Ставлю пакет в багажник и выезжаю с парковки. Делаю музыку погромче и больше не произношу ни слова. Это бессмысленно, пока она злится. Я и сам на взводе и уже не готов к конструктивному диалогу. Нам нужно время, чтобы переварить то, что случилось. Правда, боюсь, если мы разъедемся, то Забава придумает себе довольно увлекательное объяснение тому, почему мы не можем быть вместе. А я готов платить за свои косяки, но не такую цену.
– Что так долго-то? – недовольно вздыхает Забава, задумчиво глядя в окно спустя время, а потом напрягается и активно вглядывается в местность. – Куда мы едем?!
36. Мирон
Усмехаюсь и ничего не отвечаю.
– Мирон! – разворачивается она ко мне. – Куда мы едем?!
– Ты, вроде, не хотела разговаривать со мной? – фыркаю, не глядя на нее.
– Я… Ты!.. Сдурел?! Мы едем обратно?!
– Ага. – широко улыбаюсь. – Там у нас с тобой лучше получалось договариваться.
– Останови машину, – требует Забава.
Ее голос даже вибрирует от злости.
– Неа, – смотрю в ее темные от ярости глаза. – Ты же хотела встретить новый год с классным парнем. Я тебе это организую.
– Если ты сейчас же не остановишься, то… то мы расстанемся! – взвизгивает Забава.
Стискиваю зубы и делаю музыку так громко, чтобы не слышать ее ультиматумов.
Расстанемся, ага. До города сначала доберись. Если потребуется, до лета в этой избушке на курьих ножках жить будем, пока не притремся.
Забава обиженно отворачивается к окну и больше не смотрит на меня. Ну и пожалуйста.
На адреналине кажется, что доезжаем достаточно быстро. Оставляю машину на краю деревни, потому что мой седан слишком низкий для таких сугробов. И так то и дело тащило в сторону. Приходилось ехать четко по колее от внедорожников, когда свернул с основной трассы на грунтовую дорогу.
Глушу двигатель и вылезаю в сугроб. Достаю из багажника пакет. Открываю дверь Забаве.
Отворачивается от меня и сидит, насупившись.
– Выходи, – вздыхаю.
Молчит.
– Хорошо, оставайся тут. Темнота, волки, – все, как ты любишь. – усмехаюсь и захлопываю дверь.
Деревня все так же встречает нас темными глазницами окон.
Быстро иду в сторону дома. Подсвечиваю себе фонариком на телефоне. Настороженно поглядываю в сторону леса, но там никого нет на первый взгляд. Сколько я лазил в детстве по заброшкам с друзьями, а здесь все равно ночью жутковато. А она там сидит одна…
Дохожу до крыльца, вытаскиваю из пакета пару бутылок шампанского и втыкаю в сугроб рядом с ним. Я на полном серьёзе здесь собрался отмечать праздник, если потребуется. Захожу в избу, ставлю пакет на стол и включаю электрический автомат. Трогаю печь. Уже остыла. И в воздухе ещё не холодно, но уже чувствуется свежесть. Нужно будет топить и прогревать дом заново.
Вздохнув, выхожу обратно на крыльцо, включаю уличный свет и всматриваюсь в темноту за забором. Забава не идёт.
Пытаясь унять злость, быстро спускаюсь и иду обратно к ней. Боюсь, что на эмоциях у нее хватит вредности пойти в сторону города. Или ещё куда-нибудь. Заблудится же!
В мысли лезут неприятные картинки, и мне даже хочется сорваться на бег, но я лишь ускоряю шаг и тяжело дышу от того, что ноги то и дело проскальзывают на снегу.
Облегченно выдыхаю, увидев в машине тусклый отблеск экрана смартфона.
Снова подхожу и открываю дверь.
– Пошли уже, – повышаю голос. – Замерзнешь.
– Я не выйду, пока мы не приедем домой, – цедит сквозь зубы Забава, не глядя на меня.
Наклоняюсь и, обхватив за талию, вытаскиваю ее наружу.
– Пусти, дурак! – дубасит она меня кулаками по спине и упирается. – Я никуда не пойду! Отцепись от меня!
Взваливаю Забаву поудобнее на плечо и, пошатываясь от того, что она то и дело брыкается и дергается, несу её в дом.
– Мне больно вообще-то! – шипит она, пытаясь отстраниться, но я лишь подкидываю ее поудобнее, когда съезжает.
– Не дергайся, тогда больно не будет. – не ведусь на ее провокации.
– Я не останусь здесь!
– Мне придется тебя огорчить. – усмехаюсь, хотя самому ни капли не смешно.
Я вообще сейчас будто нахожусь в другой реальности, где вся моя жизнь переворачивается вверх дном. Я сам не понимаю, что творю, но мне жизненно необходимо, чтобы Забава была рядом со мной.
Поднимаюсь на крыльцо и заношу ее в дом. Сгружаю свою вредную ношу на диван, присаживаюсь перед ней на корточки и тяжело дышу, пытаясь выровнять дыхание. Упираюсь руками по краям, чтобы не пыталась сбежать. Смотрим друг на друга пристально.
– Давай поговорим, – выдыхаю сердито.
– Зачем? Я же уже сказала, я сама виновата. – отводит глаза Забава.
Сидит вся как каменная.
– Не доверяла никому никогда и не нужно было начинать.
– Забава, – сжимаю пальцами край дивана до скрипа. – Я нормально поговорить хочу.
– А смысл? – вскидывается она и встает. – Мы с тобой утром все обговорили. И что?
Вскакиваю следом. Ухожу из комнаты, с психом долбанув по дверному косяку. Беру из угла стопку старых газет и картона. Сажусь перед печкой и, открыв дверцу, начинаю разводить огонь.
– Я хочу домой, – слышу за спиной голос Забавы.
Закатываю глаза и встаю. Вытаскиваю из кармана ключи от машины и молча тяну ей.
Забава резко выхватывает их из моей руки и быстрым шагом уходит на улицу. Пару секунд смотрю на закрывшуюся за ней дверь, а затем все же иду следом.
– Забава, – зову, сбегая с крыльца и догоняя ее.
– Ну что? – не оборачивается она, направляясь к калитке.
– Прости, – рычу, едва сдерживаясь, потому что она не хочет слушать меня. – Я уже сказал, это мой косяк.
– Косяк? – вскрикивает Забава, всплеснув руками, но останавливается. – Или просто зацепило, что не давала, в отличии от Крис? Ну, давай, уже трахнешь меня еще разок и успокоишься! Или сколько раз надо? Два? Пять? Десять? Тебе же виднее, как правильно! Отстанешь тогда?
– Я не ради секса тебя привез! – ору, уже не в силах сдержаться. – Я просто хочу помириться и провести новый год вместе!
– А я хочу, чтобы меня никто не трогал! – рычит Забава. – Я поеду домой!
– Ты водить-то умеешь? – усмехаюсь.
– Научусь!
– Дай сюда! – хватаю ее за руку и выхватываю ключи.
Забава пытается отобрать их, но я уворачиваюсь. Со всей злости зашвыриваю их подальше в сугроб.
– Ты дурак? – взвизгивает Забава, сжимая кулаки.
Ощущение, что она сейчас бросится на меня драться. Дышу глубоко, чтобы унять долбящее о ребра сердце. Злюсь на нее.
– Да пофиг, тогда я пойду пешком! – резко разворачивается она.
– Я не понимаю! – кричу ей вслед. – Я же прощения попросил! Неужели, я такой урод в твоих глазах, что ты поверить не можешь в то, что я не собирался тебя обманывать?
– Да ты не урод! Ты просто привык делать по-своему, а я – по-своему. Мне просто нужно время, чтобы успокоиться и обдумать это все! – оборачивается Забава. – Ты мне ни минуты побыть одной не дал!
Рычу в воздух, а она снова уходит. Стою, смотрю в спину. Это сейчас она имела ввиду, что прогуляется и успокоится или теперь уже принципиально будет бодаться?
Минуту стою, не шевелясь. Затем беру бутылку шампанского и снова иду следом. И я, и она понимаем, что до города она все равно не доберется. Значит, по-хорошему, должна попсиховать и вернуться. Но, я не готов так ей рисковать. Пусть сидит в доме и психует. Вообще к ней в комнату не зайду. Не дал я ей одной побыть!
Тонкая душевная натура, блин!
На ходу открываю напиток и пробка отлетает куда-то в сторону. Выхожу на дорогу между домами и иду за Забавой. Она проходит мимо машины и продолжает идти по ночной дороге. До основной трассы очень, очень далеко, но Забава, то и дело спотыкаясь, упрямо прет вперед.
Догоняю ее и молча иду рядом, по соседней колее. Не знаю, сколько так проходим, но я терплю и делаю вид, что меня нет. Хотя, реально уже кажется, что она тввердо решила дойти до города пешком.
Наконец, Забава останавливается и хмуро смотрит на меня.
– Я честно дал тебе побыть одной. – пожимаю плечами и, сделав глоток шампанского, протягиваю ей бутылку. – Я накосячил. Я готов исправить.
– Как? – устало вздыхает Забава. – Зашьем?
– Выходи замуж за меня.
– Сдурел? – смущенно усмехается она. – Ты, конечно, накосячил, но не до такой степени, чтобы так издеваться над тобой.
Достаю из кармана кольцо. Хорошо, что в магазине был ювелирный отдел. Взял первое попавшееся, размер на бум вообще. Но это не важно. Если не подойдет, другое потом куплю. Тут важен сам посыл.
– Я серьезно. Я люблю тебя. И не хочу с тобой расставаться дольше, чем на минуту.
37. Забава
Зимняя ночь, холодная и тихая, окутывает нас серебром. Тишина в морозном воздухе звенит, как хрусталь, а в глазах Мирона отражается луна, которая освещает его напряженное лицо тусклым светом.
Я растерянно молчу. Мне кажется, что это все какой-то странный сон, потому что не бывает так в реальности.
В реальности мои немногочисленные подруги с замиранием ждут предложения руки и сердца, но их парни не стремятся связывать себя узами брака. А я стою здесь, в этой отрезанной от цивилизации деревне, и чувствую, как сердце бьется так громко, что, кажется, эхо его ударов разлетается на всю округу.
– Ты… торопишься. – выдыхаю и сама понимаю, как неуверенно звучит мой дрожащий голос.
– Нет, – упрямо мотает головой Мирон, словно непослушный жеребец. – Соглашайся. Ты не пожалеешь.
Усмехаюсь, поджав губы.
– Я боюсь, что ты пожалеешь. Мы слишком разные и нам нужно время, чтобы притереться друг к другу. Понимаешь? – пытаюсь вразумить его.
Да и себя, уж если быть честной.
Потому что, втрескаться за три дня – это на меня совершенно не похоже, но, раз уж так произошло, нужно постараться включить логику.
Что ждет нас дальше, если любовь живет полгода? Хорошо, я предохраняюсь и мне не грозит остаться матерью-одиночкой, но… если что-то пойдёт не так, у нас родители женаты. У нас будет общий брат. И нам, то и дело, придется сталкиваться вместе. Сможем ли мы, случись чего, сох