— Иди подпиши у Андрея, пока он здесь.
Я скептически приподняла бровь. Насколько я успела заметить, всю почту, все документы Аня носила лично сама. Исключениями были только случаи, когда нужно было уладить спорные моменты. С какой стати ей отправлять меня? Старается, чтобы я мелькала у Жданова на глазах почаще? Она так заинтересована в этих отношениях, что мне пришлось из-за мелочи ехать через пол-Москвы? Ибо если бы мне нужно было что-то сказать Андрею касаемо работы, Аня мне бы заранее текст написала, да еще и отрепетировать бы заставила.
Но все-таки я направилась по коридору к кабинету Андрея с заветной папкой в руках. Только хотела остановиться и открыть папку, дабы все-таки посмотреть, что именно несу жениху на подпись, то увидела, как из кабинета моего жениха выскочила взъерошенная Ева. Волосы растрепаны, губная помада размазана. Верхние пуговицы блузки расстёгнуты, юбка измята, как будто она как следует где-то повалялась в пыли. Но, несмотря на не самый презентабельный вид, девушка выглядела довольной и смотрела на меня взглядом победительницы. Я внимательно наблюдала, как моя соперница удаляется с гордо приподнятой головой. Ох, не нравилась мне ее улыбка, совсем не нравилась. В душе уже появилось плохое предчувствие, в голове смутно появилось единственное логическое объяснение, почему Ева вела себя именно так. Сердце бешено билось, когда я коснулась ручки двери, я чувствовала мандраж, по телу бежали мурашки. Только бы это не было тем, что я думаю.
Я открыла дверь, и Андрей тут же ринулся ко мне, как будто ему было важно скрыть произошедшее там. За его широкой спиной не было никакой возможности разглядеть что-либо. Но его выражение лица говорило само за себя. Довольная улыбка сытого мартовского кота. В глаза тут же бросились пятна на брюках. Обычно Андрей выглядел идеально, как модель из журналов, как принц из сказки. Вот только я понимала, что принц был весьма неидеален. Как и понимала, почему он так спокойно среагировал на фразу, что у меня критические дни. Ему вполне было с кем поразвлечься, имелся запасной аэродром. И он это сделал прямо на полу собственного кабинета. Хотя, конечно, они могли и переместиться на стол, он мог повалить ее прямо на документы, задрать юбку и... Боже, я не хочу этого знать! Как и не хочу знать, сколько он изменяет Лере с её лучшей подругой. Одно можно сказать точно: образ прекрасного принца растаял как дым, на один день я ведь действительно посчитала его таковым.
— Лера, ты что-то хотела? — он мягко улыбнулся мне. Как всегда растягивал слоги в слове «Лера», такая милая и забавная привычка, выделять это имя из всех. Он вел себя так, будто ничего не случилось, та же улыбка, та же благожелательная интонация, даже смотрел на меня так же, с теплотой. Именно в этот момент мне захотелось зарядить ему пощёчину, дабы разбить всю эту фальшь, разрушить все это притворство, ведь я знаю правду, собственно, тут и так легко все понять. Хотя, скорее всего, Андрей считал меня полной дурой, поверив, что все модели лишь хорошенькие глупышки. Я чувствовала легкий запах ее духов, на рубашке остались следы помады, а если сейчас вломиться в кабинет, то я точно найду еще что–то.
— Тебе чем-то помочь? — голос звучал с неподдельной заботой, но я понимала, насколько он фальшив. Собственно, этот человек соткан из лжи и фальши. И, Боже, я это знала, я с самого начала это знала. Но почему так больно? Почему меня вообще это задело? Я же знала, какой он на самом деле, я же видела этого человека до того, как попала в это тело.
На глаза начали предательски наворачиваться слезы.
Я не буду устраивать сцен, не буду. Даже если хочется ударить его чем-нибудь тяжелым по физиономии. Даже если такое ощущение, что мне воткнули нож в спину в тот момент, когда я меньше всего ждала. Даже не нож, а лезвие, тоненькое маленькое лезвие, которым от души прошлись по сердцу, напоследок воткнув поглубже в израненное тело.
— Подписать, – коротко ответила я.
Один Всевышний знает, сколько сил мне понадобилось, чтобы сказать это слово ровным тоном, не показывая кипящих внутри меня эмоций. Пришлось напомнить, что это чужой мне мужчина, причем не сильно отягощённый моральными принципами. Он мне никто. Да я радоваться должна, что он обращает внимание на других, а не берет в оборот меня. Вот только почему-то радоваться не получалось.
Андрей достал ручку из кармана и сделал несколько легких росчерков, особо не читая документы, словно показывая доверие. Впрочем, никакого доверия не было, просто он не хотел, чтобы его застали с поличным. Возможно, какая-то толика совести у него имелась, чтобы хотя бы не выставлять свою измену напоказ.
— Все? — коротко спросил он, и я кивнула, уже собираясь развернуться и пойти прочь. Но Андрей меня остановил, мягко положив руку на плечо. Мне безумно хотелось скинуть её, спихнуть, убрать от себя. После произошедшего он мне казался каким-то нечистым. И единственным моим желанием было оказаться подальше от него.
— Может, поужинаем вместе?
Я удивленно моргнула. Неужели после произошедшего он надеется на нормальный ужин? И будет приставать как всегда с поцелуями?
— Я слишком устала, — ответила я и поспешила скрыться. Боюсь, скорость моего шага, почти срывающегося на бег, вряд ли подходила для уставшей девушки, но меня не слишком это волновало.
На улице я жадно втянула ртом воздух. Свежий воздух успокаивал, давал возможность подумать, прояснял голову. Ничего страшного и критичного личного для меня не произошло. Но почему же мне так больно? Точно не из-за того, что мне нравился Андрей. Да и не нравился он мне, совсем. Причина точно должна была быть в чем-то другом.
Например, в том, что именно из-за этой необремененной принципами сволочи я упускаю возможность наладить отношения с Антоном. А ведь мне выпал не только второй шанс пожить, но и возможность добиться того, чего не могла старая я. И в основном я думала только о брате. Но, может быть, я вполне могу иногда делать что-то и для себя?
Я отказываюсь от любви всей моей жизни, пока Андрей занимается сексом с моей лучшей подругой?!
Я достала визитку и набрала номер Антона. Плевать на последствия, я вполне имею право на месть, пусть мелкую, о которой Андрей никогда не узнает.
Глава 8
Вот так мы и начали общаться с Антоном, урывали несколько минут между работой, отправляли друг другу многочисленные СМС-ки, пока ехали куда-то. Даже в машине, сидя с Андреем, я переписывалась с Макаровым. И меня нисколько не беспокоило то, чем я занималась, в конце концов, это было лишь дружеской перепиской. Это явно несравнимо с его изменой в собственном кабинете, да еще непосредственно у меня под носом. Он изменил мне. Точнее, не мне, а Лере, но от этого его поступок менее отвратительным не становился. Его былое очарование исчезло.
Да откуда я вообще взяла, что он мог меня очаровать?! Так, глупое заблуждение девушки, за которой практически никогда не ухаживали. Вот и напридумывала невесть чего. Хотя с самого начала догадывалась, что он за человек. Вот только, несмотря на измену, я должна по-прежнему ему улыбаться и молчать о том, что все знаю. Я должна продолжать играть свою роль. Ведь он мне нужен. Да и Аня не простит мне подобного своеволия.
Я не сомневалась в ее реакции на измену Жданова. Она просто спросит, как я это допустила, покачает головой и отправит к Андрею. Перед этим скажет, что, наверное, я плохо стараюсь в постели. Да меня оторопь берет от простых прикосновений Андрея. Я едва сдерживаю злость и с трудом пытаюсь мило улыбаться и смотреть на него влюбленным взглядом. По его выражению лица было понятно, получается у меня это с натяжкой, актерский дар, ложь и притворство никогда не были моими талантами. А в этом мире без них нельзя.Но зато у меня есть Антон, светлое пятно в новой жизни. Мы мельком пересекались то в фотостудии, то на очередном кастинге, порой специально поднимались на несколько этажей выше, чтобы обязательно пересечься друг с другом и поболтать. Чудом урванные минуты счастья, редкие разговоры и бешеная радость от того, как он на меня смотрел. Неужели влюбился? Нежели взаимно? А такое вообще бывает? Радость омрачало лишь, что это ворованное счастье и что на чувства Антона я все же не имею права ответить. Только на эти мимолетные разговоры. Только на это перекидывания взглядами, когда кажется, что слов не нужно. Даже редкие случайные прикосновения кажутся чудом. Остальное находится под строжайшим запретом.Через несколько дней Антон пригласил посидеть в кафе. Предложение, правда, больше смахивало на свидание. К этому готова я не была, я не думала, что он решится. Он ведь знал, должен был знать. Или все-таки решился? Тем не менее, я не могла ответить «да». Ведь встреча будет не в студии, и Андрей вполне все может понять, и вряд ли он отнесется к этому положительно. А узнать он может в легкую. Ему вполне могут об этом сказать, он ведь сам установил за мной слежку.Услышав отказ, Антон сказал, что собирается уехать в Питер, что здесь у него почти нет перспективных заказов. Поначалу я подумала, что это из-за моего отказа, но потом поняла, что причина действительно не в этом. У него правда были проблемы с работой, фотография была делом его жизни. Он мечтал снимать известных людей, ловить самые прекрасные мгновения, путешествовать и запечатлять самые прекрасные кадры природных явлений, и сейчас все это висело на волоске. Все, к чему он так долго шел, висело на волоске. Он застрял и не мог забраться выше. Без связей, знакомств, денег это было невозможно. У него же не было ничего, кроме таланта.И тут я осознала, что вполне могу помочь. Как я поняла, какое-то влияние у меня было, по крайней мере, я была любимицей Пьетро. И, по словам Ани, еще у нескольких зарубежных модельеров, но до них было далеко, а помощь требовалась сейчас. Поэтому на репетиции показа я начала преувеличенно громко рассказывать о понравившихся снимках одного фотографа. Услышав, Пьетро начал расспрашивать. Надо же, кто-то очаровал его нимфу. В итоге Пьетро попросил пригласить фотографа на репетицию. Просто такие дела не делались, он должен был проверить мастерство Макарова.Антон заметно нервничал, оказавшись на подобном мероприятии. Некоторые из девушек подошли к нему, якобы сказать о своих более