– А не будет лишних вопросов?
– Каких? – Он задумчиво трет переносицу. – Может быть, я самодур. Решил омолодить коллектив. А может быть, не люблю, когда меня застают в такой пикантной позе… и отрывают от важного занятия…
Но он не пытается вновь сблизиться, да и я чувствую, что момент упущен. Теперь нам точно будет неловко и некомфортно, попробуй мы продолжить или начать заново.
– Я вызову тебе такси, – говорит Давыдов. – Довез бы сам, но нужно остаться поработать.
– Не переживай, я пройдусь до остановки, – качаю головой. – Голову проветрю. Кстати, я посмотрела флэшку. Пока ничего особенного не нашла. Тот человек, который тебе её передал, не сказал, что конкретно искать?
– Не успел, – отвечает Влад так хмуро, что складывается нехорошее впечатление.
А жив ли вообще этот человек?
Пожалуй, не буду спрашивать. Иногда лучше промолчать, чем узнать лишнее. Захочет – сам расскажет.
– Я займусь ей чуть позже. Мне надо отоспаться, а то третий день на ногах, – в доказательство своих слов потираю глаза. – Как там Алиса?
– Как всегда: ненавидит меня, потому что я – плохой брат и препятствую её счастью. Ничего, я привык. В любой сказке должен быть злодей.
– Ты хороший брат, – спорю я и обнимаю его на прощание, по-дружески, мягко. – Ей очень повезло с тобой.
– Приятно слышать. – Он на секунду притягивает меня к себе и тут же отпускает. – До завтра, Сергеенко.
– Не задерживайся на работе, Давыдов.
***
Но выспаться мне не удается, потому что в девять часов, когда я только-только улеглась в кровать, квартиру оглашает писком дверной звонок. Я подскакиваю и сонно плетусь в коридор, костеря незваного гостя самыми крепкими словами.
На пороге стоит, нетерпеливо постукивая ногой, Олька.
– Сейчас ты будешь меня жалеть! – заявляет она и врывается в квартиру.
– Может быть, я буду жалеть тебя завтра? – а сама чешу голову и пытаюсь прозеваться.
– Нет, сегодня. Я тебя всегда выслушиваю? – спрашивает она, скидывая с ног туфли. – Всегда. Теперь слушай меня.
Спорить с ней бесполезно. У Оли есть отличительная черта, которая чаще всего меня не раздражает, но иногда выводит из равновесия: если Оля чего-то хочет, Оля достанет всех и вся, но получит прямо сейчас. Она не любит неопределенности и привыкла всегда прямо сообщать, если её что-то не устраивает.
Поэтому я иду на кухню и долго завариваю нам обеим кофе, потому что забываю, где лежат зерна, не с первого раза включаю кофеварку, долго туплю, почему мигает кнопка «Добавьте воды».
– Итак. Этот козел нашел себе другую! – восклицает Оля, и взгляд её мечет молнии.
– Какой козел? Какую другую? Кого он нашел? Козу?
– Эй, ты вообще слушаешь меня? Денис, ну а какой ещё козел может быть в моей жизни?!
Денис, напоминаю, это бывший молодой человек Оли. Настолько бывший, что она благополучно удалила его из всех социальных сетей и чаще всего, рассказывая о нем, употребляет термин «это недоразумение».
Поэтому мне совсем непонятно, как бывший парень мог найти себе кого-то другого, если Оле он давно уже не принадлежит.
– Он выложил фотографию со своей новой девушкой и написал: «Ты – моё всё». Смотри! – Оля протягивает мне телефон, с которого лыбится конопатая физиономия Дениса. – А как же я? Он же мне клялся в вечной любви. Говорил, если не вернусь, в монастырь уйдет. Ушел, блин! А я ему верила… – она начинает всхлипывать, чем вводит меня в полный шок. – Я иногда, знаешь, думала дать ему второй шанс. Но теперь понимаю: не заслужил!
– Оль, ну, давай объективно, – я бахаю кофе залпом, чтобы хоть немного привести мысли в чувство. – Вы расстались из-за его измен. Он попробовал тебя вернуть. Ты абсолютно логично не вернулась. Прошло почти полгода, парень устал и нашел себе девушку. Какой второй шанс? Зачем тебе человек, который однажды тебя предал?
– У нас могло бы всё получиться…
Она роняет лицо в ладони, и я вспоминаю, что ещё недавно точно так же делала Алиса, увидев своего парня с законной женой.
Наверное, бывший – это какой-то особый статус в жизни девушки. Кодовое слово. Зашифрованное послание.
Мы можем уверять себя, что ничего к ним уже не испытываем, но потом они начинают жить без нас – и мы сходим с ума от ревности и обиды.
Потому что бывшие должны скоропостижно скончаться в тот самый день, когда перестали быть нашими настоящими.
– У вас бы ничего не получилось, – твердо отвечаю я и пихаю Оле под нос коробку с конфетами, которые были припрятаны на «черный день». – Подумай трезво. Да хватит плакать!
– Ты меня не понимаешь… это ты способна работать с бывшим мужем и ничего не испытывать… а я даже имя его слышать не могу, меня трясти начинает…
– Ну, вот про «ничего не испытывать», я бы поспорила, – говорю загадочно и в двух словах рассказываю Оле, что между мной и Давыдовым происходит какая-то гадость под названием «притяжение».
Почему-то мне стыдно признаваться в том, что я наступила на старые грабли, а грабли ответили мне взаимностью.
Оля выслушивает молча, но смотрит на меня… с обидой. Глубокой такой, которая разливается по насупившемуся лицу.
– Я что-то не то сказала?
– Да ты всегда так, – отмахивается она. – Я к тебе с реальной проблемой пришла, а ты о своих парнях воркуешь. Я очень рада, что теперь у тебя есть крутая должность, куча бабок и мужик. Ты уделала меня, поздравляю!
В кухне начинает пахнуть гарью, как будто подгорели все котлеты разом. Только вот плита выключена, и никаких котлет не предвидится.
– Всегда? – удивленно переспрашиваю. – Оль, последние годы я о «своих» парнях вообще не рассказывала. Потому что парней этих не было. Ты первая завела речь про наши отношения с Давыдовым, и я поделилась, чтобы отвлечь тебя… Ой, да что я вообще оправдываюсь?!
– Хочешь мое мнение про вас с Владом? – Оля встает и, уперев руки в стол, смотрит на меня; ответа она не дожидается. – У вас опять ничего не получится, и ты приползешь ко мне со слезами, совсем как семь лет назад! Люди не меняются, и твой расчудесный Давы-ы-ыдов, – тянет она, – не изменится. Ты всегда интересовала его меньше, чем работа! Мой Денис изменял мне хотя бы с реальными женщинами, а не с бизнесом!
– Как замечательно, что ты это сказала! – разгораюсь я словно зажженная спичка. – Потому что с Денисом у вас тоже ничего не получилось бы! Твой Денис – последний кобель!
Мы громко скандалим, и когда подруга уходит, я остаюсь на пустой кухне, с остывшим чайником, пустой коробкой конфет и полным непониманием: как так вообще произошло?
Мы никогда особо не спорили. Не было причин.
Почему Олю так взбесило мое признание? Клянусь, я даже не хвасталась! Не произносила уничижительным тоном: «А вот у нас с Давыдовым всё получилось… в отличие от тебя».
Или я непреднамеренно вкладывала такой смысл?
Сама не знаю.
Но эти её слова, пусть и сказанные в запале злости, заставляют меня задуматься. А стоит ли ввязываться в отношения, которые заранее обречены на провал? Потому что Оля, к сожалению, права. Люди не меняются. Тридцатилетние мужчины не превращаются в розовых пони.
Так не бывает.
И я должна это запомнить, если хочу ещё раз поцеловать Давыдова. Или остаться с ним наедине. Или довериться. Или впустить в свою жизнь.
Или… не стоит даже пытаться?
***
Сегодня я впервые присутствую на общем совещании и смотрю на директоров, с которыми раньше если и общалась, то исключительно по телефону. Почему-то Давыдов не посчитал нужным представить меня каждому лично, да мне и не требовалось.
За длинным столом собрался весь «правящий» состав фирмы. Эти люди знают себе цену и не стесняются это показывать. На них качественная дорогая одежда, у них хорошие прически. Они выглядят уверенно и даже нагловато.
Дмитрий, директор экономического сектора, сидит напротив меня и мило улыбается. Он вообще не умеет улыбаться иначе. Я заметила, что его улыбка как будто отрепетирована и наклеена на губы. Неестественно как-то. Он приятный молодой человек, но ему не идет улыбаться.
Влад задает вопросы, и директора отвечают ему, скандалят, валят проблемы друг на друга. Меня разговор касается лишь однажды, когда я почему-то становлюсь виноватой в задержке поставок. Мол, бухгалтерия так долго их согласовывала, что все сроки были сорваны.
– Напомните, когда вы подали документы на рассмотрение? – Я записываю вопрос в блокнот, хотя прекрасно знаю ответ.
Девочки ещё утром сказали, что с этим может быть проблема, и дали мне полную распечатку документооборота. Мы согласовывали бумаги всего два дня. А вот направили их нам на рассмотрение с полным нарушением всех сроков.
Главный по снабжению, мужчина немолодой и низкорослый, сразу же начинает путаться в показаниях. Вроде бы и давали, а вроде бы точное число не помнит, а вроде бы мы хотели согласовать устно… или не хотели… или не устно.
– Пришлите мне информацию о дате направления бумаг, я обязательно проверю её и отчитаюсь перед Владиславом Евгеньевичем, – отвечаю без испуга, и снабженец багровеет.
Угу, надеялся, что новенькая девочка не владеет ситуацией, и за счет неё можно выправить свои косяки.
Причем я думаю, что он неплохой мужик. Просто на работе все друг другу волки.
Давыдов одобрительно кивает, включаясь в нашу игру.
– Буду ждать вашего отчета, Мария Олеговна. Ирина, зафиксируйте это в протоколе совещания.
Усердная секретарь сразу же начинает стучать лапками по клавиатуре (хотя последние полчаса залипала в телефон).
Мне нравится наблюдать за Давыдовым. Нравится погружаться в него с головой и ловить себя на странной мысли: я разглядываю его так, словно мы незнакомы. За семь лет люди имеют свойство меняться хотя бы внешне, но он всё такой же. И волосы его непослушные, и внимательный взгляд, и то, как в пальцах зажата ручка.
Интересно, а я изменилась?
Ты хорошо выглядишь…
Я ему симпатична. Может быть, только физически, но разве это не должно тешить моё самолюбие?