Карлос был способен: он действовал с оскорбительной для общественного вкуса наглостью, а список его вылазок исчислялся уже сотнями. Где именно был Карлос, а где нет — сложно понять: любую громкую акцию приписывали ему вне зависимости от его личного участия. Карлос Шакал становился брендом, таким как сейчас «Исламское государство», только с положительным робингудским акцентом.
На него охотились ЦРУ и «Моссад», а пресса запускала утки о его поимке то в Южной Америке, то на Мадагаскаре. Египетская газета «Аль-Муссавар» восторженно писала, что якобы он стал новым лидером вместо Муаммара Каддафи. Он взрывал себя вместе с агентами «Моссада» в израильском аэропорту, стрелял в британского посла во Франции, исчезал и снова появлялся на страницах сотен мировых изданий.
В газетах писали, что «застрельщиком» захвата ОПЕК мог быть Каддафи, другие предпочитали видеть в этой роли руководство Ирака, где к власти среди прочих пришел молодой и энергичный Саддам Хусейн. Действительно, мотив был у обоих: Хусейн был раздражен упрямством Саудов, не желавших повышать цены на нефть, а Муаммар просто боролся за лидерство в регионе. Интересно? Интересно. Однако доказательная база была такая же, как и у египетской газеты «Аль-Муссавар», сделавшей из Карлоса нового лидера Джамахирии. Лишь в беседе с автором этой книги Карлос рассказал, что «застрельщиком» операции был полковник Каддафи.
Пока все думали, куда запропастился Карлос, австрийцы запросили у Алжира его экстрадиции, на что такой же жизнерадостный посол, как и Бутефлика, известил их, что между Австрией и Алжиром отсутствует взаимный договор. Другими словами, австрийцам дали от ворот поворот. Французы, у которых, в отличие от Австрии, такой договор был, воздержались от давления, справедливо считая, что это все всколыхнет антифранцузские настроения в регионе, где Карлоса считали героем.
По факту он теперь был под личной защитой президента Хуари Бумедьена, героя освободительного движения Алжира. Он любил поговаривать:
— Алжир хочет быть просто Алжиром. Он не нуждается в поучениях, как ему строить социализм или новое общество.
И конечно, его не могли не раздражать бывшие колонисты, которые имели виды на его молодого гостя, успешно и бескровно провернувшего акцию захвата министров ОПЕК, доказав, что даже они уязвимы. Он предоставил Карлосу виллу с прекрасными видами, телохранителей и автомобили. В Алжире Карлос мог ни в чем себе не отказывать.
Известно, что он оставался там как минимум несколько недель, коротая время на встречах с высокопоставленными лицами из правительства Алжира — президентом Бумедьеном и министром Бутефликой. Французская разведка и тут уличила Карлоса в том, что все его расходы оплачивал полковник Каддафи. Наверное, он платил и за завтраки с президентом Алжира.
Как только Ганс-Йохим Кляйн поправился, они покинули приветливый Алжир и вылетели в Триполи, где в этот раз прием оказался радушным — у трапа ожидали телевизионные камеры и журналисты. Вероятно, Каддафи к тому времени вернулся из пустыни и спешил пополнить счета палестинскому сопротивлению.
Почти официальный визит Карлоса и его группы в Триполи, обеды с военно-политическим руководством Ливии и даже частный самолет, на котором они отправились на слет деятелей НФОП в Йемен, автоматически зарезервировали для Муаммара Каддафи место в черном списке стран — пособников терроризма Госдепа США. Интересно, что когда через полвека полковника будет свергать коалиция во главе с США, то они, не стесняясь, будут пользоваться услугами ваххабитских террористов. Позволю процитировать самого себя:
«Почти за десять лет до войны (имеется в виду интервенция сил НАТО против Ливийской Джамахирии), в 2002 году, бывший агент MI-6 Дэвид Шейлер обвинил британское шпионское агентство в сговоре с группой джихадистов перед неудавшейся попыткой 1996 года убить Каддафи. Тогда во время проезда кортежа Каддафи по улице города Сирт был взорван автомобиль. Ливийский лидер не пострадал, но в результате покушения погибли шесть человек. Обвинение Шейлера вызвало скандал, однако защищать Бешеного Пса — как звали Каддафи на Западе — никто не стал.
Наоборот, Великобритания оставалась оплотом для ливийских террористических групп, не согласных с политикой полковника. Называли и называют это все по-разному: умеренной оппозицией, диссидентами, правительством в изгнании, повстанцами, что совершенно не меняет характер этих сил. Во время начала сирийской кампании именно им следовало стать вооруженным десантом, который без каких-либо помех пересекал границу Туманного Альбиона и уходил на джихад.
Единственным условием для транзита было участие в войне против Каддафи. Ни одного задержания на границе, ни одного лишнего вопроса — эти парни путешествовали туда и обратно, как россияне путешествуют на курорты Турции. Билет, улыбка в окошко пограничнику — и вот ты уже на песочном пляже. Или на песчаном могильнике. Все в зависимости от интересов. Интересы убивать сторонников Каддафи удивительным образом совпали у британцев и “Аль-Каиды”.
Западные источники приводят анонимные свидетельства боевиков с британскими паспортами, которые бравируют тем, что спецслужбы давали им зеленый свет на военные преступления:
“Он повернулся и сказал мне, что у британского правительства нет проблем с людьми, которые борются против Каддафи”;
“Правительство не создавало препятствий на пути людей, отправляющихся в Ливию”;
“Подавляющему большинству британских ребят было 18 и 19 лет. Многие из них уехали из Манчестера. Никто их не останавливал”.
Но не только “не останавливал” — их называли «борцами за свободу Ливии», почти народовольцами, отличными парнями, которые борются с кровавым режимом. Пресса аплодировала бомбам, сбрасываемым союзниками на верные Каддафи города, злорадствовала по поводу его ужасного убийства. А потом началась Сирия — и все повторилось: группировки ливийских боевиков, называемые теперь “умеренной оппозицией”, потекли ручейками в иссушенные каналы Дамаска и Алеппо…»
Вот такое высокомерие. Пока же Муаммар Каддафи приглашал Карлоса в Триполи, и тот не отказывался: известно, что в 1976 году он в ливийской столице был несколько раз.
Февральская встреча в Южном Йемене разочаровала Карлоса: несколько дней, пока шло собрание политбюро Народного фронта, Вади Хаддад откладывал встречу с Карлосом и хранил молчание. Нервозная обстановка дошла до предела и взаимных обвинений. Крехер-Тидеман обвиняла Ганса-Йохима Кляйна в пацифизме и нерешительности. Она кричала, что Кляйн виноват в убийстве иракского офицера. Кляйна обвинили и в том, что он долго не мог утихомирить секретаршу, которой в конце концов удалось позвонить в полицию. Все это имело место быть. Потом Кляйн перевернет все с ног на голову, выдав сборник сказок под шапкой мемуаров.
Карлос пытался объясниться с Хаддадом, рассказав ему, что ближневосточное турне с казнью Ямани и Амузегара он отменил по объективным причинам. Хаддад консультируется с политбюро и отправляет Карлоса и его группу в тренировочный лагерь, где они осваивают премудрости взрывного ремесла вместе с белыми радикалами всех мастей.
Тут находились и фалангисты, и правые христиане, марксисты, члены ИРА и баски — все они были желанными гостями Народного фронта. Чтобы не допустить стычек между политическими оппонентами, Хаддад дал личное распоряжение, чтобы все контакты совершались только с его разрешения. Авторитарно? Да. Но людям лишь дай повод, чтобы перерезать друг другу глотку.
Карлос и Кляйн заскучали в лагере — мало интересного проводить время с совсем зелеными для этого бизнеса политическими. Чтобы как-то убить время, Карлос занимался спортом и читал книги днем, а по ночам они отправлялись в ночные клубы Адена, развлекаясь в компании молодых женщин. По некоторым сведениям, именно там он сошелся с представителями Штази, обосновавшимися в так называемом заливе дипломатов.
Наконец Карлос принял решение покинуть Народный фронт. Это было болезненно воспринято палестинцами. Отныне он был самостоятельной величиной в мире бескомпромиссной и кровавой борьбы. Он взял за принцип слова Хо Ши Мина: «Несите революцию во все страны». И понес.
— Я покинул НФОП 15 мая 1976 года, потому что был конфликт между Вади Хаддадом и политбюро, обе стороны были в чем-то правы, а в чем-то нет, но это было их видение, которое мне не нравилось. Итак, у меня остались некоторые контакты, но я не буду говорить о подробностях, и потом я вернулся в Алжир, где мы основали Организацию революционеров-интернационалистов. Шесть основателей организации, пять присутствовали, одного не было по причинам безопасности. И потом мы дружили с сопротивлением и были связаны с НФОП, и мы держали связь с Вади Хаддадом, но не оперативное сотрудничество, потому что у нас были различия, знаете? Но там были проблемы с безопасностью со стороны Вади Хаддада, и я очень четко сказал ему, почему я покинул НФОП, — потому, что нам нужно было очистить НФОП, и он не хотел этого. Так что было очень грустно все это. Ну ладно, мы хорошо держали связь, Вади Хаддад доверял мне в этом и знал, что я не буду раскрывать секреты. И даже сейчас есть вещи, о которых я не говорю, потому что люди все еще живы, и я не имею права давать информацию врагам палестинского народа, врагам арабского народа, врагам мусульман, врагам всех трудящихся в мире.
Вскоре мировую общественность всколыхнула еще одна дерзкая акция: большой аэробус авиакомпании «Эйр Франс» был угнан и посажен в Уганде, где правил своенравный и жесткий президент Иди Амин Дада, «африканский Гитлер», как его обозвала западная пресса. Фигура более чем интересная, черный националист, боксер — ему приписывали массовые убийства и даже… каннибализм. Утверждают, что у угандийского богдыхана холодильник был забит человечиной. Конечно, чепуха. Однако каков размах. Но, как ни крути, Амин был одним из самых колоритных африканцев. Чего стоит только его официальный титул: «Его Превосходительство Пожизненный Президент,