повод улыбнуться. Картинка перед глазами нарисовалась довольно яркая: вот Вэль в той же неспешной манере прогуливается, о чем-то разговаривая с отцом, вот напрягается, шагает к нише, отдергивает в сторону гобелен, а тут я — с дурацкой смущенной улыбкой. Пойманная…
Ребячество? Ну да. Ой, не надо только ворчать, дайте пострадать ерундой, я и так слишком часто леди, особенно по утрам, когда наблюдаю, как именно Мелира перераспределяет замковую прислугу на работы. Вот там даже не улыбнешься лишний раз, слуги не должны видеть тебя этакой смешливой глупышкой. И вообще…
Отец и Вэль шли просто с императорской неторопливостью. Ну или у Лэрви был слух как у зайца, и она услышала их очень издалека. А может быть, эхо сыграло с нами злую шутку.
В общем, неважно почему, но пока мы дождались, когда мужчины окажутся рядом, я успела трижды прочертить границу и четыре раза устать задерживать дыхание. И спина уже начала затекать из-за того, что приходилось держаться в полусогнутом состоянии. Но терпи, Фэй, терпи. Терпи сильнее. Вот он — самый критический миг вашей с Лэрв дурацкой выходки года, голоса мужчин становятся настолько близкими, что ты слышишь каждое их слово, своим напряженным, обратившимся в чистый слух существом.
— При всем моем уважении к вам, Джалкин, вы же понимаете, что этот вариант исключен сразу, — твердо произносит Вэль, и я даже представляю, как он хмурит брови, говоря эту фразу. И губы поджимает — сурово так, в плотную линию, так, что мне вечно хочется целовать его, именно в губы, лишь бы он смягчился. И… Кхат, вот ты представляешь насколько сложно держать вот этот весь ворох эмоций за границей — все равно что фейерверк в банке удерживать.
— Я все еще не понимаю, почему, — настойчиво возражает мой отец. — Разве вы предпочтете, чтобы срок вашего обета истек, уважаемый зять? Предпочтете оставить мою дочь вдовой?
Что там я говорила про фейерверк в банке? Помните? Забудьте. Легче легкого все это свернуть в рулетик и отодвинуть на самый дальний план восприятия. Только бы Лэрв держала свои такие громкие эмоции покрепче, только бы сердце не стучало так громко, только бы услышать еще хоть что-то… Речь ведь про этот проклятый обет с местью, так? Ведь нет иных вариантов, что они обсуждают это.
— Нет. Не предпочту, — ровно произнёс Вэль. — Но вы предлагаете попросить, чтобы человек, которому я дал клятву, отозвал мое обязательство. Честно говоря, противно даже допускать мысль, что я позволю запятнать себя таким позором. И если выбирать между этим бесчестьем и смертью, я все-таки выберу смерть.
Отец продолжал что-то говорить моему мужу, но я это уже пропустила мимо ушей. Он нас не почуял. Я не знаю как, но он нас не почуял. Они с отцом прошли мимо, в трех шагах от нас, и никто не почувствовал нас, видимо, они просто были очень заняты разговором.
Лэрви выскочила из ниши, стоило только отцу и Вэлькору скрыться за поворотом.
— Ну вот, а ты — поймают, поймают, — явно передразнивая меня, произнесла она, потягиваясь, чтобы размять затекшие мышцы. — О чем они говорили, ты поняла, Фэй?
О да… И лучше бы не понимала…
— Фэй, — сестрица обернулась ко мне, так и стоящей у этой идиотской ниши и сжимающей край гобелена. Лицо у Лэрви тут же вытянулось от одного только взгляда на меня.
— Фэй, ты что, плачешь?
Глава 39. Озабоченная
— Вэль, твоя жена не спустилась к ужину.
Мелира выглядела встревоженной, а Вэль, только и успевший, что разобраться с очень небольшим количеством текущих дел лордства, уставился на явившуюся в его кабинет сестру.
— Ты с ней связывалась?
— Она телепатически закрылась, я даже не знаю, где она, — тихо произнесла Мелира, опуская ресницы.
Вэлькор невесело глянул на финансового советника, с которым решал вопрос ремонта одного из мостов. Волшебники требовали много за свои услуги, а неволшебные строители провозились бы безумно долго, а мост был нужен сейчас — он был на важной торговой дороге.
— Закончим позже, — на это Веррис только вздохнул. Все уже давно уяснили, что дела делами, а вопросы, касающиеся своей жены, лорд Дернхельма чаще всего решает безотлагательно. Тем более мост никуда не собирался убегать, и было ясно, что наймут на его ремонт именно магиков, нужно было просто рассчитать ценовые изменения на вина в этом году. Это Веррис обычно делал сам, а Вэль уже проверял и утверждал. Ну или сам корректировал — в сторону увеличения, конечно. Вишневые вина Дернхельма стоили своих денег.
Вэль потянул за нить заклинания поиска. Он за три секунды успел придумать три версии похищения Фэй, причем в одной из версий участвовал Джалкин, во второй Лэрви, в третьей же — и Джалкин, и Лэрви вместе, и Мелиру они взяли в оборот. Подозрительность, доходящая до уровня паранойи…
— Странно, — Вэль удивленно нахмурился. — Она в спальне…
Вообще-то это был последний ужин в компании Джалкина и сестры Фэй. И если Фэй не спустилась, значит, что-то случилось. И это Вэля совершенно не обрадовало. Он так безмерно устал, еще не оправился после трепки Джалкина, да еще эмпатически оглох — а к утру второго дня так вышло, что оглох-то он еще сильнее, чем ожидал. Даже эмоции Фэй, лежащей с ним рядом в одной постели, почти не разбирал. Чувствовал себя слепым и бесполезным, как котенок. И вот в этих условиях Фэй почему-то начала отступать установленного порядка. И это было странно и тревожно.
Лихорадочная надежда, что у Фэй проявились метки и она не вышла, потому что переволновалась, шевельнулась сама по себе. Вэль уже очень хотел, чтобы получился наследник для Дернхельма. Или наследница. Все предки наверняка повертятся в своих погребальных урнах, если Вэль передаст Дернхельм женщине, но так им и надо было. Сам Вэль, конечно, не жаловался на семейные традиции, но ему и было наплевать, кому передавать лордство.
— Не ждите нас, Мел, — настойчиво попросил Вэль. — Приступайте к ужину, мы спустимся позже.
В их с Фэй покои Вэль поднялся ногами. Не хотел трогать и без того пострадавший магический резерв и телепортироваться. Нужно бы выспаться, помедитировать, желательно где-нибудь в Камархане, там были точки, в которых магия восстанавливалась эффективнее. Ничего, пара недель — и Вэлькор снова будет во всеоружии. Не так уж сильно ему князь и навредил. Любя жарил, можно сказать.
В покоях было темно и тихо, но Вэль как-то интуитивно даже при эмпатической глухоте ощутил, что Фэй тут. Что-то было, что-то витало в воздухе — то ли еле заметный аромат ее вишневых духов, то ли что-то еще.
Она сидела на подоконнике распахнутого окна спальни и смотрела на то, как потихоньку садится над Дернхельмом солнце. Небо было мрачное, затянутое тучами, и багровый закат задавал какой-то неприятный тон этому вечеру. Край платья Фэй трепетал на ветру, трепетали и занавеси.
— Спряталась от меня, звездочка? — тихо спросил Вэль, обвивая руками тонкую талию и касаясь губами ее красивой шеи. Кхат, как же Фэй была хороша. Кажется, одно прикосновение к ней могло исцелить от любых ран и болезней. И весь вечер бы так простоял, если бы не было необходимости отдать хоть какую-то дань вежливости и, отужинав с Джалкином, проводить его до портала.
В вырезе платья материнской метки не наблюдалось. Что же в таком случае произошло?
Ее кожа была ледяной, видимо, Фэй сидела здесь довольно давно. И нет, она почти не отреагировала на появление Вэля, маленькая ледышка. Не вздрогнула, не вздохнула, так и осталась сидеть неподвижно.
— Фэй…
Что-то было не так. Вэль, конечно, плохо чуял эмоции, но не настолько же, чтобы, прижимаясь к шее Фэй губами, не ощущать совсем ничего.
Цепочка на этой нежной шейке… Тонкая цепочка эмпатической печати. Она снова ее надела. Вэль не стал прятать печать, думал лишить ее магии и вернуть Фэй как простое украшение, звезда была красивой, но… Не стал заниматься этим вчера, не хотел отвлекаться от жены, уж больно много она ему дала своим признанием. Только сегодня и начало отпускать от этой внезапной эйфории, и то еще слегка. Вообще, Вэль бы не отказался, если бы она повторила свое признание сейчас. А она — спряталась за печать. Снова.
— Почему? — тихо выдохнул Вэль, прихватывая пальцами цепочку печати и невесомо касаясь губами скулы девушки. — Почему ты не хочешь, чтобы я знал, Фэй? Что мне нужно сделать, чтобы ты не пряталась от меня, скажи?
Она не ответила. Еще с минуту сидела не шевелясь, кажется, даже не дыша, уставившись в небо за окном. А затем она медленно повернулась к Вэлю, придерживая подол платья так, чтобы оно не задралось.
Вэль не ожидал, что она потянется к нему сама, но Фэй потянулась к его губам, а потом тонкие пальцы скользнули по шее Вэля, к вороту рубашки, распуская шнуровку на его горле. Очень однозначный ответ.
Ее губы — сладкие как вишня, и сама она — невыносимо сладкая, настолько вкусная, не оторвешься, можно только дышать ею, пробовать ее, пить ее, ощущать ее — всякий раз когда удается возможность. Если и были в мире вторые половины, к которым хотелось прирасти, то никакой другой половины как Фэй вселенная для Вэля придумать не могла. Только ей бы и жил, только этими поцелуями и этими прикосновениями.
— Фэй, нас ждут, — выдохнул Вэль, выкраивая себе секундочку между поцелуями. Ох, он совершенно не настаивал. Он даже надеялся, что она не обратит на эти слова внимания.
— Подождут еще, — ее голос звучит измученно и отчаянно, но она даже не дает Вэлю напрячься, просто не оставляет выбора, прижимается к нему и стирает все из мира, как волна, набежавшая на песок. Жилет Вэля падает на пол, настойчивые ладошки Фэй задирают его рубашку, и Вэлю приходится отвлечься, чтобы содрать этот дурацкий кусок ткани со своего тела.
До постели три шага, она совсем близко к окну, но даже их обычно сложно преодолеть, ведь для этого нужно отвлечься друг от дружки. Иной раз Вэль не мог найти на это силы и брал жену прямо так, устроив ее на подоконнике и затянув окно непроницаемыми для взгляда чарами, чтобы даже Кхат не смел заглядываться на его, Вэлькора, жену. Но не сегодня. Сегодня Фэй сама отступает к постели, утягивая за собой и Вэля.