Буквально на второй день А.Болквадзе пригласил меня в резиденцию Аслана Абашидзе в «Бобокваты» недалеко от Кобулети. С волнением, разумеется, я отправился на встречу, и какая-то надежда все-таки не покидала меня. Встретил меня хозяин дома приветливой дипломатической улыбкой, но очень внимательным и цепким взглядом. Роста он был небольшого, с русским лицом и немного лысоват. Его интересовало знание моим сыном английского, все ли документы собраны и готов ли сам Яша ехать за границу. Получив положительные ответы, Аслан Ибрагимович сделал небольшую паузу, столь томительную для меня, и сказал, глядя на улыбающегося «вовсю» А. Болквадзе: «А финансировать обучение и дорогу мы поручим начальнику порта».
Вопрос был решен за 20 минут! Такое не забывается. Спасибо А. Болквадзе. Но особенно я благодарен Аслану Ибрагимовичу. Да, мне говорили, что Бабу каждый год отправлял на учебу за границу по 13–15 одаренных юношей и девушек, среди которых в 1994 году оказался и мой сын Яков Джугашвили. Перед отъездом Аслан Болквадзе сунул в карман Яши 2 тысячи долларов, студенту на карманные расходы.
Общение с Асланом Ибрагимовичем было продолжено. Он показал мне строительство нового стадиона, пригласил на оперу «Даиси», я побывал на его квартире и, видимо, он организовал приезд в «Сакартвело» телевидения. Передача была посвящена моему старшему сыну Виссариону, который в Германии получил призовое место за дипломную работу «Камень». Он получил приз «За лучший фильм о жизни и смерти» имени Александра Скотти, который ему вручили на Международном кинофестивале короткометражных фильмов в городе Оберхаузен.
Три года прошли незаметно. Яша вернулся с дипломом. В первую очередь я хотел сообщить об этом успехе Аслан Ибрагимовичу и намеревался с этой целью вместе с Яшей поехать в Батуми. Но события заставили нас поехать в столицу Аджарии раньше запланированного. Умерла супруга Аслана Абашидзе – Магули. Даже в такой тяжелый момент Аслан Ибрагимович нашел несколько минут для общения с нами. Он от души поздравил Яшу с успешным окончанием ВУЗа.
Как известно, с приходом к власти в Грузии «Национального движения» или как говорят люди – «нацистов» во главе с М. Саакашвили А. Абашидзе вынужден был покинуть Аджарию. С тех пор прошло более 10 лет. Ввиду того, что жизнь в Аджарии не изменилась к лучшему, люди снова заговорили об Абашидзе. Надо признать, что Аслан Ибрагимович, будучи главой Аджарской Автономной республики, сумел организовать работу государственной машины так, что в Аджарии царили мир и спокойствие в то время, как в остальной Грузии царили хаос и безобразия. К слову, в Аджарии не было зафиксировано ни одного угона автомобиля. Жители Аджарии и отдыхающие спокойно трудились и отдыхали.
В санаторий «Сакартвело» (Грузия) в те годы приезжали не только граждане из Грузии, было много гостей из Москвы, причем весьма известные личности. Например, был редактор газеты «Правда» Виктор Георгиевич Афанасьев. Отдыхал также работник Министерства иностранных дел Виктор Суходрев – личный переводчик Л. Брежнева. Интересно было наблюдать как Суходрев, придя на пляж, располагался поудобнее, вытаскивал из своего плоского типа книги приемника вертикальную антенну, и слушал новости.
Основной контингент санатория все-таки состоял из жителей Грузии. Здесь отдыхал председатель Совмина Грузии Гиви Джавахишвили, Министр внутренних дел Шота Горгодзе, секретарь ЦК Дэви Стуруа, секретарь ЦК Аджарии Вахтанг Папунидзе, Военком Аджарии Отари Кордзая. Из известных актеров я встретился с Додо Абашидзе и Бухути Закариадзе. Сюда приезжали на отдых футболисты тбилисского «Динамо» во главе с их тренером Нодари Ахалкаци и другие. Я был знаком почти со всеми из них, но дружеские отношения у меня сложились с Шотой Варламовичем Горгодзе. Как только он появлялся в санатории, тут же начинал набирать футбольную команду. Одним из таких игроков в тот момент оказался и я.
Министр сам был спортивного телосложения и большим любителем спорта. Известный боксер Давид Квачадзе приходился ему зятем. Несмотря на занимаемый им высокий пост, в отличие от других высокопоставленных чиновников Ш. Горгодзе был прост в общении и доступен. Я был в Тбилиси у него в министерстве и видел отношение к нему людей. Мои звонки ему домой обычно принимал его сын Гия – неразлучный его «адъютант».
Бухути Закариадзе, исполнитель роли И.В. Сталина в фильме-эпопее «Освобождение», сказал мне однажды, что если б мы с ним не встретились раньше, то, наверное, он сыграл бы Сталина по-другому. Он не сказал как именно, а я не стал спрашивать, о чем сейчас жалею. Уважаемый Бухути так сказал, потому что некоторые его коллеги, да и не только они, критически восприняли его игру в роли Сталина. Портретное сходство артиста в первую очередь не устраивало критиков. Сталин у Бухути дескать тяжеловат, медлителен и неправильно говорит по-русски. На мой взгляд, все это мелочи. Дело в том, что ни один артист не в состоянии показать нам, зрителям, Сталина. Настоящего Сталина можно увидеть только в документальных лентах.
Главное в фильме на экране был Верховный Главнокомандующий, от которого прямо в зал исходила невероятная сила. Вспомним картины, созданные ранее и у нас и за рубежом, столь популярные на телевидении в период хрущевской оттепели. Там Сталина изображают только в карикатурном виде, а что касается портретного сходства, то делалось по принципу: чем уродливее, тем лучше. Не актеры были виноваты, а режиссеры, лепящие свои «шедевры» в угоду политической конъюнктуры.
А здесь Сталин представляет личность, сыгравшую исключительную роль в разгроме Германии. Отлично показан генералитет с обеих сторон. Наконец-то нам показали умного и сильного врага, который за два года поставил Европу на колени. Я думаю, что режиссер Юрий Озеров смог поставить такой эпохальный фильм только после снятия подлеца Н. Хрущева. После киноэпопеи «Освобождение» в народе появилась надежда, что доброе имя Сталина возвращается. Но надежда оказалась призрачной. Не забуду, как футболисты подарили мне пляжные тапочки. Я всегда возил их с собой на море во время отпуска. Санаторий «Сакартвело» даже считался «элитным» по уровню комфорта. Его трехэтажное жилое здание располагалось буквально на берегу моря. В каждом номере на 2 персоны имелся санузел с душем. Горячая вода подавалась по графику. Эстакада от дождя соединяла со всеми зданиями комплекса: трехэтажный жилой корпус, административный корпус с процедурными кабинетами и корпус, в котором находились столовая, кинозал, бильярдный зал и библиотека. Все было рядом.
Санаторий «Сакартвело» для меня был самым счастливым местом в жизни. Дети выросли в нем. Все отдыхающие по-семейному относились к нам. В санатории вкусный варили борщ. Повар Евгения – приветливая приятная женщина, подходя к нашему столу, обычно спрашивала: «А Яша покушал мой борщ?» В ответ Яша с силой сжимал руку и показывал свои мускулы или подтягивался на трубе около стола. Бесико подыгрывал ему: трогая его мускулы, говорил: «Ого!» В санатории было полно детей. На пляже они галдели не уставая. Не уставал возиться с детьми и я. По пляжу носили фрукты, орехи и в больших кастрюлях горячую вареную кукурузу. Потом появились надувные «бананы», кресла и даже стали запускать с пляжа человека на парашюте. Был в санатории бильярд – два стола, и кинозал. Перед сеансом детвора оккупировала сцену, бегали, заглядывали за экран. То сядут на место в зале, то вновь на сцене. Успокаивались только с началом фильма, когда гасили сет. Перед сном в столовой полагался стакан «мацони» (типа кефира). Утром нас будили звуками аккордеона, играющий прохаживался по шуршащей гальке вдоль балконов под знакомые мелодии. Начинался новый счастливый день.
Г. Кобулети находился в тропической зоне. Если идет дождь, то не как-нибудь, а «как из ведра» настоящий ливень. Однако никаких потопов в городе и на территории санатория я не видел. Вода сразу куда-то исчезала. А вот влажность в Кобулети доставала постоянно. Море по утрам бывает сказочно тихим, словно на картине. Однако если начнет штормить, то волны, постепенно нарастая, и день и ночь подряд глухо долбят пляж. Их гулкие удары ощущаются даже в номере. На пляж выходят смельчаки-одиночки. Мои дети, когда выросли, были в их числе. Малочисленные зрители-отдыхающие сидели на берегу.
В такие дни я любил находиться в бильярдной. Виссарион любил наблюдать за игрой. Однажды и его втянули в игру. Ему было тогда лет 6–7. Один пожилой отдыхающий из Кахетии дал ему кий и предложил играть. Незаметно мы ему делали подставки. Когда он загонял шар в лузу, я аплодировал, а кахетинец говорил: «Окро шен!» (золотой ты мой). С тех пор иногда я говорю Виссариону: «Как дела, Окро?» А он, насмотревшись кинокартину «Овод», тоже иногда отвечал: «Нормально, Падрэ». Сейчас старого «Сакартвело» уже нет. Построен новый комплекс. Но я никогда не забуду той атмосферы в старом санатории. Моя семья помнит и последнего главврача «Сакартвело» Малхаза Чипашвилли – спокойного хозяина. По старой дружбе он принимал нас даже без путевок в своем резервном коттедже, который тоже снесли.
По вечерам мы любили всей семьей прокатиться в Батуми, посидеть в ресторане у причала. Огни грузового порта отражались в черной воде. Вдали на рейде в темноте светились огнями танкеры и сухогрузы. Почти без шума мимо проплывали буксиры. В горах над городом собирались темные тучи предвестники завтрашней непогоды. А пока здесь внизу у моря было тихо и тепло, на столе водка, жареная барабулька, салат из помидоров и огурцов с нашинкованным репчатым луком, хачапури, картофель фри. Кофе по-турецки напоследок. Гурам Кахидзе иногда по дороге в Кобулети сопровождал нас до первого перевала, где стоял ресторан «Газапхули» («Весна»), чтобы поднять тост за счастливую дорогу. Отсюда открывалась грандиозная панорама Батуми. Аслан Абашидзе пробил тоннель и построил новую дорогу в обход старой. Однако прелесть старой дороги с ее бесконечными поворотами я буду помнить всегда: сильный батумский ливень, я за рулем. Снаружи дождь, в машине сухо и тепло. Таинственно светится приборная доска, как у летчиков в самолете. Фары ярко освещают завесу струй. Методично работают дворники. В салоне звучит «АББА». Хорошо!