– А как вы нас нашли вчера?
– Вы не пришли на ужин. Мы сразу поняли, что-то случилось. Я остался в холле, Сергей поднялся наверх, а Игорь вышел на улицу. К сожалению, предотвратить похищение мы не успели. Игорь увидел только финал, когда Василия Никаноровича уже тащили к машине. Он сразу позвонил мне, но когда мы добежали до машины, вы на своем мотоцикле, пардон, на заимствованном, уже исчезли из виду. В общем, чтобы догнать вас, понадобилось какое-то время.
Из комнаты больного раздался слабый зов.
Мы отложили завтрак и отправились проведать покалеченного олигарха.
Василий Никанорович выглядел ярко. В смысле богатства цветовой палитры, представленной на его теле.
Желто-коричневые следы йода мазками лежали на синих, лиловых, салатно-зеленых, желтых и почти черных пятнах. На художественно оформленном теле только голубые семейные трусы и светло-серые заплывшие глазки сообщали, что перед нами лежит обычный человек, а не гуманоид с далекой планеты. Потерявшими форму губами Василий произнес:
– Фифет.
– Привет, – откликнулась я. – Ты как?
– Фигофо.
– Есть хочешь?
– Не фнафю. А фо?
– Давай каши сварю жиденькой. С какао, а?
– Манной? – оживился Вася.
– У нас манка есть? – обернулась я к Собинову.
– Не уверен. Но здесь за углом мини-маркет, если что, через пять минут будет.
– Хофафо, – согласился больной.
– О’кей. Пошла готовить.
– А после завтрака будем собираться в клинику, – сообщил Владимир Кириллович.
– Не фафю.
– Надо, голубчик. Мы часика на два, только УЗИ сделаем, доктор посмотрит, и все, – стал сюсюкать командир боевой группы.
– Неф, – заныл Вася.
– Ну, нет так нет, – подбодрила его я. – Ты только не расстраивайся. Сейчас кашки поедим, потом подремлем, а к доктору не поедем.
– Афа! – обрадовался он, как ребенок.
Я потянула недоумевающего Собинова на выход и закрыла за собой дверь.
– Вы что? – кинулся он ко мне. – Вы же сами говорили, что ему в больницу надо!
– Конечно, надо. И он туда обязательно поедет. После завтрака. А сейчас не надо его волновать и портить ему аппетит. Лучше идите, ищите крупу.
Владимир Кириллович посмотрел на меня с уважением, и мы пошли варить кашу.
Манка была, молоко тоже. Через десять минут, сервировав поднос тарелкой с кашей, салфеткой, ложкой, чашкой с какао и банкой клубничного джема, я вплыла в спальню.
Собинов тактично остался на кухне.
– Ну вот, сейчас мы будем кушать! Повяжем салфеточку, – тяжелый стон, – хорошо, просто положим на грудь, чтобы не испачкаться, – сюсюкала я. – Вот умница, ложечку за маму, ложечку за папу.
Все мужики в душе, как дети. Они обожают, когда с ними нянчатся, за ними ухаживают, носятся с ними, когда они болеют.
Так что Ползунов сейчас чуть не мурлыкал от удовольствия.
– Как мы хорошо кушаем. А когда поедим, то поедем к доктору. Будем смелым мальчиком. Не будем упрямиться.
После получасового кормления и уговоров Васенька дал себя одеть, обуть и загрузить в машину.
Когда двери гаража были уже подняты, раздался телефонный звонок.
– Алло? – ответил Собинов. – Так. Едь за ними. Сейчас пришлю Игоря. – И он вышел из машины.
– Фо флуфилось?
– Что там?
Одновременно всполошились мы с Васей.
Но бывший сотрудник секретной службы уже скрылся в доме.
Спустя пять минут он вернулся с Игорем Дмитриевичем, который к этому времени успел встать, привести себя в порядок и позавтракать. А также обратиться ко мне с просьбой называть его по имени. Просьба была удовлетворена при условии, что он тоже будет обращаться ко мне запросто, на «ты».
Игорь сел в «БМВ» и первым выехал из гаража. Владимир Кириллович вернулся за руль.
– Что случилось? – опять в два голоса обратились к нему мы.
– Звонил Сергей. Сообщил, что один бандит покинул дом и пешком отправился к шоссе. Я велел проследить за ним. А на смену отправил Игоря. Остальные члены шайки затаились. Окна занавешены, ни звука, ни шороха.
– Они, наверное, сбежать хотят, по одному, – решила я.
– Не думаю, – серьезно ответил специалист. – Но гадать не будем. Ребята доложат, что, как. А нас ждут в клинике.
– А далеко нам ехать?
– Километров сорок от Локарно. Чудное место. Горы, воздух, собственный парк. И высококлассные специалисты. Василия Никаноровича в два счета на ноги поставят.
Я покосилась на лежащего сзади Ползунова. Насчет двух счетов я сильно сомневалась, но если смогут на пять-шесть, честь им и хвала.
В обществе Владимира Кирилловича я чувствовала себя спокойно. Бандиты под присмотром. Можно любоваться пейзажем и передать свою жизнь в надежные мужские руки.
Вдали показался большой, нарядный особняк из светлого камня, с башенками и балкончиками в готическом стиле, окруженный пышной растительностью. Мы подъехали к кованым воротам. Собинов открыл окно.
Приятный голос обратился к нам по-итальянски. Владимир Кириллович представился, и ворота разъехались.
Мы въехали на территорию. Выметенные желтые дорожки, лавочки, беседки. Райский уголок. Я бы тут с удовольствием подлечила свои расшатанные европейским вояжем нервы.
Машину пришлось оставить на специальной парковке. Нас встречал здоровенный санитар с инвалидным креслом-каталкой.
Нежно, как родную бабушку, он перегрузил господина Ползунова в кресло и повез к главному входу. Вот он сервис для миллионеров. Проехали большой, светлый, украшенный цветами холл, доехали до какой-то двери, санитар открыл ее и пригласил нас войти.
Мы оказались в элегантно и дорого обставленном кабинете. Навстречу поднялся мужчина лет сорока пяти с холеной аккуратной бородкой, коротко стриженными волосами цвета спелой пшеницы, очки в золотой оправе добавляли ему солидности. Доктор был средне упитан, в белом крахмальном халате, светлых брюках и ботинках на мягкой подошве. Я представила, как он бесшумно бродит по ковровым дорожкам и заглядывает в палаты.
Ползунову доктор по фамилии Бота, кажется, понравился, во всяком случае выражение настороженного испуга ушло с его лица. Мы с Собиновым сели в кресла напротив большого письменного стола в стиле ампир с обтянутой кожей столешницей. Ползунова поместили прямо напротив доктора. В кабинете еще был большой кожаный диван. И два книжных шкафа. Стена позади хозяина была увешана различными дипломами в строгих нарядных рамах. Солидный шик, как и положено VIP-заведению.
Усевшись, мы перешли наконец к обсуждению цели визита. Владимир Кириллович выступал в роли переводчика.
После получасовой светской беседы договорились о следующем. Василий остается в клинике на сутки, у него берут анализы, делают рентген, УЗИ и еще что-то там, энцефалограмму, флюорографию и кардиограмму.
Мы проводили его до палаты. Солнечная комната в башне, с кроватью, двумя креслами, журнальным столиком, телевизором, DVD, компьютером, отдельным санузлом и пятиразовым питанием. Я тоже хочу сюда!
Похоже, наш недужный прочитал мои мысли.
– Фо, фофе фофеффея фофефифьфя?
– Нет, очень хочется побегать на четвереньках по пересеченной местности, – обозлилась я. Вот так всю жизнь, одним все, другим ничего.
Одним VIP-клиника в Швейцарии, другим покровская больница с продавленными койками и удобствами в конце коридора.
– Слышь, Володь, спроси, нельзя моей жене остаться со мной, заодно пройдет профилактическое обследование.
Он просто не перестает меня удивлять. Здесь небось сутки пребывания тысяч пять стоят.
Собинов послушно перевел просьбу. После минутного размышления доктор Бота развел руками – к сожалению, прямо сегодня это невозможно, но через три дня они будут рады принять у себя госпожу Ползунову.
Василий вопросительно посмотрел на меня, не сильно ли расстроилась. Но сам факт его заботы и щедрости полностью компенсировал мне утраченный больничный рай.
Доктор и санитар вышли, чтобы не мешать трогательному семейному прощанию.
– Ладно, до завтра. Слушайся доктора, веди себя хорошо. – Я поцеловала его в макушку, выбрав местечко поцелее.
– Отдыхайте, Василий Никанорович, до завтра, – солидно попрощался наш провожатый.
Ползунов тоскливо улыбнулся и помахал кончиками пальцев. Двигать безболезненно рукой он не мог.
Мы молча вышли на солнышко, сели в машину и поехали домой. Я чувствовала себя осиротевшей. Как будто оставила в больнице собственного ребенка.
Оглянувшись на клинику в заднее стекло, мне на секунду померещилось, что в окне башенки маячит Василий. Но дорога сделала поворот, и мне не стало видно ничего, кроме густой зелени, окружавшей трассу.
Владимир Кириллович покосился на меня.
– Юлия Павловна, не хотите прогуляться по магазинам? Может, вам нужно что-то купить?
Я была благодарна ему за поддержку, он искренне хотел поднять мне настроение, но мне никуда не хотелось, кроме своей комнаты в коттедже.
– Нет, благодарю вас. Вот если бы можно было вернуть вещи из отеля… А так нет, спасибо.
– Думаю, это возможно.
Я не поверила своим ушам. Мне так надоела смена багажа. Очень хотелось какой-то стабильности.
Собинов достал телефон и нажал пару кнопок.
– Игорь, как у тебя? Все тихо? Отлично.
Отключился, снова набрал номер.
– Сергей, ну как? Понял. Давай, до связи.
– Едем за вещами, – известил он меня.
– А как там бандиты?
– Сидят тише мыши. К окнам не подходят. Мы поставили «жучок» на кухонную раму, кажется, вы нанесли серьезный урон их здоровью. Дом теперь больше похож на лазарет, чем на разбойничье гнездо. Единственный наименее пострадавший пытается купить подержанный микроавтобус. Видимо, готовятся к эвакуации. Мравинов на связь не выходил. Во всяком случае, с тех пор, как мы поставили «жучок».
Мы въехали в Локарно. Собинов рулил уверенно, и через пятнадцать минут мы были у знакомого отеля. Ощущение было такое, как будто я не появлялась здесь несколько месяцев.
Мы вошли в холл, подошли к стойке портье и попросили ключи от моего номера. Портье занервничал, заизвинялся и куда-то убежал. Я, в свою очередь, тоже занервничала.