— Карась скончался, еще один парень тяжело ранен, а семейки нет…
— Сукин сын… — начала я.
— Я здесь ни при чем, — усмехнулся Гришка. — Мы же договорились, когда это я нарушал данное слово? Конечно, я планировал присутствовать на похоронах Карася, но не сегодня.
— Ты знал, что он…
— Называй вещи своими именами, детка, — перебил Гришка. — Он иуда, верно? И получил по заслугам, но я к этому рук не прикладывал. Вот так рождаются мифы, — удрученно заметил Щербатов, глядя на Антона. — Завтра весь город будет болтать, что Карася убил я, а между тем я ни сном ни духом… Раненый парень сказал — там был какой-то тип, один. Представляешь? А перед этим Карасю звонил некий Макс, думаю, он и наведался в гости. Не переживай, парень, — продолжил Гришка, глядя на Антона. — Твоя семья этому психу не нужна, он боялся Карася. А жену с детишками мы найдем…
— Когда-нибудь я тебя пристрелю, — прошипела я.
— Вообще-то мы живем душа в душу, — вздохнул Щербатов. — Малышка иногда злится на меня, если честно, у нее есть повод. Девочка считает, что я укокошил ее первого мужа. Это показалось мне необыкновенно интересным.
— Я считаю? А на самом деле?
— На самом деле он погиб в результате роковой ошибки, — ухмыльнулся Гришка. — Плохие дяди взорвали мою тачку, однако меня в ней не оказалось, а вот шофер…
Это навело меня на совершенно неожиданную мысль.
— Мой муж ведь часто ездил вместо шофера?
— Конечно. Он хороший водитель, и в тот день…
— Заткнись, — перебила я. — Где мой муж?
— Дорогая, я сижу перед тобой уже довольно давно и еще не услышал ни одного доброго слова.
— Лучше не зли меня. Мой муж действительно взорвался в машине? Не вздумай врать, знаешь, чем это кончится.
— Мы можем съездить на кладбище, купим цветов, я никогда не ревновал к покойнику… Я распахнула окно и выглянула во двор.
— Здесь метра три .высоты, — сказала зло. — Внизу мраморная плитка. Говори правду — или я сигану головой вниз. Уверяю, моя голова расколется, как арбуз. Ты этого хочешь?
— Немедленно отойди от окна! — рявкнул Гришка.
— Скажи мне правду! — заорала я.
— Отойди от окна, иначе не скажу ни слова. От окна я отошла и поторопила:
— Ну…
— Она немного сумасшедшая, — глядя на Антона, сказал Гришка, словно извиняясь. — С этим приходится считаться.
— Он жив?
— Понятия не имею.
— Скажи мне правду, черт возьми.
— Допустим, жив, что с того? Он тебе не муж. Если ты думаешь иначе, посажу под замок до полного прояснения в мозгах.
— Ты заставил его уехать? Ты… но как?
— О господи, какая разница?
— Гришка, последний раз предупреждаю, говори правду! Как ты это проделал?
— Очень просто. Взорвал машину. Парень отбыл из города, а мы похоронили его имя.
— И он согласился? Почему?
— Я сделал предложение, от которого он не смог отказаться.
— Какое предложение? — рявкнула я.
— Иди к черту! — заорал Гришка.
— Отвечай немедленно.
— Иди к черту… — Он даже побледнел от злости, и было ясно, что он не уступит. Я усмехнулась и покачала головой.
— Сколько ты ему заплатил? — Гришка поморщился, а я повторила:
— Ну так сколько? Не валяй дурака.
— Тебя все это не касается…
— Ты меня достал. Раз в жизни просто скажи правду.
Он пнул стул и ответил, зло сверкая глазами:
— Триста штук. С предупреждением, что, если он объявится, я его убью. Я покачала головой.
— Какого дьявола ты целый год молчал?
— Я должен был сказать, что твой муж продал тебя за триста штук? Ну уж нет. Лучше считай меня убийцей…
— Идиот…
— Не пудри мне мозги! — заорал он. — Если б я сказал такое… черт, я это сказал… чтоб мне провалиться…
— Идиот, — повторила я и тоже перешла на крик:
— Ты… О господи, я ненавижу тебя!..
— Вот, пожалуйста…
Мы орали все громче, и неизвестно, чем бы все кончилось, но тут зазвонил сотовый Антона, он ответил и попросил:
— Вы не могли бы голосить чуть-чуть потише? — Мы разом смолкли и уставились на него. — Все в порядке, дорогая, — торопливо сказал он. — Где вы? Никуда не уходите, я приеду.
— Твоя жена? — спросила я.
— Да. Она сбежала с дачи вместе с детьми после того, как туда наведался наш светлоглазый друг. Она в аптеке на улице Сурикова. Где это?
— На окраине. Конечная тринадцатого маршрута, — ответил Щербатов. — Я пошлю ребят, и они….
— Без надобности, — ответил Антон и спросил, помедлив:
— Я могу идти?
— Да ради бога, — развел руками Гришка. — Надеюсь, тебе повезет больше и жена встретит тебя ласково.
Я смотрела в окно, Антон сел в свою машину и беспрепятственно покинул двор.
— Вроде бы я просил тебя отойти от окна, — недовольно напомнил Гришка.
— Я не собираюсь бросаться вниз, если ты это имеешь в виду. Я узнала все, что хотела.
— Лучше бы мне проглотить свой язык.
— Лучше бы тебе все рассказать раньше, — отмахнулась я и пошла из комнаты.
— Куда ты? — насторожился муженек.
— Хочу принять ванну… Если уж я дома… — Я распахнула дверь и нос к носу столкнулась с очень крупным молодым человеком. — У нас дом или тренировочный лагерь для новобранцев? — возвысила я голос. Гришка недовольно махнул рукой, и парень поторопился убраться с моего пути. Наплечная кобура поверх футболки была расстегнута, Гришка это тоже видел и уже открыл рот, но я толкнула парня, выхватила оружие, а он удивленно оглянулся, тараща глаза.
— О господи, — простонал Гришка, — дай мне силы… Детка, ты не умеешь обращаться с оружием, я тебе об этом раз сто говорил. Помнишь, ты хотела меня застрелить, и что из этого вышло? Ты разбила аквариум. Оружие — это очень опасно, меня беспокоит…
— Стой, где стоишь, — предупредила я. — И скажи охране, чтобы выпустили меня за ворота. Лучше сделай, как я прошу.
— Ты не выйдешь из этого дома. Я выстрелила в пол, пуля прошла в нескольких сантиметрах от моей ноги.
— Надеюсь, ты поставишь на моей могиле памятник во весь рост.
— Да что за черт! — заорал Гришка, а я бросилась к окну и, забыв, что до земли три метра, лихо спрыгнула, благополучно приземлилась, главное, не потеряла оружие, а потом припустила к воротам. — Все, это твоя последняя выходка! — орал Гришка. Посыпались стекла. Выходит, он в сердцах что-то разбил, надеюсь, не мою любимую лампу… Он матюгнулся и продолжил:
— Не трогать ее… открыть ворота. Ты меня достала, мать твою…
Я выскочила за ворота, бросилась бежать по улице и только через пару минут сообразила, что мое поведение привлекает внимание прохожих. И если я не хочу оказаться в психушке или того хуже…
Из переулка вывернула серебристая «Хонда» и затормозила рядом.
— Садись! — крикнул Антон, распахивая дверь. Я запрыгнула в машину, и мы помчались по проспекту.
— Где твои? — спросила я, оглядываясь.
— За ними отправился мой приятель. Говори, куда ехать?
— Прямо. Дай телефон.
Я торопливо набрала номер, твердя про себя: «Ответь мне, ответь мне, сукин ты сын…» И он ответил.
— Да.
— Это я. — Пауза, затем тихое:
— Я покинул город.
— Я тоже.
— Хочешь со мной?
— Хочу. И у меня то, что ты ищешь.
— Значит, все-таки ты? — усмехнулся он.
— Конечно. А еще у меня на хвосте все Гришкины люди, но я попробую уйти.
— Мотель на девятом километре. Знаешь, где это?
— Да.
— Жду там. Двенадцатая комната.
Я вернула телефон Антону и попросила:
— Останови.
В некотором замешательстве он выполнил мою просьбу. Я ткнула его пистолетом в бок и сказала:
— Выходи.
— Я хочу помочь, — нахмурился Антон.
— Ты мне не поможешь. Если угроблю твою тачку, Гришка заплатит.
— Я…
— Выходи! — рявкнула я, и он все-таки вышел.
Перебравшись на водительское кресло, я полетела по проспекту, то и дело поглядывая в зеркало, а потом начала плутать по улочкам, выбираясь к объездной дороге, и вскоре вырвалась из города. Если кто-то и был у меня на хвосте, я этого не заметила.
Вывеска мотеля висела как-то криво, я въехала в чистенький дворик, миновала административное здание и остановилась около двери с номером двенадцать. Постучала и вошла.
Максим сидел возле окна, при моем появлении поднялся и сказал тихо:
— Здравствуй. Давно догадалась?
— У тебя необыкновенные глаза. Правда, до поры до времени я не была уверена… Еще десять дней назад я рыдала на твоей могиле…
— Ты узнала меня в доме Сажина?
— Конечно. Меня смущал тот факт, что ты на Тришкиной стороне.
— Вовсе нет.
— Да-да, я поняла…
— Я… я вернулся из-за тебя, я думал о тебе все это время… я больше не мог. Узнал, что ты бываешь в «Астре».
— Нам с Таболиным казалось, это самое безопасное место для встреч, — усмехнулась я. — — У него там подруга работала, и мы решили, что наше появление ни у кого не вызовет подозрения… Ты был в комнате, когда мы разговаривали?
— На пожарной лестнице. Все слышал, о деньгах тоже.
— Мне надо было вырваться любой ценой.
— Я понимаю. Щербатый… я ненавижу его…
— Наши чувства схожи.
— Сначала я просто хотел взглянуть на тебя…
— Но услышал про деньги.
— Нет, не поэтому. Я понял, что этот парень тебе безразличен, ты хочешь сбежать. Ведь так оно и было?
— Конечно.
— Я хотел помочь. Но мне не повезло. В «Астру» явился Карась, и я столкнулся с ним нос к носу.
— Он тебя узнал?
— Еще бы. И вспомнил про обещание Щербатова.
— И тогда ты рассказал ему о деньгах?
— Пришлось. А потом все пошло наперекосяк. Боюсь, Таболин не очень тебе доверял и спрятал деньги на старом рыбном складе. Не нашел места получше… Потом оказалось, что за ним следит этот дурачок.
— Парня ты убил?
— Он ведь тоже узнал о деньгах.
— А Петр и Вовка Мансуров?
— Их приказал убить Карась. Он отчаянно трусил. Петр меня узнал, когда я возил Щербатого. Мы однажды встречались.
— Сажин и его зять?