Наша жизнь разнообразилась, это факт. Потому что целый месяц я находила самые разные причины не показываться перед Владом обнаженной. Мы освоили ролевые игры в полной темноте. Мы научились воздержанию.
Было необычно – факт.
Зону бикини я больше не трогала – тоже факт.
Когда я выхожу из ванны, Давыдов оборачивает меня в полотенце, укутывает своим теплом и отводит в спальню.
Я рушусь в кровать и засыпаю, не успев даже поблагодарить его… или отругать.
Ещё не решила.
***
Раннее утро обрушивается на меня истошным визгом будильника. Боги, как раскалывается голова. Я пальцами, не разлепляя глаз, нахожу мобильный телефон. Восемь утра.
Ой.
Мамочки. Опоздаем же. Рабочую неделю никто не отменял (как, наверное, и моё последующее увольнение).
Где взять чистую одежду? А косметику?..
Только сейчас я начинаю осознавать, что, кажется, осталась голодранкой, без чистых трусов, носков и запасного комплекта колготок. Всё это хранилось в спальне, лежало себе спокойно на полочках и знать не знало о том, что может сгореть в один «прекрасный» день.
Кошмар…
Так. Нет. Маша, долой панику. Прорвешься. Будут у тебя и трусы, и колготки. Возможно, хватит даже на новую тушь для ресниц.
Вдох-выдох.
Для начала разберись с насущными проблемами.
Аскетизм Давыдова удобен, тут не потеряешься. Я открываю шкаф и вытаскиваю одну из однотипных футболок-поло. Напяливаю на себя. Ну, сойдет. Как будто короткая туника. Зад прикрыт, и на том спасибо. На работу так, конечно, не пойдешь, но в качестве временной домашней одежды – сгодится. Надеюсь, мои вещи высохли.
Кстати, насчет зада. Запасного белья у меня нет, поэтому приходится с сомнением присмотреться к боксерам Влада.
А что, неплохие шортики. И размер нормальный. Не давят, не свисают. Удобно.
Хм, спрашивается, где справедливость? Почему женщины должны издеваться над собой, нацепляя стринги, которые впиваются даже в те места, куда физически невозможно впиться? А у мужчин такое комфортное белье. Ещё и проветриваются все стратегически важные места.
В общем, вся такая оригинальная, одетая в мужские шмотки, я вылетаю в коридор… и застаю Давыдова на кухне, безмятежно поедающего пиццу с кофейком.
Коробка стоит на барной стойке, от неё пахнет сыром и колбасой, и во мне разгорается первобытный аппетит.
Так, я не поняла. Рабочий день через час, ехать около пятидесяти минут, а мы не собраны от слова «нифига».
– Мы опаздываем!
– Не-а, – Влад с аппетитом вгрызается в кусок пиццы. – Офис сегодня закрыт, у сотрудников внеурочный выходной день. Я сказал, что на первом этаже нашли полчище тараканов. Якобы нужно провести полную дезинсекцию. Всё обыщут, жучков найдут и уничтожат, – и он мстительно добавляет: – Всех жучков.
– А не слишком ли это подозрительно?
– Абсолютно нет. Пройдут люди в специальных костюмах, обработают все помещения, заодно осмотрят их. Не подкопаешься. Они даже тараканов обещали предоставить, чтоб уж наверняка. У них всё продумано, они любое подслушивающее устройство обнаружат. Будешь завтракать? Я купил зеленый чай. Специально для тебя.
Вдвоем мы быстро расправляемся с пиццей, и сегодня, при свете солнца, что настырно лезет в огромные окна, мне не так сильно хочется уволиться и навсегда изгнать из жизни Давыдова Владислава.
– Ты спал в кровати? – уточняю зачем-то.
– А где ещё? – удивляется Влад. – Мог бы на полу, но там неудобно. А я уже немолод, привык к комфорту. Не бойся, я к тебе не приставал. А вот ты упорно пыталась закинуть на меня ногу… как раньше.
Его слова заставляют меня обильно покраснеть и уткнуться в кружку.
Глупый, глупый организм. Называется: вижу мужчину, клеймлю мужчину своим копытом. Неосознанно, а потому вроде бы и винить некого, кроме собственных инстинктов.
Но спалось мне хорошо и почти безмятежно.
Я замечаю кошку, которая точит в углу кухни корм из чистой тарелки. Рядом с тарелкой стоит полная до краев кружка воды. Видимо, с посудой у Давыдова проблемы. Но меня умиляет его забота о Маруське. Корм где-то раздобыл, воды налил. Не зря кошачье чудовище любило исключительного моего бывшего мужа.
– Слушай, а ты подпишешь моё заявление на увольнение? – спрашиваю, ковыряясь вилкой в холодном ризотто, которое обнаружилось в холодильнике.
– Не-а. Я тиран и деспот, я не отпускаю стратегически важных сотрудников. Да и зачем тебе увольняться? Допустим, мы недопоняли друг друга. Я немного сорвался на Дмитрия. Что в этом такого?
НЕМНОГО?!
Да он бы ему моську расквасил, будь его воля!
Иронично ещё и то, что мы используем один и тот же термин. «Стратегически важные». Только вот контекст у фразы абсолютно разный. Напоминаю, я радовалась проветриванию стратегически важных мест, а для Давыдова важна не попа, а люди.
Это всё, что нужно знать о разнице нашего восприятия.
– Влад…
– Что, Маш? Ну? – смотрит на меня внимательно. – Ты же сама не хочешь увольняться. Это не вопрос. Это утверждение.
Он прав. Не хочу. Больше не хочу. После вчерашнего дня, после того, как Давыдов не колебался ни секунды, предложив переночевать у него. После того, как он помог мне отпустить страхи, ничего не прося взамен.
Не судил, не ворчал, не злился.
Мне ещё сложнее определиться в своих эмоциях, но одно знаю точно: я хочу сделать всё возможное, чтобы отблагодарить моего бывшего мужа за добро. Чтобы разобраться с флэшкой. Чтобы найти того урода, который поджег мою квартиру. Чтобы извиниться за то, сколько проблем доставила Владу своим присутствием.
Чтобы он не считал меня взбалмошной идиоткой, от которой одни проблемы.
Потому что – черт побери! – этот мужчина мне небезразличен. Он мне нужен. Дорог. Я до сих пор не перегорела, не переболела. Наоборот, с каждым днем вязну всё сильнее, пытаюсь сбежать, пытаюсь поругаться, а он со свойственным спокойствием останавливает меня от необдуманных поступков. Ничего не требует. Ждет.
– Влад? – Я перегибаюсь через барную стойку и ловлю пальцами колючий подбородок бывшего мужа. – Спасибо тебе за всё.
А затем целую его…
Впервые за долгое время – сама.
***
Мне чертовски хорошо. Потому что я перестала себя накручивать. Нет ничего, что могло бы помешать мне здесь и сейчас.
Есть только мы. Эта светлая кухня, барная стойка, через которую так удобно перегибаться. Раннее утро, безмятежное, какое-то абсолютно нереальное, с привкусом зеленого чая, вчерашней пиццы и крепкого кофе.
Есть только мужские руки, чуткие, давящие на самые чувствительные точки, которые давным-давно не отзывались во мне. Нетерпеливые губы, порочные по природе своей, дарящие ощущение полной невозможности. Его тонкие пальцы, скользящие по моей коже.
– Оригинально, – усмехается Влад, касаясь резинки собственных боксеров, надетых на меня.
– Без лишних комментариев, ладно? – хмыкаю в ответ.
– Всё-всё, молчу, – отвечает с ехидством и, склонившись на колени, зубами стаскивает с меня белье, не удержавшись, впрочем, от комментария: – Кто б мне сказал, что я начну снимать с людей мужские трусы…
Сложно одновременно смеяться и осыпать поцелуями его тело, но я пытаюсь успеть везде. По всем фронтам.
Мы куда-то спешим, торопимся. Без одежды, без всех этих лишних, давящих вещей, которые всегда только мешали.
Всё точно так же, как раньше. Мир для двоих.
Коридор, спальня, жесткий матрас, а дальше…
Надо ли говорить, что случается дальше между двумя людьми, которые совсем забыли, что такое настоящие эмоции? Но внезапно сама судьба напомнила им об этом, столкнув в аптеке, заставив сотрудничать, ошибаться и прощать друг друга за ошибки.
Которые когда-то отказались друг от друга, а теперь пытаются вспомнить, как это: быть вместе. Снова.
«Как раньше» уже не будет, да мы и не хотим вернуться в прошлое. Прошлое – это одиночество на двоих, тяжелое, бесконечное ожидание. Прошлое – это боль и обиды. Прошлое – это то, чем не стоит дорожить.
Потому что у нас есть будущее.
Наверное.
По крайней мере, этим утром, под тихие вздохи, под шепот, под звук поцелуев – мне хочется в это верить.
А потом мы лежим, запутавшись друг в другу, обнявшись всеми конечностями, и ко мне возвращается привычная язвительная натура.
– Признайся, это такой способ вернуть меня на работу.
– Да, – легко соглашается Влад, оглаживая мои ребра пальцами. – Я делаю это со всеми сотрудниками, которые от меня увольняются.
– Даже с Валентиной Дмитриевной? – начинаю ржать.
– Упс. Как ты догадалась?
Давыдов оказывается надо мной, нависает всем телом, и мне только и остается, что обвить его бедра ногами и припасть к губам с новой порцией поцелуев.
…Нас отвлекает мой мобильный телефон. Он трезвонил один раз и второй, и третий. Но я не брала трубку. Некогда было, знаете ли. Я тут вспоминала, каково это: вновь чувствовать бывшего мужа.
Но на пятый раз терпение кончается, я поднимаюсь и достаю мобильный.
Оля.
– Привет.
– Маш… я в новостях прочла… у тебя квартира сгорела. Сижу и рыдаю. Думаю, вот дура, а я на твои звонки не отвечала.
– Всё хорошо, не переживай. Ни я, ни Маруська не пострадали.
Оглядываюсь на Давыдова, который, воспользовавшись моментом, плотно залип в смартфоне. Уверена, по какому-то важному рабочему вопросу, а совсем не для того, чтобы полистать картиночки с котиками.
– Что случилось? Ты у родителей? Как ты себя чувствуешь? Я приеду!
– Оль, не надо. Всё хорошо. Я не у родителей, а в гостях.
– Называй адрес. Я заберу тебя к себе, даже не думай отказываться. У меня хватит места.
Вот уж нет. Олька, конечно, человек широкой души и готов предоставить мне последний кухонный уголок в качестве спального места, но будем откровенны: кровать Давыдова гораздо симпатичнее. Опять же, матрас ортопедический, подушки с эффектом памяти, какое-то невесомое одеяло. Да и в комплект к кровати входит мой бывший муж, лежащий сейчас обнаженным, сосредоточенно высматривающий что-то в телефоне.