– Кстати, как я тебе в этот раз? Не переигрываю?
Фыркаю, пожимая плечами. Все припомнил!
– Ну, на бедного художника вы точно не похожи, уж извините.
Рэм ржет, а я смотрю на него, слушаю его заразительный смех и сердце ухает куда-то вниз живота. Он такой… притягательный, когда расслабленный.
Встряхиваю головой, сбрасывая наваждение. Еще не хватало вот этого всего.
– Ну, зато теперь мы с тобой определились, что такое переигрывать. – он подается мне навстречу, навалившись на жалобно скрипнувший стол. – Помощь тебе и презенты ребенку – нормально, фура цветов – перебор. Да?
Киваю со вздохом. Я вообще не понимаю, что происходит и куда катится. Точнее, я могу предположить. Но я бы не стала покупать той, которую хочу отыметь, фуру цветов. Это сбивает с толку.
– А куда же вы денете оставшиеся цветы? – задаю вопрос, чтобы поддержать беседу. Когда мы уходили, Рэм дал команду оставить столько корзин, сколько женщин в отделении, а остальное увезти.
– К тебе домой, конечно же, – усмехается, а у меня по позвоночнику пробегает холодный пот.
– Ты чего побледнела, рыжуль? Шучу я. У меня у друга цветочный бизнес по всей стране. Найдем, как реализовать.
Нам приносят стейки, вино и множество всяких топпингов. Какие-то соусы, водоросли, капуста. Все настолько красивое на вид, что желудок громко урчит.
– Приятного аппетита, Алиса, – усмехается Рэм и втыкает вилку в сочное румяное мясо.
Отрезаю кусок и кладу в рот. Это блаженство. Мясо нежное и ароматное. В меру соли и перца. Прикрываю глаза от удовольствия, а когда открываю вижу, что Рэм пристально смотрит на меня. Краснею.
– Ты очень аппетитно ешь, – улыбается он. – С тобой за компанию есть вкуснее.
Улыбаюсь ему в ответ и вдруг сильно прикусываю мясо больным зубом.
Взвизгиваю от боли, прижав ладонь к щеке. Так и не добралась до больницы, посвятив выходные уборке.
Не замечаю, как Рэм уже оказывается рядом со мной на корточках и прижимает свою ладонь к моей.
– Рыжик, что с тобой? Щеку прикусила?
– Зуб. – выдыхаю, отдышавшись. Рэм качает головой и достает телефон. Испуганно накрываю его руку своей, не давая никому позвонить. – Не стоит. Я сама. Я уже записалась.
– К кому хоть? – Рэм смотрит на наши руки. Я робею и хочу убрать ладонь, но он накрывает ее своей сверху и аккуратно поглаживает.
Чувствую, как становится жарко. Мне не хватает воздуха, чтобы глубоко вдохнуть. Живот сводит спазмом и я охаю, выдергивая руку.
– Да что с тобой, Олеговна? Ты пугаешь меня. – Рэм поднимается на ноги. – Тебя примут прямо сейчас. Один из лучших докторов страны. Поехали.
Качаю головой и делаю пару глотков вина. У него очень нежный фруктовый вкус без резкого привкуса.
– Я не могу сегодня, я дежурю. – отрезаю кусок стейка. Я не готова расстаться с такой вкуснятиной, попробовав лишь один кусок. – Если не жевать на этой стороне, то не болит.
Рэм садится напротив и снова берет приборы.
– И сколько ты уже так терпишь? – хмыкает недоверчиво.
– Да недавно. Может, пару дней.
– Если у тебя сегодня дежурство, то завтра выходной? Правильно?
– Ну, по факту, только вторая половина дня. Потому что пока пересменка, пока дела сделаешь, документы заполнишь.
– Тогда на вторую половину дня ничего не планируй. Я заеду за тобой.
– Рэм, извините, но…
– Миллион, миллион, миллион алых роз, – напевает он, перебивая меня, и я замолкаю. Нет, лучше уж зубной.
У меня звонит телефон. Это перезванивает Злата.
– Да, дочь, – отзываюсь тут же.
– Мааам, – звонко щебечет она. – А Оля в субботу поедет на набережную на роликах кататься с мамой и папой. Я с ними хочу!
– Злата, ну мы же без машины. И с роликами проблема. Давай в парке возле дома погуляем?
– Мы все время там гуляем. – хнычет дочь. Вздыхаю. Так и есть. Но, что поделать, если после работы у меня сил хватает только на это?
– Давай я приду домой и мы подумаем. Хорошо? Не расстраивайся.
– Подкинуть в субботу? – кивает Рэм на телефон, когда я откладываю его. Отрицательно качаю головой.
– Нет, спасибо. Я не могу потакать любому капризу своей дочери. Она каждый день придумывает что-то новое.
– Не можешь или не хочешь? Если не можешь – это дело поправимое. Если не хочешь – тут твое право.
– Не могу и не хочу. Дело не только в деньгах. Не все можно купить, Рэм Алиевич, – вздыхаю.
– Все, – усмехается он, но потом прищуривается. – Ну, почти все. Все, что нельзя купить можно украсть или отнять.
Вздыхаю, склонив голову набок, и разглядываю его ухмыляющуюся физиономию.
– Вы меня пугаете.
– Привыкнешь, лапуль. Ща на дачу тебя свожу, в баньке попарю. Отдохнешь, расслабишься и поймешь, что я не страшный.
Давлюсь куском мяса.
12. Алиса
– Мне кажется, вы немного торопитесь, – откашливаюсь и запиваю водой кусок, вставший поперек горла.
– Я не из тех, кто привык тянуть кота за яйца, Алиса. Если человек мне интересен, я с ним общаюсь. Все. – разводит Рэм руками.
– А об интересах этого человека вы, я так понимаю, не особо заботитесь? – усмехаюсь.
– Ещё скажи, что я тебе не интересен.
Замираю на несколько секунд, глядя перед собой.
– Не настолько, чтобы соглашаться на баню. – дожевываю кусок мяса и складываю приборы. – Большое спасибо за обед. Мне пора. Не провожайте, я прогуляюсь.
Встаю и на негнущихся ногах иду в сторону выхода. Ощущение, что Рэм сейчас снова догонит меня и закинет на плечо, но ничего не происходит. Я беспрепятственно добираюсь до двери.
Уже оказавшись на улице, борюсь со стойким желанием обернуться и посмотреть, что он делает. Я едва сдерживаю себя.
До работы идти совсем недалеко, всего несколько кварталов. И я иду быстрым шагом, погруженная в свои мысли. Не понимаю, почему Рэм не стал останавливать меня и догонять. Я уже привыкла к тому, что он то и дело выводит меня из душевного равновесия. А сейчас меня из него выводит то, что он не делает этого.
Усмехаюсь.
Наверное, так себя чувствуют жертвы морального насилия. Как будто бы моя жизнь без его странного внимания уже не такая правильная и нормальная, как с этим типом рядом.
Ты ли это, Алиса, закалённая неудачами в личной жизни крепче стали? Поплыла от первого встречного, кто смог обратить на себя твое внимание?
Качаю головой в ответ на свои мысли, вздыхаю разочарованно.
Не поплыла. Мне не нужно было обжигаться много раз, чтобы разочароваться в мужчинах. Достаточно парочки болезненных ожогов и я – закоренелая холостячка. Слишком дорогая цена у того опыта.
А общаться ради короткой интрижки – только время впустую тратить. Нет у меня сейчас ресурса на то, чтобы с мужиками по дачам раскатывать. У меня работа, уроки и домашние заботы на первом месте. Лучше пусть сейчас это поймет, чтобы времени своего не тратил понапрасну.
Когда захожу в здание перинатального центра, в воздухе витает аромат цветов. От него тут же кружится голова, как от хорошего шампанского.
Миллион роз припер! Подумать только!
Забираю свою корзину и несу в кабинет.
– Олеговна, ты где нам такого спонсора откопала? – усмехается пожилая санитарка, пропуская меня.
– Это не спонсор, Нина Ивановна. Это так,.. мимо проезжал. Разовая акция. – отзываюсь на ходу.
– Надо было ему колеса проколоть, чтобы далеко не уехал. Жених-то видный, а ты одна. – летит мне в спину.
Оборачиваюсь, укоризненно смотрю на нее.
– Не, ну а что? Бандюган бандюганом на морду, но зато при деньгах и щедрый, сразу видно. И смотрел на тебя, как кот на сметану. – бойко добавляет наш менеджер по чистоте и спешит быстренько убраться подальше.
Сердобольная Нина Ивановна все время меня кому-нибудь сватает, начиная от врачей, заканчивая слесарями и электриками, которые приходят для текущего ремонта. Не дает ей покоя мое одиночество. И каждый раз у нее какие-то присказки. Сажусь в кресло, снова закидываю ноги на пуфик и делаю глоток холодного чая, прикрыв глаза и вспоминая ее характеристики на мужчин.
“Многодетный, зато детей любит” – про своего соседа, отца троих детей, с которым жена развелась, потому что на пособия жить оказалось легче, чем на его зарплату.
“Пьет, конечно, но зато умный, как Эйнштейн” – про друга своего сына, инженера, всю жизнь работающего на одном и том же месте на заводе, хотя перспективный и мог многого добиться.
“Ну, не смотри, что неказистый. Зато руки золотые и пенсия.” – про нашего сантехника Пашку, инвалида по слуху.
“Ну и что, что молодой, зато вон какой живущой, небось в постели ураган!” – про курьера, что забирает биоматериал в лабораторию и моложе меня лет на десять. Который кадрится, кажется, ко всему, что движется.
“Ну, подумаешь, – женат! Зато главврач!” И так далее.
Тяжело вздыхаю.
И каждый претендент из уст Нины Ивановны сразу же получает и кнута, и пряника. Только почему-то это “но зато” у меня вызывает лишь ощущение безнадеги.
Мне бы со своими проблемами справиться.
“Нет, мужик нужен в доме.” – упрямо повторяет она, если вдруг зацепимся с ней языками.
Бандюган, зато щедрый…
Мусолю эту фразу у себя в голове, покачиваясь на кресле. Сразу раскусила Нина Ивановна моего ухажера. С первого взгляда, не то, что я. А ведь я же слышала, как он говорил с помощником о своей жене.
Я не знаю, что должно было произойти, что он так на нее злится. И должно ли было что-то происходить. Может, она просто надоела ему, например? Или стала непривлекательной в его глазах? Есть ли для таких людей граница? Или он постоянно играет в кошки-мышки с окружающими?
Когда он появляется рядом, я кожей чувствую, что он опасный. А у меня семья. Мне вообще с ним рядом не следует находиться. Да и вообще… что мы за пара? Мы из разных слоев. Моя любопытная дочь посмотрела, сколько стоит обувь, что он мне подарил. Оказалось, что три пары туфель стоят как моя зарплата. А я не помню, когда себе последний раз новый лифчик покупала.