23. Смирнов, К. Начало Северо-Западной армии. Белое Дело. Т. 1.
24. Сравнительная хронологическая таблица борьбы на белых фронтах. Белое Дело. Т. I.
25. Суворин А. Поход Корнилова.
26. Суворин Б. За родиной. Героическая борьба Добровольческой армии.
27. Чаплин, Г.Е. Два переворота на Севере. Белое Дело. Т. IV.
28. Чрезвычайная комиссия для исследования большевистских зверств при Главнокомандующем Вооруженными силами на Юге России. Сведения о жестокостях над церковью и священнослужителями.
Причины неудачи вооруженного выступления белых
Белые:
«Смело мы в бой пойдем
За Русь Святую!
И как один умрем
За дорогую!..»
Красные:
«Смело мы в бой пойдем
За власть советов!
И как один прольем
Мы кровь кадетов!..»
Неудача, постигшая вооруженное выступление белых, повела к укреплению коммунистической власти в России. И потому историк, исследующий пути и судьбы русской революции, должен будет всесторонне изучить те причины, которые вызвали неудачу белого оружия.
Вооруженное выступление белых не есть самостоятельный и обособленный эпизод в истории русской революции: это есть одна из стадий большого патриотического движения – Белого движения. Этих стадий было несколько: зарождение, развертывание (т. е. именно вооруженное выступление – наиболее активная стадия движения), исход его из России, организация его за рубежом.
Я хотел бы заранее оговориться о тех органических недостатках, которые неизбежны в моем очерке. Именно, я должен признать, что мое «я» совершенно поглощено Белым движением, вошло в него, осталось в нем и будет в нем находиться до последнего момента моего существования. Поэтому абсолютно беспристрастным по отношению к Белому движению я быть не могу… Но именно поэтому беспристрастное решение вопроса о том, почему мы, белые, тогда не победили и были вынуждены покинуть пределы России, – приобретает для меня действенное значение, становится актом единой, продолжающейся борьбы.
Я не буду говорить здесь о моральном значении белого оружия… Не будь этого вооруженного сопротивления, история могла бы считать, что все в стране сочувствовали коммунистическому перевороту, что никто не нашел в себе мужества протестовать против того, против чего честный человек не протестовать не мог…
В тот момент, когда так называемый «пролетариат» в 1917 году захватил власть в столицах, в Москве и Петербурге, и начал распространяться по другим большим городам, – окраины страны, хотя и были уже развращены революцией, но не знали еще большевизма. Это давало белым возможность уходить на окраины и формировать там свои кадры; но это вело и к тому, что окраины, «не изжившие еще» (как тогда говорили) большевизма, не знали и не понимали, чем он им грозит, и потому не нашли в себе сил для поддержки белых выступлений до конца.
Белое движение, как вооруженная борьба, зародилось сначала на южной окраине России и лишь потом вспыхнуло в других местах. Борьба велась дольше всего там, где она началась ранее всего, на юге, где 15 ноября 1917 г. (по новому стилю) генерал Алексеев поднял в Ростове на Дону знамя протеста. Этот фронт. просуществовал почти день в день три года. На востоке, считая с момента переворота адмирала Колчака до его убийства (с ноября 1918 года до 7 февраля 1920 года), борьба длилась год и три месяца. На севере фронт генерала Миллера жил с августа 1918 года по февраль 1920 года, т. е. почти полтора года. Западный фронт генерала Юденича просуществовал с октября 1918 г. по конец 1919 года.
Мое краткое исследование я делю на три части. Первая – это разбор данных, которые, с моей точки зрения, неправильно «принято» считать за причины неудачи белых; вторая – исследование факторов, которые, не составляя непосредственно самих причин, как бы ложатся в основу последних; и третья – изучение того, что я считаю действительными причинами неудачи вооруженного выступления.
Начну с первой, и, в частности, с оценки стратегического положения сторон в Гражданской войне и тех промахов, которые были допущены с обеих сторон, как в области широкой – стратегии, так и в более узкой форме – тактики.
При одном взгляде на карту России в момент существования всех белых фронтов бросается в глаза их общее положение: в середине сплошное ядро красных сил, базирующихся на центр страны и ее богатства; и вокруг – кольцо белых сил, имеющих за собою почти во всех случаях только море. А, как известно, центральная власть всегда сильнее окраинных протестов…
В стратегии возможность сплошного окружения надо считать, конечно, большим преимуществом, и потому, с чисто теоретической точки зрения, можно было бы считать положение белых более выгодным, чем положение красных внутри охватывающего их кольца. Однако преимущество охвата было только кажущимся: для того, чтобы создать действительное кольцо, у белых не хватало многого. Во-первых, одновременное существование всех белых фронтов длилось менее года, т. е. срок существования Западного фронта, тогда как движение было разбросано на неизмеримых пространствах; во-вторых, в это время «кольцо» не только не замыкалось, но в нем были огромные пробелы и прорывы, например, в виде промежутка между правым флангом Юденича и левым флангом Деникина, промежутка, занятого далеко не благожелательными к белым польскими войсками; в-третьих, не было единого управления всеми белыми силами, и не потому, что этого «не хотели» руководители отдельных белых фронтов, но потому, что не было физической возможности создать единое командование. Стоит только вспомнить, что генерал Деникин для связи с адмиралом Колчаком (он считал себя подчиненным ему) должен был пользоваться из Екатеринодара телеграфом – или через русского посла Демидова в Афинах, или через Париж. Все попытки установить иную связь кончались неудачей. Посланный Колчаком ротмистр Толстой-Милославский пропутешествовал ранее, чем добраться до юга, едва ли не четыре месяца; поехавший с юга к адмиралу Колчаку генерал Гришин-Алмазов так и не достиг своей цели – он погиб в Каспийском море от руки большевиков. Так было и в сношениях между другими фронтами… Только летом 1919 года на короткий промежуток времени в Царицыне была установлена прямая связь фронта Колчака с фронтом Деникина в лице уральского разъезда, но эта тоненькая ниточка держалась только одно мгновенье; и к тому же в этот период Восточный фронт переживал уже период неудач…
Этим стратегическое преимущество передается красным: оно давало им возможность, подобно Германии в Европейскую войну, вести борьбу по внутренним операционным линиям и по кратчайшему пути перебрасывать свои войска с одного фронта на другой для того, чтобы наносить тот или иной заранее намеченный удар. А размеры белых сил были таковы, что им сжимать было труднее, чем красным рвать… У белых не было превосходства сил для окружения ни в стратегическом, ни в тактическом масштабе (напр., окружение большевиков в Ставрополе слабыми добровольческими частями и прорыв красных в степь на восток осенью 1918 года).
Нельзя, однако, не упомянуть, что белые не проявили решительного стремления исправить недостатки своего стратегического положения. Вспомним опоры на юге России из-за так называемой «правой» стратегии (выдвижение направо, на восток, к Волге) и «левой» стратегии (выдвижение налево, на запад, на Украину). Я лично всегда был сторонником «правой» стратегии, так как она вела к объединению фронтов Восточного и Южного, а следовательно, создавала если не колыцо, то хотя бы охват красных.
Несомненно, что ошибки делались, как всегда, с обеих сторон; что они были и у белых. Но считать их непосредственными причинами неудачи вооруженного выступления белых нельзя: ибо во всякой войне бывают и стратегические, и тактические ошибки, но одни они к поражению ведут очень редко…
И враги, и друзья Белого движения, и более левые, и более правые указывали не раз, как на причину неудачи, на так называемое отсутствие положительной идеологии на белой стороне.
Справа белых обычно упрекают в том, что они не провозгласили чисто монархического лозунга. Я должен сказать, что я открыто исповедую монархические убеждения, и не только теперь, но исповедовал их и на Южном фронте белой борьбы, и притом в качестве ответственного руководителя монархической газеты «Россия» и «Великая Россия» в 1918–1919 гг. Но именно поэтому я представляю себе, что провозглашение монархического лозунга было возможно только в единственном случае и толыко на фронте адмирала Колчака: именно, если бы удалось искусным военным выдвижением предотвратить преступление 17 июля 1918 года, вследствие чего на Восточном фронте оказался бы Император Николай II и его Семья… Другого случая я не знаю. Ибо во всех остальных случаях всякое провозглашение монархического лозунга привело бы не к объединению, а к разъединению бойцов, сражавшихся в боевой линии и объединенных родиной, честью и врагом. Именно пребывание в армии научило меня (ибо первое время я сам в донесениях генералу Алексееву, из Харькова, и лично, настаивал на провозглашении монархического лозунга) тому, что этот вопрос решающего значения на действительных борцов не имел; бередить его – значило бы вносить страстность в среду тех, кого надо было всеми силами от этого оберегать.
Самый опыт жизни белых фронтов показал, как мало значило провозглашение этого лозунга для успеха или неуспеха армии. Ведь были опыты формирования белых армий под чисто монархическими лозунгами: созданная при помощи немцев Астраханская армия, оперировавшая и в большей своей части погибшая под Царицыном, и Южная армия, под главенством генерала Иванова, оперировавшая в Воронежской губернии, – носили на себе цвета дома Романовых, но не поглотили собою других формирований, а сами растворились в них. Не спасла Белого движения и Земская рать генерала Дидерихса, объявившая монархический лозунг в борьбе с красными на Дальнем Востоке!..