Потому что - моя. Без вариантов. Потому что даже мысль о том, что она может вдруг исчезнуть из моей жизни, вызывает физическую боль во всем теле. Выкручивает всего. Выворачивает.
- Мама трубку не берет, - Аня напрягается сильней. - Можем быстрее?
- Да я и так уже на все красные светофоры проехал. - отзываюсь тихо, выныривая из своих мыслей, но прибавляю газа. - Что у нее-то произошло, не сказала из-за чего выгнала?
- Ударил.
Я сжал руль крепче. Блядь! Как тут не хотеть убить?
- Полицию вызови. Даже если сбежит, я заставлю вас обеих заявление написать.
- Давай так разберемся, - сконфуженно вздохнула мартышка.
- Полицию вызывай! - рявкнул я так, что Аня, подпрыгнув, тут же стала набирать номер. - Дай я буду разговаривать, а то тебя в жопу пошлют.
Когда подъехали, уже с улицы стало ясно, что в квартире на втором этаже творится что-то из ряда вон.
56. Панда
Аня пулей вылетела из машины и бросилась в подъезд.
Я едва успел поймать закрывающуюся дверь и вбежал следом.
- Дверь закрыта изнутри на щеколду! - всхлипнула Аня, в бессильной ярости дёргая за ручку.
Я прижал ее к себе и громко постучал в дверь. Затем крикнул и постучал ещё раз дольше и громче, но на нас, казалось, не реагируют.
- Хорошее железо, - прорычал я, оглядев дверное полотно. - Ещё и открывается наружу. Не выбью. Жди тут. Если открою не я, не заходи!
Я сбежал вниз по лестнице, посмотрел на балкон квартиры и дерево, растущее рядом. Толстая нижняя ветка как раз была на уровне второго этажа.
Вспомним юность, чё уж!
Обнял шершавый ствол, полез вверх. Схватился за ветку руками и, быстро перебирая, стал двигаться к балкону.
На середине ветка начала трещать и хрустеть.
- Осторожно! - послышался взволнованный писк снизу.
- Я сказал ждать меня у двери, - сквозь зубы прорычал я и, качнувшись, зацепился за край балконных перил. Хорошо, что похудел! Если бы нет, то летел сейчас бы с этого дерева вниз с веткой в руках!
Быстро переведя дух, перелез на балкон и толкнул приоткрытую дверь.
Было слышно затихающие всхлипы вперемешку со стонами и приглушенные матюки.
Я, стараясь не шуметь, быстро пошел вперёд. Пересек комнату, завернул в коридор.
- Пей, я кому сказал! Скажу, пьяная была, напала на меня с ножом. Самооборона.
- Сволочь! - послышался тихий всхлип. - Аня все слышала! Тебя посадят!
- Ты думаешь дочкой меня напугать? И на нее управу найду.
- Только тронь! Я тебе глотку перегрызу!
- Раньше надо было перегрызать, когда жаловалась. - усмешка такая мерзкая, что меня будто кипятком обдало.
Я завернул на голос и зашел в кухню. Первое, что увидел - Ольга Николаевна, примотанная к стулу скотчем. Голова висит на груди, на колени капает кровь с лица. Обессиленная совсем. Этого достаточно, чтобы красной пеленой глаза заволокло.
Влетаю в кухню.
- Ты кто? - успеваю услышать вопрос от довольно крепкого мужика. Наверное, мы почти ровесники.
Ничего не отвечаю. Бью.
Бил в корпус, не в голову, чтобы не убить. Сидеть ещё за эту мразь потом, не дай бог! Бил так, как никогда и никого. Не давал осесть, зажимая в углу.
Пришел в себя от треска дерева и визга из комнаты. Бросил оседающее тело и побежал обратно к балкону.
Там висела моя панда. Висела вниз головой, зацепившись кроссовком за перила, а руками держась за почти отломившуюся ветку.
- Ань, ну ебаный в рот! - я схватил ее за ноги, после перехватил за талию и втащил на балкон. - Жива?
Мартышка обернулась и, округлив глаза, дернула меня в сторону, вскрикивая.
Ребро обожгло, будто огнем.
Я обернулся, уходя от удара ножом, выбил его из руки живучей мрази и чувствуя, что сознание помутилось, понял - убью.
Дальше все было как в тумане. Мне кажется, я прекратил его бить только после того, как услышал вой сирен. Сколько нанес ударов, куда, - провал в памяти, но, когда я опустил руки, тело просто рухнуло на пол.
Я облокотился о стену, тяжело дыша. Тошнило и кружилась голова.
- Ань, - позвал я громко, услышав, как она рыдает на кухне.
Оттолкнувшись от стены, я медленно пошел к ней.
По пути отодвинул щеколду на входной двери.
Аня уже освободила мать и уложила на пол, рыдала, разговаривая по телефону и размазывая по щекам слезы.
- Ань, - я устало сполз по стене и сел рядом на полу. - Налей попить.
Моя Рапунцель обернулась и я увидел панику в ее глазах.
- Две скорых! - крикнула она в телефон и бросилась ко мне. - Ваня!
Я посмотрел на себя. На серой футболке расплылось огромное кровавое пятно.
- Это не я, оно само, - усмехнулся я и поморщился. - Пить хочу.
Аня стащила с себя толстовку и прижала к моей ране, разорвала кухонное полотенце и туго перетянула торс.
- Ну, блин, из-за царапины новый костюм испоганила. - пробубнил я, прижимая к саднящему боку тряпку и наконец отпил из протянутой кружки воды. - Спасибо.
- Держись, пожалуйста, я тебя очень прошу. Скорая скоро приедет. Это я во всём виновата! - причитала Аня, уткнувшись мне лбом в плечо.
- Все нормально, солнце. Смотри. - я достал из кармана штанов бархатную коробочку. - Это тебе.
Аня несмело взяла в руки футляр и открыла.
- Я тоже хочу детей только от тебя. Выйдешь за меня? - я с трудом улыбнулся.
- Да, - шепнула моя панда, шмыгая носом, и надела кольцо. - Тебе очень плохо?
- Да нормально я, - я усмехнулся, облизав пересохшие губы, - только в боку колит.
- Хватит ржать, ты истекаешь кровью! - сквозь всхлипы улыбнулась Аня и продолжила рыдать с новой силой. - Не оставляй меня одну!
- Да прекрати, маленькая, - шепнул я где-то на границе сознания и, с трудом подняв руку, погладил ее по щеке, - как же я тебя одну оставлю? Я же тебя люблю.
А дальше все. Темнота.
57. Штамп
Я спал. Постоянно спал, не в состоянии разлепить глаза. Иногда открывал их, смотрел на белый потолок и снова проваливался в сон. Иногда, когда видел медсестру, что-то пытался спросить, но лишь тихо хрипел, не в состоянии связать даже пары слов.
Однако сегодня я чувствовал, что сил немного прибавилось, поэтому услышав хлопок двери, внимательно посмотрел на женщину и, прочистив горло, четко выдал:
- Аня… где?
- Аня? - подняла на меня глаза медсестра. - Это кто?
- Жена… почти.
- Подожди, дружочек. Сейчас доктор придет - спросишь.
- Где я?
- В реанимации.
К обеду мне стало ещё лучше. Я поел и просил дать мне телефон. Но злые тетеньки вообще не поддавались на мои чары. Уже на вечернем обходе пришел врач и дал добро перевести меня в обычную палату. Я обрадовался, а оказалось, что только завтра.
Я пролежал в реанимации три дня, как оказалось. Ко мне никого не пускали. Так как близкие родственники не объявлялись, то и сообщать мое состояние никому не спешили.
Когда меня утром перевели в обычную палату, то я с облегчением выдохнул, ведь тут не было противно пищащей аппаратуры и мне дали телефон!
Но я даже не успел его включить, как в палату влетела моя мартышка и бросилась мне на шею, сжимая в практически удушающем захвате.
- Ань… - обнял я трясущиеся плечи и почувствовал, как сжимается сердце. Три дня не знала, что со мной. - Волновалась?
- Да, - Аня подняла на меня зареванное лицо и я увидел, как сильно она похудела и осунулась.
- Тааак, - протянул я строго. - Выйду - жопу надеру за то, что не жрешь ничего! Как мама?
- Нормально. Ушибы, синяки. Заживёт все, сказали. - сквозь всхлипы, заикаясь, ответила Аня и я снова прижал ее к себе.
- А этот… урод. Сдох?
- Нет, - тихо всхлипнула мартышка. - В реанимации.
- Жаль.
- Мы заявления написали.
- Молодцы.
- Я тебя люблю, - Аня вжалась в меня сильнее. - Прости меня, пожалуйста.
- Да хватит извиняться! - возмутился я. - Целуй лучше!
Аня улыбнулась и прижалась солёными от слез губами к моим.
Я быстро завладел ее языком, сильнее затаскивая к себе на кровать, прижимая к груди, сжимая аппетитные бедра.
- Ваня, - выдохнула она пьяно, пытаясь отстраниться. - Нельзя!
- Угу, - усмехнулся я, снова поймав ее губы.
- Нельзя! - упрямо повторила мартышка, отодвигаясь от меня, отдергивая задравшуюся кофту.
- От жопы ничего не осталось! - обиженно буркнул я. - У тебя есть время до выписки, чтобы вернуть все, как было! Поняла меня?
Ещё неделю я провалялся в больнице. Аня приходила ежедневно и с каждым днём я домогался до нее все активнее, потому что хотел до ломоты во всем теле.
Организм шел на поправку и требовал компенсации за длительный простой. Но Аня упрямо брыкалась, ни в какую не желая исполнить мою эротическую фантазию и снять с меня напряжение прямо здесь, в палате.
Поэтому я не рассказал ей о том, что меня выписывают, а в день выписки отпросился пораньше, купил в цветочном огромный букет белых роз и рванул домой с самыми серьезными намерениями.
Когда Аня удивлённо распахнула дверь, я вручил ей букет цветов и, пищащую о том, что мне “ничего нельзя”, оттеснил в комнату и завалил на кровать.
Зацеловал до стонов, подавляя сопротивление, а потом отстранился и шепнул:
- Паспорт где?
- Что? - ошалело уточнила она, приподнимаясь.
- Паспорт неси, говорю.
- Зачем?
- Аня, - зарычал я и она быстро вскочила с кровати.
Я засмеялся, падая на плед, и облегчённо вздохнул. Дома. Хорошо как!
Аня протянула мне паспорт, хмуро глядя, как я достаю телефон.
- Что случилось-то? - села она рядом, заглядывая мне через плечо.
- Что-что? Заявление в ЗАГС подавать будем! Хватит с меня вот этого всего!
- Чего? - выдохнула Аня.
- Ожидания! - подумав, ответил я. - Я тебя всю жизнь искал.
Я почувствовал, как теплые ладони скользнули мне по бокам и крепко обхватили за талию.
- А я тебя ждала, - шепнула она мне в лопатки.