– Как прикажете, – кивнул Чара. – Только, позволите если, совет. Вы его не очень унижайте. Мужик он в принципе правильный и обидеться может смертельно.
– Только на передок слабый, – фыркнула заказчица. – Деньги я вам на счет переведу завтра. Хорошо отработали.
– Приходите еще! – ухмыльнулся Чара.
– А ты молодец, – похвалил мужика Чара, снимая с его головы мешок. – Сразу видно – не гнилой. Вот твой пистолетик. Маслинки, извини, я приберу. На всякий случай.
– Вот это неправильно, – проворчал мужик. – Мне теперь за них отписываться придется.
– Тоже не проблема. На-ка, – Чара сунул ему визитку. – Позвонишь завтра днем, на холодную голову, я тебе всё верну. Без описи.
Мужик взял визитку, прочитал, подсветив мобильником, глянул на Чару цепко:
– Не боишься, что возвратка прилетит?
– Не-а. Наше дело маленькое. Нам заказали – мы исполнили. Четко. Все предъявы – к заказчику.
– Предъявлю, не сомневайся, – со скрытой угрозой процедил мужик. – Сдашь его?
– А чего сдавать? – Чара опять ухмыльнулся во все зубы. – Вон наш заказчик. – И показал на освещенный подъезд.
Мужик глянул – и сник.
– Ну, бывай, – сказал Чара. – Привет семье!
Баран, расположившийся на заднем сиденье, гыгыкнул и тоже полез наружу.
Дама не обманула. Деньги на счет агентства поступили на следующий день.
Приход дружно решили обмыть. В «Шаманаме», естественно.
– Коля, – обратилась Катя к Голому. – Ты помнишь Димку? Я бы хотела выяснить, что с ним и как? А то пропал и не объявляется.
– А ты ему домой звонить не пробовала? – ехидно поинтересовался хозяин «Шаманамы».
– Пробовала. Мать сказала: за границу учиться уехал. Только мне что-то не верится. Я его в Инете поискала – нигде нет. Ни в ЖЖ, ни ВКонтакте. Скайп отключен…
Лейка, сидевшая рядом с Катей и уминавшая сочный стейк размером с кулак, недоверчиво хмыкнула.
В отличие от Лейки, Коля воспринял информацию серьезно и шутить перестал.
– Не волнуйся, – пообещал он. – Пацаны всё выяснят.
Неожиданно и от Лейки последовал дельный совет.
– Вы Каринин салон проверьте, – прочавкала она. – Димка же за ней увивался, а старая любовь не ржавеет! – и подмигнула Кате.
– Короче, дело такое, – начал устный отчет Чара на следующее утро. – К мамке его мы сами не пошли. С нашими рожами, сама понимаешь. Заслали матушку Барана. Она – тетя умненькая. В собесе работает. Сам удивляюсь, в кого Баран такой тупой уродился. – И охнул, потому что «тупой» Баран сунул кулак ему под ребро. – Короче, там глухо. Показала нам письмо на фирменном бланке какого-то английского вроде бы универа, что такой-то принят туда-то. Расходы по обучению берет на себя некий фонд содействия иностранным студентам, проявившим отменные и так далее. Мамка сыном гордится до невозможности, но мы фонд этот пробили – липа! Фонд закрыли лет пять назад. Кинули запрос прямо в тот универ, оттуда сначала ответили, что да, названное лицо у них обучается. Но потом уточнили, и оказалось, что ни взнос за обучение не перечислен, ни сам студиоз в ихнем кампусе ни разу не объявлялся. Так что туфта это всё. Ну мы тогда эту линию бросили и двинулись по Лейкиной наводке в салон «Вечная молодость». Сначала аккуратненько так пробили – и выяснилось, что хозяйка уже месяца полтора как отбыла в неизвестном направлении, скинув дела на своего сожителя. Еще сказали, что мальчик при ней в последние дни крутился. Темненький такой, бледненький. Мы им фотку – да, говорят. Этот. Только в жизни он поплоше выглядит.
– Карина, сволочь! – воскликнула Лейка. – Присосалась к нему, пиявка!
– Да ладно! – ухмыльнулся Чара, который был не в курсе насчет эльфийской разрушительной магии. – От излишнего секса еще ни один пацанчик не помер. Главное, чтобы кушал хорошо.
– Ближе к делу! – вмешалась Катя, которой эта тема была малоприятна. – Еще что-нибудь выяснили?
– А то ж! – самодовольно сказал Чара. – Двинули мы к этому самому сожителю. Зовут его…
– …Гоша! – вновь перебила Лейка. – Знаем, знаем!
– Может, тогда сама и будешь рассказывать? – недовольно поинтересовался Чара. – Нет? Тогда не перебивай! В общем, нормальный пацан оказался. Правильный. Мы с ним посидели культурно, пообщались. На подругу свою пацан сильно обижен. Любит ее, а она, шалава, творит, что хочет. Вот сейчас в Англию сорвалась. И вашего приятеля с собой увезла. Но Гоша на него зла не держит. Понимает, чья там была инициатива.
– Значит, все-таки Англия! – не выдержав, опять вмешалась Лейка.
– Ну. Гоша сказал: позвонили ей оттуда. Посулили что-то очень крутое. Что конкретно, она не сказала, но, блин, все три дня, пока собиралась, цвела и пахла, как майская роза. А потом улетела. И пацанчика с собой прихватила.
– И что Гоша говорит: Дима добровольно с ней поехал или нет?
Чара усмехнулся:
– Да кто его спрашивал!
– Как мне всё это знакомо, – сказала Лейка с важностью.
А Катя почувствовала жестокие угрызения совести. Знала же, что против Карининой магии у Димы средств нет. Знала… И забыла.
– Слушай, Чара, а куда именно в Англии они поехали? – спросила она.
– Точно Гоша не знает. Вроде бы где-то в Уэльсе…
Уэльс, Уэльс… «Сестры Морриган из Уэльса», – вдруг всплыли в памяти слова Тэма.
Мозаика складывалась… Вот только картинка получалась пока что совсем непонятная.
Глава тринадцатаяМагия, гламур и насилие
Идет по лесу маленькая троллюшка в красной шапочке, а навстречу ей – разбойник. Волчара, клейма ставить негде. Ну-ка стой, говорит, это ограбление и изнасилование! Потом пригляделся и рожу скривил – троллюшка… она трол-
люшка и есть. Нет, говорит разбойник, поправочка. Только ограбление.
Тут за спиной разбойника появляется мама-троллиха. Берет разбойника пальчиками за шейку, приподнимает немного и говорит ласково, облизываясь:
– Не-ет, всё-таки изнасилование!
– Ну? Что стоишь, глаза вылупила? Что стряслось?
Вчера Хвостов перевел аванс и теперь с самого утра ожидал звонка от киллера. Тот должен был сообщить день, когда будет исполнен заказ. Но звонка не было, Илья Всеволодович был весь на нервах.
– Илья Всеволодович… – Широко распахнутые глаза секретарши излучали восторг, смешанный с безумием. – К вам… посетители!
– Кто еще? – Директор мысленно прокрутил в памяти назначенные встречи… Нет, ничего не совпадало. Может, это киллер решил заявиться лично? Или… Сердце Ильи Всеволодовича дало сбой… Что, если у киллера не вышло, и это «заказ» пришел открутить Хвостову голову?
Но нет, судя по сияющей роже секретарши, возникало впечатление, что в офис заявилась какая-нибудь гомосечная, тьфу, звезда шоу-бизнеса.
– Какие еще посетители?
– Краси-и-ивые, – глупо хихикнула секретарша. – Гламурные такие!
Точно – угадал…В принципе, почему бы и нет? Он же недвижимостью занимается, а «звезды» не в собачьих будках живут.
Илья Всеволодович приосанился, постарался изобразить лицом надежность и респектабельность.
– Пригласи!
Но они вошли сами, не дожидаясь приглашения.
Илья Всеволодович вытаращил глаза не хуже, чем давеча секретарша.
Да уж, гламурнее некуда. Компания выглядела так, словно только что вышла с модной вечеринки или, наоборот, туда собиралась. Два смазливых длинноволосых парня, один – рыжий, манерный, типичный гей (как их представлял себе Илья Всеволодович), второй, не исключено, тоже. Но здоровенный. Плечи – как у спортсмена-пловца.
С педиками – три девки. Да такие, что у Хвостова чуть слюна на клавиатуру не закапала.
Но он взял себя в руки, вспомнил о хороших манерах (сидеть, когда дамы стоят, это, как его… моветон), вскочил, выдвинулся из-за стола…
Его порыв не оценили.
Рыжий гей мягко, словно куклу, выставил за дверь ошалевшую секретаршу, подошел к столу и без приглашения уселся в глубокое кресло. Утонул в нем, но, вопреки господствующему правилу, не почувствовал себя неудобно. Развалился, как на диване. Темноволосый красавчик встал у него за спиной, озираясь. У него был такой вид, будто он силился что-то вспомнить и не мог.
Девицы тоже вели себя так, будто Хвостова в кабинете нет.
Блондинка прислонилась спиной к закрытой двери, скинула шарфик и повесила его на кронштейн телекамеры. Шатенка с комфортом устроилась на подоконнике. Брюнетка, непринужденно обогнув растерянного Хвостова, опустилась аккурат в директорское кресло, закинула на стол длиннющие роскошные ноги в черных замысловатых колготках и одарила Илью Всеволодовича томным взглядом. Хвостов совсем растерялся. Топтался на месте, пытаясь понять, что здесь, черт побери, происходит.
– Чем могу быть полезен? – наконец выдавил он.
– Можете, господин Хвостов, очень даже можете, – нахально изрек рыжий.
Илья Всеволодович едва не вспылил. Удержала его одна маленькая деталь… Вернее, не такая уж маленькая. Ожерелье на шее брюнетки. В драгоценных камнях Хвостов разбирался не очень. Но как выглядят рубины – знал. Так вот, на шее у брюнетки красовалось самоцветное ожерелье, в котором имелось несколько рубинов. Примерно такие Илья Всеволодович видел в Эрмитаже. На живых людях – никогда. И что-то подсказывало: рубины эти – не искусственные.
– Хотелось бы узнать, с кем я имею дело? – произнес Хвостов со всей возможной политкорректностью.
– Хочется-перехочется! – ухмыльнулся рыжий. По-русски он говорил свободно, но с заметным акцентом. Эстонец, что ли? – Делу – время, потехе – час! Так, Тэм? – Он обернулся к брюнету. Хвостова аж передернуло: ну не любил он гомиков! – Подходящий сейчас час для дела?
Брюнет ничего не сказал, но рыжему, похоже, ответ и не требовался.
– Я – Лу Элвин, – поведал он таким тоном, будто сообщил выигрышный номер на скачках. – Можно просто Лу. А вы, господин Хвостов, как нам сообщили: душеприказчик вашего покойного хозяина, Эдуарда Селгарина.
– Допустим, – процедил Хвостов.
С каждой секундой компания нравилась Илье Всеволодовичу все меньше и меньше.