Выговор не московский, явно приезжая.
– Родители у вас в Москве?
– Н-нет.
– Где вы живете? В общежитии? Снимать квартиру зарплата вам не позволит, вы это понимаете?
– Ничего, – пожала она плечами. – Я и сейчас квартиру снимаю. Я хочу получить профессию.
Она принялась разглядывать собственные ногти и сразу как-то изменилась, больше не производила впечатления умственно отсталой. Косит под маленькую девочку, понял он. А на самом деле хитрая стерва.
Ногти были непомерной длины и почти черные, Ася бы таким позавидовала.
– Ну что же, – заключил Колосов. – Желаю успехов. Приходите после Нового года.
Она помедлила, чего-то еще от него ожидая, лениво поднялась и выплыла из кабинета.
Нужно было гнать ее к чертовой матери.
Колосов поднялся, подошел к окну. Попытался вспомнить, красит ли Тоня ногти, и не вспомнил. Не обращал внимания.
Выглянуло солнце. Заснеженный сквер напротив казался не по-московски зимним, как лес. Что бы ни случилось, выберусь на дачу, пообещал себе Колосов, пройдусь на лыжах. Солнце скрылось, небо опять стало серым. От веселого настроения, вызванного дурой студенткой, не осталось и следа.
Болтаться по коридорам в верхней одежде нельзя, она привлекает к себе внимание. Одежду и сумку необходимо спрятать. Даша пристроила сумку на подоконнике коридорного окна, быстро рассовала по карманам брюк ключи, документы и кошелек. Какой-то мужичонка, не обратив на нее никакого внимания, вышел из почти незаметной двери рядом с лифтами, исчез за поворотом коридора. Лифтер или что-нибудь в этом роде, на дядьке была потертая спецовка.
На лифтовой площадке обязательно должна быть камера, но Даша рискнула, прошмыгнула мимо лифтов, дернула неприметную дверь. Повезло, дверь оказалась незапертой. За ней при слабом свете голой лампочки виднелся узкий пенал, весь заполненный кабелями, проводами, каким-то хламом. Мужик в любой момент мог вернуться, Даша быстро скомкала пуховик, завернув в него сумку, пристроила на пыльном полу недалеко от двери, попросила Господа, чтобы одежду никто не заметил.
Потом она долго ходила по коридорам, поднималась, спускалась, подходила к окнам, иногда делала вид, что говорит по телефону. Время подходило к пяти, когда негромко зазвучала музыка из кармана, и она чуть не подпрыгнула от неожиданности.
– Да, дядя Гоша, привет, – Даша подошла к окну, отвернулась от спешившего куда-то парня с бумагами, с интересом на нее посмотревшего.
– Привет, Дашуля, – поздоровалась трубка. – Ты где сейчас?
– Так, делами занимаюсь. А что?
– Я вот знаешь, что подумал… Ты где Новый год встречаешь?
– Не знаю, не решила еще.
– Приезжай ко мне.
Когда-то Новый год в семье все встречали у бабки. Когда Даша с Тоней были маленькими, только так и было, когда они подросли, у бабули собирались взрослые, а они с сестрой разбредались по собственным компаниям. Потом традиция заглохла сама собой, и больше Зоя Степановна никого на встречу Нового года не приглашала.
– Но… – опешила Даша. Ей совсем не улыбалось смотреть телевизор вместе с дядькой. – А Тоню ты позвал?
– Так у нее же жених… – начал тот.
– У меня тоже жених! – перебила его Даша. – Я тоже собираюсь замуж!
– Поздравляю, – помолчав, промямлил дядька.
– За приглашение спасибо, дядь Гоша, но у меня другие планы. Извини.
Даша отключила звук на мобильном, хорошо, что дядька позвонил, она совсем забыла про телефон, и неожиданный звонок мог прибавить проблем. Дядькино предложение здорово разозлило, Георгий ее не то жалел, не то беспокоился за нее, и то и другое было оскорбительным. С какой стати ее жалеть? Пусть Тоньку жалеет, если делать нечего.
Болтаться по коридорам надоело до смерти, Даша спустилась на Улькин этаж, зашла в пустой туалет. Туалет располагался исключительно удобно, из-за неплотно прикрытой двери просматривался нужный кабинет.
Даша заперлась в кабинке и стала ждать. От скуки достала телефон, вышла в Интернет, посмотрела почту, поняла, что ни на чем сосредоточиться не может, и сунула мобильный опять в карман.
Несколько раз в туалет кто-то заходил, Даша замирала, прекрасно понимая, что никому нет до запертой кабинки никакого дела. Покинуть кабинку она рискнула только в половине седьмого, Ульяна уже наверняка ушла, ей же в детский сад нужно. Даша посмотрела в зеркало и отвернулась, видок был так себе, глаза как у ненормальной, а ведь она всегда гордилась собственным хладнокровием.
Осторожно выглянув в коридор – пусто, решила выждать до половины восьмого. Хоть Ульяна и сказала, что Сережка не вернется, но все может быть. Если ждать дольше, она рискует привлечь внимание охраны, судя по звукам, здание уже опустело.
Стоять у зеркала было еще глупее, чем сидеть в кабинке, и Даша вернулась на обжитое место. Неожиданно вспомнился случай, о котором она совсем забыла. Они с Тоней проводили лето на бабулиной даче. Тогда им было лет по десять. За пределы поселка без взрослых выходить было строжайше запрещено, но они выходили, конечно. И однажды отправились в лес.
Тоня туда идти боялась – не родителей, самого леса боялась: вдруг заблудятся – и накаркала, они заблудились. Вроде бы шли по тропинке сначала в одну сторону, потом в другую, но поселок все не появлялся. Странно, но когда они думали, что дорогу знают, Тоня боялась, а Даша над ней смеялась, а когда выяснилось, что влипли всерьез и Даша по-настоящему запаниковала, у сестры страх куда-то исчез.
Тонька первая заметила незнакомого дядьку, шедшего им навстречу. Они тогда спрятались в ельнике, исцарапав себе руки и колени, молча терпели укусы комаров и наблюдали, как человек с корзиной проходит мимо. Пожалуй, как тогда, Даша не боялась никогда в жизни, правило не подходить к незнакомым людям в голове сидело крепко. Потом сестра пихнула ее в бок, и они долго крались за мужиком, пока не вышли на большое поле.
Дядька куда-то исчез, но он был им уже не нужен, за полем виднелся родной поселок, и приключение закончилось без потерь. Маленькая Даша сделала тогда вполне взрослый вывод – не впадать в панику ни при каких обстоятельствах. И она не впадала.
В туалет опять кто-то зашел. Даша вышла из кабинки и похвалила себя за предусмотрительность – уборщица наливала в ведро воду. Не прояви Даша выдержки, та могла застать ее в кабинете.
Темноволосая худенькая женщина улыбнулась ей в зеркало, Даша улыбнулась в ответ, вытерла руки бумажным полотенцем и отправилась мерзнуть на пожарную лестницу.
Прошлый новогодний корпоратив был для Колосова сплошным мучением. Его тогда только-только назначили на теперешнюю должность, он еще не перестал этому радоваться, страшно гордился, что к нему лично подошел директор и с ним чокнулся, и поговорил с Асей, ласково на нее глядя. Жена тогда отличилась здорово, он был готов ее прибить. Ася прилипла к директору, которому хотелось обойти своих знакомых, потащила его танцевать, потом взялась произносить тост, и выглядело это все не только неуместно, но и просто убого. Жутко. Колосов до сих пор не мог забыть, как сочувственно смотрели на него коллеги.
На этот раз он подстраховался. Встретив жену у входа в институт и медленно направившись с ней в недалеко расположенный ресторан, предупредил:
– Ася, на этот раз никаких тостов.
– Хорошо, Митя, – покорно кивнула она.
– И вообще старайся говорить поменьше.
Она открыла рот, закрыла, помолчала и вновь покорно кивнула:
– Хорошо.
Если существует хоть какая-то вероятность, что он так и останется с Асей, она будет несколько лет пить из него кровь за этот разговор.
Первой, кого он увидел у гардероба, была давешняя студентка. Лихо, отметил Колосов, снимая с жены шубу. В ресторан приглашались исключительно сотрудники института, за супругов платили из собственного кармана, списки составлялись заранее, и хотя, как правило, кто-то не являлся, попасть сюда постороннему было практически невозможно. А девица пока в институте посторонняя.
Студентка словно его не замечала, скромненько сидела за соседним столом, но он чувствовал, что она нацелена на него. Неожиданно ему опять стало весело, как несколько часов назад в кабинете. Подумалось, как забавно будет пустить все на самотек и понаблюдать за сражением между Машей и Асей. Он почему-то был уверен, что сражение состоится. А ведь, пожалуй, у жены против студентки никаких шансов, это не Тоня с ее интеллигентным непротивлением злу.
– Митя, давай потанцуем, – прошептала рядом жена.
Еще произносились тосты, никто не встал из-за стола.
– Попозже, – ласково произнес он и незаметно погладил Асю по руке.
Он помнил, что Тоня отказалась прийти, но все равно обвел глазами зал. Удивительно, но он, чувствуя, что никогда больше Невзорову не увидит, не испытывал ни грусти, ни сожаления. Еще несколько дней назад он бы в это не поверил. Несколько дней назад ему казалось, что он просто не сможет без нее жить.
Заиграла музыка, Ася потащила его танцевать.
– Хорошо мне волосы уложили? – прошептала она ему в ухо.
– Отлично, – не соврал он.
Сегодня жена действительно была причесана неплохо, без привычных перьев на голове, и пока не открывала рот, вполне могла сойти за сотрудницу института. Впрочем, если сотрудницей скоро станет девушка Маша с черными ногтями и, мягко говоря, скудным словарным запасом, к Асе не может быть никаких претензий.
– Ты действительно прекрасно выглядишь, Асенька.
– Спасибо, Митя.
Музыка ненадолго стихла, захотелось еще выпить. Колосов, нежно стряхнув руку жены, двинулся к столу.
– Потанцуйте со мной, пожалуйста, – пролепетала девушка Маша, возникнув на пути ниоткуда, как в фантастическом фильме.
– Я с женой, – не останавливаясь, поморщился он. – Она будет скучать. Извините.
Она повернулась, отходя от него, и он заметил на шее татуировку – розочку. Все правильно, он не ошибся, когда-то в моде был пирсинг, теперь тату.
Колосов, подойдя к столу, пододвинул к себе рюмку, налил коньяка, подскочившей Асе плеснул какого-то вина. Жена просекла ситуацию, напряглась.