Пофигист соскочил с платформы, и я не сразу заметила его протянутую руку. Потом все же оперлась на нее и оказалась на земле. Он слегка придержал за талию и небрежно провел по ней рукой. Сцепив зубы, я высвободилась и процедила:
— Благодарю, что сопроводили меня. Думаю, больше у вас нет нужды задерживаться здесь.
— Так жаждете избавиться от моего общества? — проронил он, ухмыляясь.
— А вы как думаете?
— Думаю, что повелителю следовало быть с вами пожестче. Тогда бы вы поняли, наконец, свое место.
От моих щек отхлынула кровь, сразу в озноб бросило. Меня удивила реакция Пофигиста. Вместо того чтобы обрадоваться, что очередная колкость уязвила гораздо сильнее, чем обычно, он перестал улыбаться. Глухо проговорил:
— Простите. Мне не следовало этого говорить.
— К чему извиняться, если на самом деле вы сказали правду. Вам бы хотелось видеть меня сломленной и растоптанной, правда? Тогда вы были бы довольны, что глупая человечка получила то, чего заслуживает, — с горечью произнесла я.
— Это не так, — лорд Финдред резко схватил меня за руку и притянул к себе. Его губы подрагивали от волнения. — Я сожалею о том, что у вас сложилось превратное мнение обо мне.
— Тогда почему вы так себя ведете? — я пытливо вглядывалась в его лицо, не обращая внимания на то, что нас могут видеть и слышать другие. Надеялась, что радость от встречи с Олетой отвлечет внимание от нас.
— Понимаю, что никогда не получу того, чего хотел бы, — его губы приблизились к моему уху. Последние слова он сказал так тихо, что я едва услышала. — И бешусь от того, что не могу избавиться от мыслей о вас.
— Мне жаль, — чувствуя, как меня охватывает дрожь, произнесла я, — но я ничего не могу предложить вам. Не могу ответить взаимностью.
— Я это знаю, Ирина, — в его голосе промелькнула горечь. — У вас есть более могущественные поклонники.
— Дело не в их могуществе, — я дернулась, высвобождаясь из его рук. — И вы прекрасно это знаете.
Тут отвлек гомон собравшихся, соизволивших обратить внимание и на нас. Олета представляла меня и лорда Финдреда односельчанам, и мы получили свою толику местного гостеприимства. На демона смотрели с боязливой почтительностью. Он явно для них был существом словно из иного мира — тем, перед кем привыкли преклоняться. Меня же воспринимали обычной ведьмой — человечкой и отнеслись гораздо теплее и без какой‑либо почтительности. Последнее вполне устраивало. Хоть раз удастся избежать косых взглядов по поводу всех этих сплетен, ходящих обо мне. До оборотней вряд ли подобные слухи доходили.
В честь возвращения Олеты вечером планировался праздник. Из вежливости на него пригласили и лорда Финдреда. Он с чуть презрительной улыбкой отклонил приглашение, сказав, что ему пора возвращаться. Я вздохнула с облегчением, глядя, как он вскакивает на свою платформу и уносится прочь. Всем поселением нас проводили к дому семьи Олеты и, наконец, толпа рассосалась. Подруга упросила мать разрешить нам пойти в лес. Сказала, что хочет показать мне местность. Женщина, хоть и не выглядела особенно довольной тем, что дочь хочет слинять сразу по приезде, все же не стала возражать.
Взявшись за руки, мы помчались к виднеющимся в отдалении деревьям. Воздух в лесу был просто волшебным и свежим, и я с наслаждением вдыхала его полной грудью. Олета рассказывала, как называются те или иные растения, говорила о зверях, следы которых умела видеть. Потом привела на небольшую полянку, всю усыпанную вкуснейшими ягодами, похожими на землянику. Пока я, радостная и возбужденная, собирала нежданную добычу, Олета с трепетом в голосе произнесла:
— Как же я скучала по лесу! Ты не представляешь!.. Ира, не будешь возражать, если я ненадолго оставлю тебя? Так давно не давала свободу своей второй натуре.
Сообразив, о чем она говорит, я пораженно застыла, не донеся очередную ягоду до рта.
— Ты хочешь превратиться?
Она заговорщицки подмигнула и закивала.
— Покараулишь мою одежду?
— Конечно, — пролепетала я. — Только ты недолго, ладно?
Олета уже не слушала, сбрасывая на ходу одежду и несясь к деревьям. Я видела, как на глазах меняется ее фигура, обрастая густой шерстью и становясь чем‑то иным. Смотреть на это было одновременно страшно и завораживающе. Когда подруга добежала до деревьев, она уже стала большой белой волчицей. Дрожащими руками я собрала ее одежду и сложила в одном месте. Некоторое время пыталась успокоиться. Нет, ну и что тут такого, в конце концов?! Я ведь знала, что Олета — оборотень. Но одно дело — знать, а другое — видеть собственными глазами!
Потом представила себе, как прекрасная волчица бежит по лесу, вдыхая знакомые запахи и прислушиваясь к малейшему шороху. В душе промелькнуло что‑то вроде зависти. Интересно, что она чувствует сейчас? Что вообще чувствует подобное существо, сбрасывая человеческую оболочку и становясь чем‑то иным? Размышляя обо всем этом, я собрала пригоршню ягод и легла на поляне, уставившись в бескрайнее небо. Одну за другой отправляла сладкие плоды в рот. Как же приятно растекалась по языку кисловатая сладость! Я едва не мурлыкала от удовольствия, наслаждаясь великолепным днем. Все тревоги и печали казались чем‑то далеким и ненастоящим. Остался только этот момент — здесь и сейчас.
— Ягодкой не угостишь? — послышался надо мной чуть насмешливый грубоватый голос. И не дожидаясь ответа, рядом вытянулась на траве мужская фигура.
Едва не поперхнувшись ягодой, которую только что отправила в рот, я обернулась и воззрилась на незваного гостя. Худощавый, но жилистый парень не старше двадцати трех лет со светлыми волосами и раскосыми темными глазами. Черты лица показались знакомыми, но готова была поклясться, что впервые его вижу. Одет он был в такую же одежду, что и дядя Олеты: простую рубаху и штаны, сапоги доходили до середины голени. Наверняка один из местных парней. Опершись на локоть, он с интересом меня разглядывал.
— Ну, не будь жадиной! Ягодкой угости, — явно издеваясь, произнес он.
— Сам справишься, не маленький, — сев на траве, я красноречиво обвела рукой поляну, давая понять, что не собираюсь включаться в дурацкую игру. Парень со мной заигрывал, тут не нужно быть семи пядей во лбу. Только вот я меньше всего хотела нарываться на очередного поклонника! Нет, эту неделю планировала провести в мире и покое.
Он расхохотался, ничуть не обидевшись, потом лениво сказал:
— Ты откуда взялась?
— Тебе вкратце рассказать, откуда вообще люди берутся или в деталях расписать? — огрызнулась я.
— А если попрошу в деталях, правда, расскажешь? — ухмылялся он.
Я заткнулась, сообразив, что на это сказать мне нечего. Еще и предательская краска стала щеки заливать.
— А если серьезно? — продолжал допытываться он. — Ты ведь человечка, — сказал, втягивая воздух рядом со мной. — Одной таким, как ты, бродить по лесу опасно. Зверья дикого полно.
Я инстинктивно отпрянула, ощущая неловкость. Оборотень! Это как‑то не добавило уверенности. Осознала, что и правда одна здесь. Но пугали вовсе не звери, а нагловатый парень, который, несмотря на кажущуюся безобидность, вполне может оказаться мерзавцем. Позабавится, потом в волка превратится и даже косточек от меня не останется. Вот никогда прежде не задумывалась: едят ли оборотни человечину? От этой мысли дурно стало, и я поспешно вскочила, лихорадочно озираясь: уж не появится ли Олета. Как назло, подруга возвращаться не спешила.
— Боишься меня, что ли? — ухмыльнулся он, продолжая валяться на траве.
— С чего ты взял?
— По запаху, — пояснил парень издевательски.
Черт! Я даже скрыть от него не смогу свое состояние!
— Слушай, шел бы ты отсюда, — предложила я.
— А может, мне здесь нравится… Поляна ведь тобой не купленная.
— Ладно, тогда уйду я, — заявив это, решительно направилась к деревьям, хотя лишь в общих чертах знала, в каком направлении поселение. Утешала мысль, что в трудную минуту всегда смогу вызвать Астарта или Зепара. Хотя этого хотелось меньше всего. Снова показывать, что я всего лишь слабая человечка, нуждающаяся в защите. Нет уж, сама справлюсь!
— Эй, да постой ты! — послышался позади голос парня.
Проигнорировав его, я скользнула между деревьями и двинулась по едва заметной тропке. Одежду Олеты с собой брать не стала — подруга ведь вернется на поляну, вдруг искать станет. Не знаю, сколько шла так между разноцветья одетых в багрянец и золото деревьев. Пару раз пугали треск сучьев под чьими‑то ногами и крики птиц, но я упрямо продолжала двигаться. В конце концов, если я по заповедному лесу Абигора не побоялась ходить, то тут и вовсе страшиться нечего. Со мной пояс, в котором лежит струйник. Так что в трудную минуту будет что противопоставить любой опасности.
И вот вспомнить бы сейчас собственные советы Зепару насчет излишней самоуверенности. Нет же! Наивная и безрассудная, упивалась своей силой духа и не сомневалась, что легко найду дорогу в поселение. Поэтому когда сверху набросилась громадная туша, полностью подмявшая под себя, даже не сразу сообразила, что произошло. В опасной близости от шеи клацнули зубы, заставив завизжать так пронзительно, что у самой чуть уши не заложило. Я даже пошевелиться не могла, уже не говоря о том, чтобы оружие из пояса извлечь. Чувствовала звериный запах и с ужасом понимала, что тут мне и конец. А потом позади послышался насмешливый голос того самого парня с поляны:
— Помощь нужна?
А не видно? — мелькнула возмущенная мысль, но вслух я только снова завопила. Послышалось рычание, и я с ужасом поняла, что издает его не зверь, а мой спаситель. Зверюга тут же отпустила и унеслась прочь, послышался треск ломаемых под ней кустов. Я только успела различить серую, покрытую шерстью спину — волк размером не меньше теленка! Меня передернуло, стоило представить, что было бы, не подоспей наглый оборотень.
— С — спасибо, — пролепетала я, поднимаясь и отряхивая одежду.
— Говорил же: для таких, как ты, тут опасно, — скалился в улыбке парень. — Давай, провожу.