подталкивая к задней, приоткрытой уже дверце машины.
— Охрана!
До будки охранника метра эдак три. Ну, не может же быть, чтоб он не услышал мой отчаянный вой.
Как назло — подъезд тут не самый оживленный, все-таки элитный дом, его местоположение планировали так, чтоб жильцам было тихо и спокойно, даже до магазина ходить. И нет никого.
— Охрана!!! Да помогите же! — у меня срывается голос — больше от паники, чем от взятой моим криком высоты.
На лице моего противника расцветает какая-то очень неприятная ухмылка.
— Да, помоги ей, Рашид, — хохочет он, даже чуть замедляясь в движениях. Будто давая мне возможность обернуться и ощутить, как со свистом падает сердце в мой желудок.
Из будки у шлагбаума, расстегивая форменную куртку охранника, тяжелой походкой выходит второй амбал. Еще мощнее предыдущего. И судя по тому, как переглядывается он с первым — они очень даже заодно.
Они давно к этому готовились или просто вырубили нашего штатного домового охранника?
Оба варианта — дерьмовые, если честно.
— Чего вам надо? — я снова дергаю запястье, но безуспешно. Может, получиться выиграть время и… На что?
— Важный человек хочет тебя видеть, — в тоне амбала, что продолжает меня удерживать, такое глухое безразличие, что аж мороз берет. — Прокатишься с нами. Не будешь ерепениться — может, даже живая домой вернешься.
Ну, офигеть. Кто-то там чего-то хочет! А у меня ребенок один дома!
Мой следующий маневр ужасно рискованный и вообще имеет просто мизерный шанс на успех. По крайней мере с противниками такой весовой комплекции. Но я должна рискнуть. Хотя бы ради Маруськи, которая уже через пять минут моей задержки всегда начинает беспокоиться.
Я бью тому мудаку, что держит меня за руку, единственным свободным кулаком в пах. Со всей дури. Вопреки расхожему мнению, этот удар не дарует стопроцентной гарантии обезвреживания противника хоть на секунду. Чуть-чуть не добери с силой — и взбеленить взбеленишь, а на свободу не вырвешься. Так что чем сильнее, тем лучше, чтоб сильнее пронзило, чтобы хоть каплю ослаб…
Срабатывает!
Мужик издает пару непечатных выражений, и хватка его ослабевает, ровно настолько, чтобы я со всей дури рванулась наружу.
Господи, спасибо, что надоумил меня надеть кроссовки. И джинсы тоже оказались очень кстати.
И только бы до дома добежать, там я бы…
Одна резкая пощечина, влепленная вторым амбалом, тем самым Рашидом, и с глубоким размахом, почти отправляет меня в нокаут. И сбивает с ног. Никогда не думала, что пощечина может быть настолько болезненной…
Сильная мудацкая рука впивается в мои волосы, дергает вверх, заставляя встать на ноги.
— Ну, сказано же тебе, овце, не рыпаться, — разъяренно рычит мне в лицо Рашид, заламывая левое запястье, — нам за каждый фингал на твоей мордашке шеф штраф поставит.
— Может, нам её придушить маленько? — зло уточняет тот, первый, отчаянно пытаясь продышаться.
— Перестараешься же, — равнодушно роняет Рашид, — босс нам бошки снимет, ему эта краля нужна.
Господи, да что у них там за босс и зачем я ему понадобилась?
Я пытаюсь брыкаться, я снова ору, но… Суровая реальность такова, что на помощь мне никто не прилетает. Мир будто вымер, лишь бы не мешать двум ушлепкам волочь меня к машине.
Я верчу головой, пытаясь найти хоть кого-то, хоть что-то и… Лексус. Такой знакомый, такой родной, вусмерть навороченный лексус, только-только подъехавший к будке охранника. Самый любимый “скакун” Ветрова…
Приехал все-таки пораньше.
— Яр! — я взвизгиваю отчаянно, громко, чтоб точно услышал сквозь стекло.
Пусть хоть увидит, поймет. А потом найдет и закопает этих уродов, пусть мне это и будет уже посмертно…
— Да заткнись уже, — мне зажимают рот ладонью, а я, не мудрствуя лукаво, в последней попытке сопротивления впиваюсь в ладонь зубами. Так, что на языке становится солоно от чужой крови.
— С…
Эпитет, описывающий степень моего плохого поведения, мне определенно нравится. Жаль, насладиться некогда. Нужно продолжать вести себя не лучше! Чем дольше я не в машине, тем больше шансов у меня все-таки никуда не уехать. Хотя свет в конце моего тоннеля и эфемерен.
Или нет?
Воздух вскипает от взвигнувших от слишком резкого газа шин. Лексус Ветрова в считанные секунды выворачивает на дорогу и, продолжая маневр, на одном только заднем ходу перекрывает выезд тачке амбалов.
Обращенный ко мне эпитет повторяется, только уже не в мой адрес. А Яр уже выскакивает из машины. Успеет? И... Справится ли — в соотношении двое против одного?
— Слышь, Косой, а это не тот, который у шефа в разнарядке вторым идет?
— Похож… Ну, этого можно не беречь, он живой не нужен… Подержи девку, Рашик, я разберусь.
Господи, господи, господи. Среди бела дня, в престижном районе Москвы два бандита так спокойно обсуждают такие вещи.
Мне хочется только взвыть от тоски и безысходности, а лучше — крикнуть Яру, чтоб уходил сейчас же, чтоб у Маруськи из нас двоих остался хоть кто-то...
Язык отнимается.
Время превращается в холодный густой кисель, я ощущаю, как вязну в нем все глубже.
Казалось бы — пара секунд прошла. Ветров уже выскочил, уже долетел до мерседеса мордоворотов, уже увернулся от первого удара. Яр сильный, разумеется. Еще в бытность наших с ним отношений увлекался боксом на любительском уровне, с тренером и, судя по всему, тренировок не оставил, но… Все-таки дело происходит не на ринге, не по правилам. И с явно глубоко увязшим в криминале противником.
— Ну, вот что ты за баба такая, — тем временем сводя мне руки за спиной, выговаривает Рашид, — вот не позвала б его, еще б пару дней побегал мужик. Может, даже завещание бы написать успел. Не стыдно?
Эта убогая укоризна в тоне, отвратительные предъявы… Господи, как меня от них тошнит.
Я пинаю Рашида в голень — он сильнее заламывает мне запястье и впечатывает меня лицом в капот машины. От боли темнеет в глазах.
Яр, пожалуйста, только не проиграй этому ушлепку…
Интересно, это реальный гул двигателя и звук торможения рядом или меня это глючит от удара?
Щелчок автомобильной двери...
— Эй, уважаемый. Не ответите на пару вопросов?
Нет, кажется, все-таки не мерещится.
Я знаю этот голос… Спокойный, твердый, убедительный... Я не успеваю на него среагировать, а вот "мой" бандит очень даже успевает, он дергается, освобождая одну из рук, что меня держит, но никакого диалога не происходит: только сухой треск — и мои запястья вдруг оказываются на свободе, а за моей спиной раздается звук падения тяжелого тела.
— Вика, ты в порядке? — пока я выпрямляюсь и пытаюсь остановить слегка кружащийся перед моими глазами мир в одном шатком положении, Влад успевает подойти и прицельным пинком отодвинуть от меня тело бандита.
— Чем это ты его…
Он без лишних слов приподнимает в ладони черный тазер[3], а сам гаркает во весь голос.
— Яр, я уже иду!
Такие штуки хорошо отвлекают внимание в драке…
Я оборачиваюсь туда, где сошлись в рукопашную на близком расстоянии Косой и Ветров.
Трюк Влада срабатывает. Косой действительно дергается от окрика, оглядывается к нам, и Яр не упускает этой возможности, вбивая кулак противнику в височную область головы. Я с тихим ликованием наблюдаю этот удар, сложный, опасный, эффективно нейтрализующий…
Да, он срабатывает, но все-таки не так, как надо. Косой падает на одно колено, теряя равновесие, будто подставляясь для следующего удара.
Вот только сухой щелчок, что звучит после этого — это не звук вылетающих из шокера Влада электродов. С таким звуком обычно выскакивает лезвие складного ножа…
Дальнейшие события будто выводятся для меня по кадрам.
Страшным до паралича.
Бросок Косого, сводящий расстояние между ним и Яром на нет, и они сплетаются воедино, как друзья, которые давно не виделись, и им не терпится обняться.
Три быстрых удара Косого, от правого локтя одной рукой.
Замирающее лицо Яра, как у человека, ощутившего сильную боль и еще её не осознавшего.
Запоздавший второй щелчок тазера, падение на землю и Косого.
Три медленно расплывающихся пятна на рубашке Яра…
Красных…
42. Не смей. Просто не смей!
Так странно. В воздухе пахнет кровью. Его кровью. Это он пошатывается, явно слабея в ногах.
Меня будто вскрыли за компанию с ним. Мне больно. Так, будто в меня влили полведра кислоты, и именно она растворяет меня изнутри.