Некогда белые дощатые стены молили о слое свежей краски. Грязь покрывала широкое крыльцо. Цветочные клумбы заросли сорняком, ставни на окнах второго этажа покосились.
Этому дому нужен хозяин.
Алекс невольно вспомнила, как стояла у окна сиротского приюта и сквозь слезы, застилавшие глаза, смотрела вслед маленькой Бекки, о которой заботилась подобно матери и которую теперь уносил на руках новый папа, только что удочеривший ее. Она знала, что никогда больше не увидит своей малютки.
Сестра Мэри-Клара нашла ее и постаралась, как могла, успокоить.
— Где-то в мире есть дом для каждого одинокого человека, — говорила няня. — Просто будь терпеливой и трудись, и ты найдешь свою обитель. Вот увидишь.
Странно, почему именно сейчас она вспомнила об этом?
Шесть лет прошло с тех пор, как сиротский приют закрылся. Алекс внезапно осознала, что все эти годы, переезжая из города в город, меняя одну работу за другой, она искала дом, который могла бы назвать своим.
Ошеломленная и слегка напуганная, она энергично тряхнула головой. Нет, она приехала сюда только на месяц. У нее есть планы на будущее, и в них нет места обветшалому зданию в окрестностях Дубойса и ковбою с голодными глазами.
В свои двадцать пять Алекс твердо усвоила: жизнь подарков не преподносит. За каждый кусок хлеба необходимо трудиться в поте лица. Сколько можно метаться с места на место в надежде обрести наконец свой дом. Она построит его сама. Научится кулинарному искусству у мсье Бушода и откроет собственный ресторан.
Где именно, она еще не решила, но это будет ее дом, а его посетители — ее семья.
Алекс включила первую передачу.
— Кочевая жизнь совсем доконала меня, Сахарок. Мне уже начинает мерещиться невесть что. А это всего-навсего ранчо, старое, видавшее лучшие дни ранчо. Это не наш дом.
Однако, приближаясь к ветхому зданию, она не могла отделаться от странного чувства, что приезжает сюда надолго.
Глава вторая
Алекс стояла перед домом, не решаясь войти. Чтобы оттянуть время, она обошла соседние пристройки.
Едва она вернулась к «фольксвагену» и взяла на руки Сахарка, послышался шум подъезжающей машины. Алекс с котом в руках побежала открывать ворота и увидела перепачканный грязью черный грузовичок.
Из окна выглянула молодая женщина. Ее прямые каштановые волосы были заплетены в толстую косу, а голубые глаза расширены от удивления.
— Ты что, новая повариха? А мы тебя ждали только завтра.
Алекс смущенно заморгала.
— Я приехала, как только починили мою машину. Что, слишком рано?
— Еще как! Я не успела помыть посуду после завтрака. В школу торопилась. — Девушка поправила выбившуюся из косы прядь и оглядела Алекс. — Между прочим, ты ничуть не старше меня.
— Если ты — Клэр, то я на восемь лет старше тебя.
— Ничего. Мне подходит! А то я ожидала еще одну миссис Джонсон.
— Это так плохо?
Девушка закатила глаза.
— Садись. Прокачу тебя до дома.
— Да я и так…
Алекс не оставалось ничего другого, как закрыть ворота и забраться в кабину.
— Так ты — Клэр, угадала? — спросила она, когда грузовичок покатил по дорожке.
Девушка смущенно посмотрела на нее.
— Прошу прощения. Я так удивилась, что совсем забыла представиться. Да, я Клэр Эдем и рада видеть вас, даже если вы здесь всего на месяц.
— Потому что я умею готовить?
Клэр засмеялась.
— Ну, и поэтому тоже. Ненавижу кухню. Не меньше, чем мальчики — мое варево. Но это не главное.
— Вот как? А что же тогда? — Алекс изо всех сил прижала Сахарка к груди, когда Клэр резко повернула за угол дома. Даже закрыла глаза, уверенная, что они непременно врежутся в стену гаража. Когда заскрипели тормоза, Алекс едва не стукнулась головой о ветровое стекло. Приоткрыв один глаз, она нервно осмотрелась: передний бампер был всего в нескольких дюймах от стены.
Клэр как ни в чем не бывало, бросила:
— Если Хэнк нанял тебя, значит, он, наконец, понял, что я уже взрослая. А то все наши поварихи были еще и няньками.
— Все? — повторила Алекс. — Сколько же их было?
— Восемь за восемь лет. — Клэр забрала свои книжки с заднего сиденья. Ты — девятая. Какой хорошенький котик. А что случилось с его ухом?
— Не знаю. Таким я его нашла, — рассеянно пробормотала Алекс. Восемь поварих! Во что она ввязалась?
— Можно погладить его?
— Конечно. Сахарок — хороший.
Клэр почесала кота за ухом, затем открыла дверцу и направилась к дому.
— Пошли, покажу, где тебе бросить пожитки.
Из кухонного окна открывался прекрасный вид на главную конюшню, и Алекс сразу заподозрила, что такое расположение было задумано кем-то из прежних хозяек ранчо. Возвратившиеся с работы мужчины не заставали ее врасплох. Вот, смеясь и перешучиваясь, подъехала троица работников. Хэнк прискакал десять минут спустя.
Алекс схватила тяжелый глиняный кувшин с холодной водой и наполнила его до краев заваркой. Она уже разливала ледяной чай по кружкам, когда на кухню влетела Клэр.
— В своем ли ты уме?
Глаза Алекс расширились от удивления. Они мило поболтали, пока Клэр показывала ей дом, и Алекс решила, что они вполне могли бы стать подругами.
— А в чем дело?
— Бабушкин китайский фарфор и льняные скатерти? Для ковбоев?
— Ну и что?
— А то, что ковбои ковбоям рознь. Пошли. Нужно все быстро заменить.
Они побежали в столовую.
— Я просто хотела как лучше, — оправдывалась Алекс, собирая столовое серебро, пока Клэр составляла в стопку тарелки.
— Знаю. Нужно было предупредить тебя заранее. Эти парни налетают на стол как стая саранчи.
Едва они расставили простые глиняные тарелки, как дверь с грохотом распахнулась.
— Ух ты-ы! Ну и запах!
— Еще какой! Ставлю на кон мои серебряные шпоры, это новая повариха объявилась.
— Черт, Джед, тут и спорить нечего. Сразу видно, обошлось без Клэр, если паленым не несет.
Алекс бросила на Клэр ободряющий взгляд, но девушка только пожала плечами, взяла большую миску с картофельным пюре и направилась в столовую. Алекс последовала за ней с блюдом бифштексов. Поставив его на стол, она повернулась, чтобы приветствовать работников, которые шумно топтались перед дверью.
Господи, но что это?! Алекс едва удержалась, чтобы не зажать себе нос: едкий запах пота, смешанный с отвратительным смрадом навоза. Они стояли перед ней, словно специально выстроившись по росту: драные джинсы, покрытые толстым слоем пыли, клетчатые засаленные рубахи, надвинутые на глаза шляпы и грязные сапоги с бурыми от лошадиной крови шпорами.
— Перед вами новая повариха, мальчики, — объявила Клэр. — Александра Миллер.
— Привет, — нервно выдавила она. — Можно просто Алекс.
— Что стряслось, мальчики? — ехидно поинтересовалась Клэр. — Язык проглотили?
Самый низкорослый ковбой пришел в себя первым. Черноглазый, с соломенными волосами, торчащими в разные стороны, он выступил вперед и сдвинул на затылок шляпу.
— Наше почтение, мэм. Я — Бак. Вот смотрю и не знаю, куда меня больше тянет — к вам или к тарелке с бифштексами.
Следующим взял слово самый длинный, тощий как оглобля, с большим носом и выдающимся вперед подвижным адамовым яблоком.
— Я — Джед. Рад познакомиться.
— Я — Дерек, — представился последний. Хотя он не выделялся ростом, черные волосы и усы, а также блестящие зеленые глаза делали его заметным в любой толпе. — Вот уж спасибо так спасибо хозяину. Думали, опять наймет какую-нибудь корову, как в прошлый раз, — прошу прощения, мэм. Не будем плохо говорить об ушедших.
— А она что, умерла? — тревожно спросила Алекс.
Клэр бросила на Дерека испепеляющий взгляд.
— Да нет, конечно. Просто уехала в Техас, к своим внукам.
Дерек ухмыльнулся.
— Я и говорю, ушла.
Тут словно электрический разряд прошел по телу Алекс, и девушка, даже не поворачивая головы, поняла, что в дверях стоит Хэнк. То же ощущение испытала она в кафе и в кузове машины. Он излучал электричество. Оно окружало его подобно ауре, и ее кожу начало покалывать. Алекс повернулась: так и есть, стоит и смотрит на нее!
— Ну что, за стол, хозяин? — жалобно вопросил Дерек. — С голоду умираем.
Клэр ткнула Дерека в бок, направляясь к своему стулу.
— Ты всегда умираешь с голоду.
— Что есть, то есть. Так бы и съел тебя. — Дерек вытянул руки, чтобы поймать ее за талию, но Клэр увернулась. Он усмехнулся и, пододвинув ей стул, сел рядом. — Что, бобы?
— А разве ты их не любишь?
Все уже сидели за столом, ждали только Хэнка, который глаз не мог оторвать от Алекс. Он видел ее всего два раза, а кажется, будто они знакомы сто лет. Ее каштановые волосы были связаны ленточкой, как в первый раз. О, как ему хотелось сорвать эту ленточку, чтобы увидеть, как играет свет в ее локонах.
Он заставил себя пройти через столовую, машинально снял шляпу.
— Смотрю, вы уже освоились.
Она кивнула.
— Клэр приехала сразу за мной. Мне не пришлось дожидаться на улице.
— Почему на улице? Вы могли просто войти в дом. Мы дверей не запираем.
Придерживая Алекс за талию, Хэнк проводил ее к свободному стулу и бережно усадил.
Алекс смущенно пробормотала «спасибо» и развернула салфетку. Хэнк прошел к своему месту на противоположном конце стола.
Ковбои потянулись к тарелкам, но замерли, остановленные спокойным голосом хозяина:
— Вы забыли про молитву, мальчики.
Они воззрились на него так, словно увидели над ним сияющий нимб. Шляпы как ветром сдуло, и три кудлатых головы смиренно склонились. Алекс и Клэр переглянулись и тоже благочестиво потупились. Уставившись в пустую тарелку, Хэнк пытался вспомнить молитву, слышанную когда-то от отца. Однако память изменила ему, и он вынужден был прибегнуть к сокращенной, импровизированной версии, которую обычно произносят на бесчисленных родео.
Когда он закончил, Алекс едва сдержалась, чтобы не рассмеяться, — никогда в жизни не слышала она столь диковинной молитвы, — но, подняв на него глаза, не смогла выдавить из себя ни звука.