— У Карлоса был план отправить меня в Венесуэлу, — вспоминала потом Магдалена. — Мы много переписывались, я рассказывала ему о новостях, о том, как поживает Роза. Я, безусловно, верила или хотела верить в то, что он в какой-то момент вернется и будет жить с нами.
Самому же Карлосу предстояло встретить новую любовь — женщину, которая станет его спутницей до самой трагической развязки. Что известно о ней: она была молодой и красивой (о чем можно судить по нескольким сохранившимся снимкам) палестинкой. Ей — 23, ему — 42. Лана Харрар родилась в Аммане, окончила Дамасский университет. После того как Карлоса арестовали, она исчезла навсегда, не оставив ни единой зацепки относительно своего возможного местопребывания. Это, конечно, наводит на некоторые мысли, но, как говорил Иосиф Сталин: «Нет человека — нет дела». Во всяком случае, Лана стала последней «вольной» спутницей жизни знаменитого революционера.
В своей книге «Революционный ислам» Карлос вспоминает:
«Я сочетался браком с Ланой Харрар по законам шариата. Моя супруга-палестинка взяла на себя труд научить меня молитве и с нежной кротостью наблюдала, как я исполняю обряды. Ее мать объяснила мне, как именно следует воздерживаться от пищи, — это мало чем отличается от поста, преданного католиками забвению. Я безгранично уважаю мои обязанности мужа и главы семьи, почитая права женщин главнейшей составляющей жизни».
После неудачи в Иордании Карлос попробовал попытать счастья в Ираке, но скованный унизительными обязательствами Саддам Хусейн готов был лишь профинансировать его обустройство в любой другой стране, где Карлос захочет остановиться. По данным прессы, фигурировала сумма с шестью нулями. Не мало, но и не успех. Все попытки договориться с «Хезболлой» и другими организациями также не дали внятных результатов. Единственной на тот момент страной, готовой принять Карлоса, был африканский Судан — забитая и забытая всеми страна с перманентной гражданской войной, скудной кухней и отсутствием оптимизма.
Во времена, когда Судан был колонией Британской империи, его север и юг были разделены в административном отношении и практически не имели общих черт. Однако в 1946 году британцы упразднили это разделение. Арабский язык стал официальным на всей территории Судана. После этого началось активное притеснение черных, что вызвало массовые протесты на юге, переросшие в первую гражданскую войну. Наступивший следом за ней шаткий мир просуществовал недолго: в 1983 году президент Судана объявил о том, что государство становится исламской республикой, и ввел свою интерпретацию шариата на всей территории страны.
К 1989 году, когда в Хартуме произошел государственный переворот, Судан стал самым реакционным исламским режимом арабского Востока и Африки. Придя к власти в результате военного переворота, Омар аль-Башир возглавил Совет командования революции национального спасения, а затем стал пожизненным президентом страны. В период его единоличного правления продолжалась гражданская война в Южном Судане, закончившаяся подписанием мирного соглашения и независимостью этого региона. В то же время разразился кровопролитный конфликт в Дарфуре, в результате которого погибли, по разным оценкам, от 200 до 300 тысяч человек.
Во время войны в Ираке официальный Хартум поддержал Саддама Хусейна и за это был внесен в список стран-изгоев, что не сильно расстроило аль-Башира и доктора Хасана аль-Тураби — зловещую тень суданского президента. Аль-Тураби взял в руки всю закулисную власть в Судане. Он хотел распространить свою версию ислама не только на Черном континенте, но и на Ближнем Востоке, оказывая поддержку различным вооруженным группам. Согласно ежегодным отчетам Госдепа США, доктор аль-Тураби предоставлял убежище Хамасу, «Исламскому джихаду», «Хезболле» и группе Абу Нидаля. Самым ценным экспонатом его коллекции стал Карлос «Шакал», который с большой неохотой согласился на переезд в кровавую пустыню. Это было too much даже для такого искушенного парня, как он.
Хасан аль-Тураби родился в феврале 1932 года в восточном округе Судана в семье правоверных и ревностных мусульман. Его отец, несмотря на профессиональную деятельность (он был торговцем), имел религиозное образование и специализацию по вопросам религии. Он, как и впоследствии его сын, выступал против «сатанинского» режима неверных, установленного в то время в Судане. Его сбережения позволили отправить сына учиться в лучшие школы, а потом и в английский колледж Гордона, который Хасан аль-Тураби окончил в 1955 году. В это же время он становится членом запрещенной в Хартуме организации «Братья-мусульмане». Имея определенные лидерские качества, аль-Тураби довольно быстро становится лидером дочерней организации «Братьев-мусульман» — «Движение за освобождение ислама». С таким багажом он отправился в Западную Европу, где учился в престижных учебных заведениях, включая знаменитую Сорбонну.
Вернувшись после европейской dolce vita в Судан, Хасан аль-Тураби основывает «Фронт исламской хартии» — союз исламистских группировок и отдельных моджахедов под одной вывеской. Имея прекрасное образование, он быстро приобрел популярность в среде суданских интеллектуалов как главный авторитет в области политического ислама. Все 1980-е годы он разрабатывал и систематизировал перевод законов и подзаконных актов в соответствии с нормами шариата. И когда генерал аль-Башир пригласил аль-Тураби оформить его диктатуру в исламский проект, тот согласился войти в дело. По замыслу аль-Тураби, Судан должен был стать не просто государством, живущим по законам шариата, но и всемирным центром возрождения суннизма. Для этого он открыл двери страны для всех исламистских групп, поддерживающих джихад против Запада и немусульманских режимов Ближнего Востока.
Для этого с 1991 года был создан новый «Исламистский интернационал», как и когда-то ФИХ, объединяющий разные джихадистские группировки посредством денег, выданных аятоллой Хомейни. С помощью специалистов из спецслужб Ирана и ветеранов джихада со всего мира, включая тех, кто сражался в Афганистане, аль-Тураби развернул по всей стране тренировочные лагеря, готовящие специалистов для масштабных операций. Программа специализированной подготовки была разработана Абудом аль-Зумуром, участником покушения на «фараона» Анвара Садата. Подбиралась отличная компания.
Затем аль-Тураби начал работу по модернизации системы управления движения джихадистов. В конце 1991-го он учредил в Хартуме Верховный совет интернационала и «Братьев-мусульман». Около 350 функционеров из разных стран было расквартировано в столице на постоянной основе. Тогда же в Судане объявился Осама бин Ладен, которому было предложено войти в совет, и на протяжении долгих лет он был одним из тех, кто внес значительный вклад в усиление позиций джихада в Судане. Аль-Тураби сразу заприметил неистового шейха, имевшего среди прочего значительный капитал, и приблизил к себе.
О зловещем суданском докторе написано немало. Но случаются и публикации, выбивающиеся из общего ряда. В качестве образчика жанра процитирую статью за авторством соотечественницы Надежды Кеворковой. Вот значительный кусок:
«Отыскать офис Народной партии в Хартуме несложно, хотя ни названий улиц, ни номеров домов не видно. Здесь все знают доктора Тураби. Все очень демократично и скромно. На втором этаже толпа журналистов, они все прибывают. Доктор Тураби высокий, очень худой, улыбчивый, живой и подвижный человек. Похоже, его не утомляют ни жара, ни люди. <…> Доктору Хасану аль-Тураби 78 лет. Большую часть журналистов интересует мнение Тураби о незначительных внутриполитических проблемах Судана. Он критикует правительство. Но даже из этих слов очень немногое попадает в западные СМИ, причем нередко в искаженном виде. Член коллегии адвокатов Франции, Тураби говорит на нескольких европейских языках, он жил в Европе и Америке, учился в Великобритании, защитил диссертацию в Сорбонне.
— Американцы хотят представить меня духовным наставником всех террористов мира, они хотят убедить мир, что я спонсирую террор, но я довольно бедный человек, чтобы быть спонсором, у меня нет никаких источников дохода в Судане, — Тураби улыбается».
Аж слеза наворачивается от того, что уважаемому доктору буквально приходится сражаться за существование. На деле ситуация выглядела совсем по другому: аль-Тураби всегда понимал, насколько важно иметь надежную финансовую систему, через которую можно проводить нелегальные транзакции и, главное, так, чтобы нити финансирования джихадистов не привели в один прекрасный момент к нему. К тому времени, когда Башир, а затем и он пришли к власти в Судане, Хартум становился основным хабом таких финансовых операций на Черном континенте. В конце 1980-х «Братья-мусульмане» под руководством доктора Хасана обрели рычаги давления на несколько солидных исламских финансовых организаций, в частности Исламскую холдинговую компанию, Исламский банк Иордании, Исламский банк Дубая и Исламский банк Фейсал в Саудовской Аравии. В начале 1991 года аль-Тураби принял участие в учреждении в Алжире банка «Таква», который, по словам представителя египетских спецслужб, был «всемирным банком для фундаменталистов всех мастей». Помимо вышеперечисленного документально известно о постоянном финансировании аль-Тураби режимом аятоллы Хомейни и благотворительными фондами Осамы бин Ладена. Суммы имели минимум шесть нолей в долларовом эквиваленте. Но вернемся к статье Кеворковой:
«Для исламского мира доктор Хасан Тураби — один из наиболее ярких умеренных мусульманских лидеров, последовательный противник террора, сторонник мирных переговоров, демократических идей, многопартийности и парламентаризма.
Для США он фундаменталист и теоретик исламизма (оба этих западных термина непонятны мусульманам). Журналисты провозгласили его чуть ли не покровителем и спонсором террора.
Как бы там ни было, именно Тураби является конструктором современного политического ислама. Помимо этого именно он стал архитектором нового Судана. Выборы, которые сейчас прошли в стране, он предлагал проводить еще в прошлом столетии. Благодаря его усилиям Судан всегда оставался страной многопартийной, вопреки тому, что пишут об этой стране на Западе. Именно его популярность в исламском мире и на Западе использовали военные, пришедшие к власти 20 лет назад. Президент Судана аль-Башир долгие годы был его последователем в построении исламского государства на умеренных принципах. Ислам в Судане весьма либеральный. Это не только историческая традиция, но и заслуга Тураби. Он преуспел в построении Исламского интернационала и в сплочении мусульман разных народов и течений. Во многом из-за этого успеха спецслужбы Запада предприняли целый ряд мер по изоляции Судана и вытеснению доктора Тураби из политики».