– Антонина Петровна, голубушка, здравствуйте! Я уже прилетел из Африки! – расцвёл от предвкушения Дед, судорожно набирая в корзину самые яркие и большие плоды экзотического десерта. – И вы знаете, столько подарков вам привёз из тропиков. Еле санитарный контроль прошел! Да! Помог дипломатический статус! Я же знаю, как вы любите бананы… Что? То есть как? Куда засунуть? Антонина Пет…
Дед сконфуженно посмотрел по сторонам и спрятал телефон. Все овощепродавцы с интересом смотрели на него. «Ну нет! Они не могли слышать… – подумал в смятении Дед, – … а вот догадаться…». Дед быстро вывернул из тележки всю экзотику обратно на полки и быстро, не оглядываясь, пошёл в сторону морозильных камер с «Сибирскими пельменями», тихо под нос напевая:
– Прощай, Антонина Петровна! Неспетая песня моя!!!
За большим дубовым кухонным столом имени Михайлова А. А. сидела, собственно, семья с аналогичной фамилией. Правда, одна молодая, слегка беременная особа не была ещё обладательницей титульной фамилии, но это был вопрос времени. На этот раз всё было сделано женскими руками. И пельмени, и салаты, и даже хлеб аккуратно, ровными ломтиками нарезан не мужиками. И только водку наливает только Дед и только взрослым. Спортивно-оздоровительными дозами.
– Вот это семейка, вот это я понимаю, – с настроением говорит Дед, оглядывая заполненные места за семейным столом.
– Да и места свободного ещё много! – с намёком ответил Сан Саныч, и вся родня с надеждой посмотрела в сторону Леночки, окончательно её смутив.
– Саня, ты говорил, повод какой-то есть. Это я чтобы над текстом тоста долго не думать, – обратился к сыну проголодавшийся Дед.
– А давайте сначала просто выпьем за Михайловых, – выручила мужа, слишком долго собиравшегося с мыслями, Оля.
– Спасибо, девочка! Вот тебе и повод, – обрадовался началу трапезы старший Михайлов, хищно посмотрев на бутерброд с красной икрой.
После первой взрослый народ немного расслабился, заработал вилками и челюстями. И только Сашка с Леночкой сидели и кушали скромно и застенчиво. Стеснялась, конечно, больше Леночка, но Сашка, переживая за неё, сопел, потел и пил минералку. Сан Саныч так и не решился взять слово, поэтому Оля решила, пользуясь хорошим аппетитом Деда, взять бразды в надёжные руки экономиста.
– Дорогая семья, вы все знаете, что у нас через два дня знаменательная дата с Сашей. Мы решили пригласить только родственников и самых близких друзей, – начала издалека, как опытный лектор-энтузиаст, Ольга Владимировна.
– Ну, с друзьями всё понятно. Тётя Сусанна и дядя Лёва с женой. А родственники все здесь, – попытался поумничать младшенький из Михайловых, даже не подозревая, как он был не прав.
– Нет. Не хватает ещё одного члена семьи, – возразила мама, и уже в полной тишине прозвучало имя, – Тамары Михайловны.
– А это ещё кто? – смутился Сашка, думая, что все сидящие за этим столом и есть его полная семья.
Дед булькнул себе в рюмку водки, тяжело посмотрел на Сашку и мрачно сказал:
– Это твоя бабушка, Саша. Папина мама.
– Тамара Михайловна прилетает завтра из Сиднея, – упавшим голосом, ни на кого не глядя, почти прошептала Оля, понимая, что нет ей прощения за инициативу. Во всяком случае, сегодня.
Громко звякнула вилка, полетел на пол похожий на миниатюрный НЛО пельмень. Ленка, вцепившись в Сашкину руку, хлопала глазками и училась быть Михайловой.
– Какой она член семьи? За этим столом этой женщины не было больше тридцати лет. И я надеюсь, что не будет, – тихо, но очень внятно и доходчиво, вколачивая каждое слово, как гвоздь в доску, объявил присутствующим Дед. Потом посмотрел на Саныча и задал вопрос, думая, что сын и есть инициатор. – Почему со мной не посоветовались?
Сан Саныча самого весь этот разговор превращал в предателя, он понимал это, но ещё больше хотелось объяснить отцу, что так больше продолжаться не может. Не может бывшая жена, мать родного сына и бабка внука быть назначена пожизненным врагом. Человеческая память – это не память компьютера, бесследно не вычистить. Даже у юристов есть «… отмена приговора за давностью совершённого преступления…». А любовь к другому человеку – это не преступление! Так он хотел сказать, а сказал:
– Она давно развелась со своим вторым мужем… Кстати, она Михайлова, фамилию после развода с тобой не меняла.
– Папа, я вам всё объясню! – пыталась спасти тонущую лодку, вычерпывая воду чайной ложечкой, подруга Сусанны Петровны.
С грохотом поехало кресло, объяснения явно Деда не устраивали, да и вряд ли он их слышал. Ужин был закончен.
– Потом. Терпеть не могу холодные пельмени.
Шереметьевский улей гудел. С одной стороны через несколько отверстий в него попадали люди-пчёлы, груженные чемоданами и сумками. Они перемещались по огромным залам, строились в колонны, толкая впереди себя багаж и подтаскивая за собой орущих детей. У них его отбирали, и люди-пчёлы пропадали в зонах посадки и в магазинах дьюти-фри. Улей работал чётко и грамотно. Все суетились, жужжали, якобы работали…, но мёда не давали!
В зале прилёта международных авиалиний, недалеко от выхода из зоны таможенного и пограничного контроля, стояла небольшая группа однофамильцев. Саныч, Оля и Сашка гипнотизировали выходящих иностранцев, а Михайлов-старший нервно прохаживался сзади, постукивая о коленку жиденьким букетиком гвоздичек.
– А Лена не смогла? – спросил Сашку Саныч, то одевая, то снимая очки, вглядываясь в прилетевших в столицу женщин и на всякий случай мужчин с большими чемоданами.
– Она у врача. Плановый осмотр, а потом УЗИ будут делать по определению пола, – озабоченно ответил Сашка, перекладывая из руки в руку самодельную табличку с надписью: «МИХАЙЛОВА Т. М.» и огромный букет цветов. Полстипендии угрохал!
– А это ещё зачем? – презрительным тоном спросил хмурый Дед, кивнув в сторону дощечки на палочке.
– А вдруг ещё не узнает? – наивно ответил внучок, вытягивая шею.
– Вот это и интересно будет узнать. Если осталась Михайловой, то свою стаю должна узнать, – злорадно сказал Дед и, отобрав табличку у Сашки, поставил её у колонны.
– Ой, что-то я волнуюсь! – запричитала Ольга, обмахивая себя платочком.
– Не волнуйся, дорогая. Сейчас выйдет ваша старушенция. А вернее, вывезут её на каталке. Учти, Олька, сама её покатишь! Вот приключения себе на жопу нашли, – не унимался Дед, видя, как волнуются Саныч с Ольгой, – прям сейчас вижу, как тихими зимними вечерами дребезжащим старушечьим голоском будет рассказывать вам, как она пасла в прериях кенгуру и дрессировала дикую собаку Динго.
Саныч вдруг подался вперёд, остановился и, обернувшись к Деду, спросил, показывая рукой в толпу:
– Пап, смотри. Шарфик голубой… Узнаёшь?
– Всем стоять! – грозно рявкнул Дед. Уж он-то узнает эту персону нон грата из тысячи… из миллиона.
Через ближний турникет проходила женщина с огромным ярко-красным чемоданом на колёсиках. Высокая стройная фигура и красивое лицо не давали точно определить возраст. Светлые вьющиеся волосы падали на загорелые плечи, короткая юбка подчёркивала стройные ноги в туфлях на высоком каблуке. Шею обвивал нежно-голубого цвета шарфик.
– Вау! Это моя бабушка? – восторженно заулыбался счастливый Сашка.
– Просто супер! – бросила Ольга, скосив глаза на Деда.
– Мамочка! – сразу всё простил и забыл детские обиды Сан Саныч.
– Дай-ка! – вырвал из рук Сашки торжественный букет Дед и отдал ему свой, с двумя уже поломанными гвоздичками.
Сразу после турникета дама остановилась, приложила ладошку ко лбу, осмотрела огромный зал и, увидев счастливые лица Михайловых, помахала им рукой и двинулась в нужном направлении. Первым не выдержал Сашка, побежав на встречу и размахивая остатками гвоздик. Темпа и эмоций выдержали не многие.
– Здравствуйте, вы моя бабушка!? – бросился обниматься Сашка, отбирая чемодан.
Бабушка ловко увернулась, сделала два шага назад и внимательно осмотрела обалдевшего внука…
– А похож… Правда, похож! – сказала бабушка Тома, притягивая к себе внучка и зацеловывая ребёнка.
– На кого? На кого похож-то? – пробовал вырваться Сашка.
– На Михайлова, на кого ещё, – ответила австралийская пенсионерка, но все поняли, что имела она в виду только Деда.
Подошли Сан Саныч и Оля. Саныч как-то глупо улыбался, не зная, куда спрятать руки, тянувшиеся к маме. Оля же, напротив, обняла свекровь, как будто ещё вчера вместе яблочное варенье на даче варили.
– Извините, мне представляться нужно? – ослепительно улыбнувшись, спросила нашедшая семью королева-мать.
Слёзы, улыбки, смех… Что-то говорили друг другу, перебивая и переспрашивая, и опять обнимались, и опять говорили… Только Дед стоял в стороне и молча улыбался. Ждал своей очереди.
– А ты мало изменился, Михайлов, – улыбнувшись, подошла к Деду за цветами и комплиментами бывшая жена, – поседел разве что.
– Ты тоже не поправилась, Михайлова! Но краской для волос пользоваться начала. Потрогать можно? – снисходительно ответил Дед, чуть тронув щёку бабушки губами.
– Дед… пап…, – к ним шел как-то выпавший из общего ликования Сашка с мобильным телефоном в руке и с полной растерянностью на лице.
– Ну, что ты? – встряхнул за плечи внука обеспокоенный Дед, – что, Леночка?
Сашка обвёл всех родственников взглядом, шумно шмыгнул носом и виноватым голосом сказал:
– Звонила Ленка. Только что УЗИ сделали… – и упавшим голосом продолжил, – в общем, сказали, что у нас будет девочка.
Михайловы заулыбались, даже Тамара Михайловна, до сих пор не знавшая о последних событиях в семье Михайловых, оживилась и обняла внука. Саныч, взяв за руку Олю, подошел к Деду и Сашке и сказал главные слова:
– Надеюсь, что выражу общее мнение. Предлагаю назвать ребёнка Сашей!
– Так она же девочка! – недоуменно отозвался Сашка.
Не сговариваясь, дедушка с бабушкой, улыбаясь, дружным дуэтом крикнули: