— Я очень долго думала, что тебе сказать после того разговора. Сочиняла речи, но сейчас все забыла, — начала я. — Понимаешь, я так тебя любила, что розовые очки просто приросли ко мне. Я не замечала и не хотела замечать ничего вокруг. Я так верила тебе, верила, что ты меня любишь. А ты все время показывал обратное. Для тебя даже поцелуй со мной был неприятен. Зачем я тебе была нужна? Готовить обед в общежитии и лечить, когда ты болеешь? Я все время входила в твое положение, пыталась понять, оправдать. А тебе даже жалко было заплатить сто рублей за кофе. Ты никогда не видел меня в качестве свое жены, ты не видел нашего совместного будущего, но продолжал пользоваться. Нет, я на тебя не обижена. Никита, я разочарована. Мне было так больно. Но ты не переживай, я тебя больше не люблю. Прости.
Никита смотрел вниз и кивал головой.
— Я тебя не выгоняю из квартиры. Но прошу в ближайшее время решить вопрос с общежитием и переехать.
— Я понял тебя, — тихо сказал он. — Я тоже думал с тобой расстаться, но не сейчас. Хотел пару месяцев пожить вместе, чтобы убедиться, что я тебя не люблю. Но хорошо, что ты это сделала сама.
— Спасибо, — грустно улыбнулась я ему.
Я достала из комода написанное мною письмо и протянула конверт.
— Держи. Там то, что я, возможно забыла тебе сказать или не захотела. Только не сейчас читай. Хорошо?
Никита кивнул.
Напряжение между нами пропало. Мы перевели тему. Никита рассказывал про лагерь, показывал фотографии, шутил. Мне казалось, что мы старые добрые друзья.
— Мы ведь сможем с тобой дружить? Ты для меня очень близкий человек, и я бы хотел поддерживать связь с тобой, — словно прочитал мои мысли Никита.
— Хоть я и придерживаюсь правила: не дружить со своими бывшими парнями, для тебя я сделаю исключение.
Позже я вышла из квартиры в коридор и позвонила Вадиму.
— Все хорошо. Мы поговорили.
— Вы все решили?
— Да. Можешь быть спокоен.
Вадим не стал задавать лишних вопросов, но в его голосе я услышала облегчение.
Постелив Никите в гостиной, я ушла спать в спальню. На подушке еще чувствовался аромат духов Вадима. Я скучала по нему. Неприятная тоска окутывала меня. Я не могла понять, из-за чего мне так грустно, но слезы полились из глаз: почему же все так сложно? Почему очередные отношения заканчиваются так глупо. В горле пересохло, и я выползла на кухню попить.
— Не спится? — донесся до меня голос Никиты. Он лежал на диване и листал ленту в телефоне.
— Да, что-то не могу уснуть, — я налила воды и села к нему на диван.
— Планируешь начинать новые отношения? — вдруг спросил Никита.
— Пока не знаю, — слукавила я. — А ты?
— Если подвернется хороший вариант. А так специально никого искать не буду. Теперь я к этому вопросу буду подходить серьезно.
— А, ну спасибо! То есть я для тебя какая-то шутка! — в шутку обиделась я, но было неприятно.
— Никита, а что тебя во мне не устраивало? Сейчас уже можно честно сказать.
— Скорее, меня не устраивала твоя внешность. Я не могу сказать, что ты некрасивая. Ты симпатичная, но на любителя. Мне нравятся девушки с красивой фигурой, с большой грудью. А у тебя, ну ты сама понимаешь. Да и лицо… — он задумался, а потом открыл на телефоне фотографию какой-то девушки с длинными русыми волосами и пухлыми губами и сунул мне в лицо экран. — Ну вот, посмотри. Вот такой типаж мне нравится.
Я внимательно впитывала новую информацию и наполнялась каким-то чрезвычайно неприятным чувством. Я даже не знаю, что меня обижало больше: то, что Никита оскорблял мою внешность или то, что встречался со мной через силу, без физического влечения.
— Поэтому ты не хотел близости со мной?
— Да, Алин, да! Понимаешь, меня не тянет к тебе. Может, было что-то, когда мы только начинали встречаться. А последний год совсем не идет. Я смотрю на других девочек и «вау», а ты нет, — Никита так спокойно об этом говорил, что я немного усомнилась в его адекватности.
Его слова так больно меня кололи во все тело, что я вздрагивала. Нет, мне не было обидно, что моя внешность на любителя, по его мнению. Мне было чертовски больно от того, что он мне врал, что встречался со мной ради… Да я даже не знаю ради чего! Что он такое говорит? Разве можно так относится к живому человеку. Я молча сидела и пыталась в темноте разглядеть его глаза.
— А зачем же ты тогда со мной встречался? — задала я ему вполне резонный вопрос.
— Наверное, мне было удобно. Понимаешь, когда мы познакомились, у всех моих друзей были девушки, были отношения, я тоже хотел попробовать. Тем более ты легко ответила мне взаимностью. А потом я привык, что ты всегда рядом, помогаешь мне, заботишься. Я, если честно, не особо хотел жить вместе.
Я сидела, опустошенная. Огромный ком подступил к горлу, но плакать не хотелось, слова застряли в груди, а голова отказывалась соображать. И только Никитин голос иголками впивался в меня.
— Зачем ты мне это говоришь, Никита? — я не могла поверить, что самый добрый, самый ранимый мальчик из всех так больно может ранить.
— Ты же сама попросила. А я хотел тебе об этом сказать. Пусть тогда все между нами будет честным.
Еще больше я удивлялась тому, как открыто и спокойно он произносит такую тяжелую речь. Не зная, что сказать, я медленно поднялась с дивана и ушла в спальню, плюхнулась на кровать, облокотившись на стену и уставилась в пустоту. Никита пошел за мной.
— Алин, не обижайся. Я не хотел делать тебе больно, — мне показалось, его голос стал мягче. — Почему ты молчишь?
— Знаешь, я разочарована в тебе, как в человеке. Я не могу принять то, что ты сейчас сказал. Ты жалкий врун. Ты позволял себе играть с чувствами человека, который тебя любил. А все, Никита, твоя игрушка сломалась. Нет, ты ее сломал. Только последний подлец способен на такое. Я больше не хочу тебя знать. Я хочу забыть все, что было между нами. Я надеюсь, ты натренировался и больше не будешь использовать людей. Но ты жестокий человек. Я тебя ненавижу, — последние слова вырвались у меня сами. Мой голос дрожал, желание ударить его со всей силы наполняло меня, я стиснула зубы и до крови прикусила губу.
Вскочив с кровати, я пролетела мимо стоящего в дверях Никиты, кинулась в гостиную, достала нашу с ним фотографию и на его глазах порвала на мелкие кусочки, которые швырнула ему в лицо и прошептала:
— Ненавижу, — мой голос прозвучал настолько зловеще, что я сама испугалась.
Никита пытался что-то говорить, но я не слышала.
Утром я встала пораньше, чтобы уйти на работу до того, как Никита проснется. Я умылась, впихнулась в джинсы, накинула плащ и выскочила из квартиры. Надеюсь, сегодня он уже переедет, еще один вечер этого человека в своей квартире я не выдержу. Мысли все еще грузно и хаотично болтались и никак не могли собраться в единое целое. Я поплелась на работу под тяжестью «увлекательных» ночных открытий. Никогда не думала, что разочаровываться в человеке так сложно.
Попытавшись отвлечься на работу и хоть раз выполнить указания Алексея без нареканий у меня, конечно же, не получилось. Никитины слова сдавливали меня со всех сторон и шептали про мою никчемность.
«Я договорился с общежитием. Сегодня перееду. Вечером заберем вещи с Вадимом»: пришло сообщение, когда я заваривала чай. Вот еще не хватало. И как мне смотреть на них? Прервал мои размышления телефонный звонок.
— Алиночка, привет! Никита попросил помочь перевести вещи, поэтому мы заедем после пар.
— Да, он мне только что написал. Хорошо, Вадим.
Интересно, когда эта вся «Санта Барбара» закончится. Я чувствовала, что живу в сериале. И даже решила, что обязательно напишу об этом книгу.
Никита собрал свои вещи перед тем, как уйти в университет, и они кучей валялись в прихожей. Я еще раз проверила шкафы, выгребла все, что имеет отношение к нему: мягкие игрушки, статуэтки, пару брошек, подаренных его мамой, какие-то листочки бумаги с заметками и даже несколько упаковок риса, который передали ему родители. Сложила этот хлам в огромный пакет и кинула в коридор.
Чтобы отвлечься, я включила по телевизору музыкальный канал с русскими песнями, сделала звук громче и начала танцевать. Непонятная эйфория охватила меня. Такое бывает, когда избавляешься от старого и ненужного, освобождая место для нового и прекрасного. Мне было хорошо, не смотря на ту злость и ненависть, которую я к нему испытывала. Я напевала любимые мелодии и наблюдала как Никитино барахло грустно ждало своего хозяина.
Раздался стук в дверь. Мальчики, не разуваясь, зашли в квартиру, Никита не смотрел на меня, а Вадим спокойно поздоровался и украдкой нежно мне улыбнулся. Первым делом мой бывший парень распахнул холодильник. Я в недоумении наблюдала картину маслом: он вытаскивал с полок банки с маринованными огурцами и аккуратно складывал в черный плотный пакет. Вадим с интересом наблюдал за происходящим и пожимал плечами.
— Ты же их для меня делала, — пояснил свои действия Никита. — Поэтому, если ты не против, я заберу. Оценим твои огурчики.
Я была настолько удивлена, что растерянно кивнула. Но на этом наглость его не остановилась. Он вытащил из холодильника кастрюлю с борщом и бережно поставил поверх банок.
— Кастрюля моя была, мне ее мама давала, а борщ я доем, не выливать же, — ответил Никита на мой немой вопрос. Вадим еле сдерживался, чтобы не засмеяться. А я про себя подумала: «Это было бы очень грустно, если бы не было так смешно».
Также в пакет отправился небольшой кусочек колбасы, сырная нарезка, пара кусочков хлеба и все остальное, что бабушка передала ему с собой в дорогу. Конечно же Никита не забыл про открытую бутылку красного вина, оставшуюся с празднования его Дня рождения.
Собрав все свои пожитки, он выдал Вадиму несколько пакетов, сам взял чемодан и спортивную сумку, и они удалились из квартиры. Я стояла, как вкопанная и не могла понять, какая эмоция меня преследует. По спине поползли мурашки, а на улице образовалась полуулыбка.