Некоторое время он потратил на рассказ других историй, не имеющих прямого отношения к проблеме. Он повторял такие фразы, как «Есть что-то, что ты знаешь, но не знаешь, что знаешь это. Как только ты узнаешь, что это, что ты уже знаешь и не знаешь, что ты это знаешь, тогда твоя постель будет всегда сухая». Подобный тип озадачивающего и в то же время интригующего утверждения заставляет слушателей производить то, что Эрнест Росси назвал «внутренним поиском». Слушатель, таким образом, уже начинает искать внутри себя ресурсы, которые могут помочь исцелению. Когда мы рассматриваем одну из эриксоновских техник индукции, а именно «технику ожидания», в ней применяется тот же принцип. Пациент буквально ставится в положение, когда он умоляет о большем. И тогда он готов воспринять.
Мать привела ко мне свою одиннадцатилетнюю дочь. Как только я услышал о ее ночном недержании мочи, я отослал мать из комнаты, надеясь, что девочка сама сможет рассказать мне свою историю. Девочка рассказала мне, что в очень раннем детстве у нее была инфекция мочевого пузыря, что она лечилась у уролога и что инфекция не отступала в течение пяти или шести лет, может быть, и дольше. Ей регулярно делали цистоскопию, сотни раз, и в конце концов в одной из почек обнаружили очаг инфекции. Ее удалили, и около четырех лет инфекция ее не мучила. Ей делали цистоскопию сотни раз, и ее мочевой пузырь и сфинктер были так растянуты, что каждую ночь у нее случалось недержание мочи, как только мочевой пузырь расслаблялся во сне. Днем она могла усилием воли контролировать свой мочевой пузырь, но только если не смеялась. Расслабление, сопровождавшее смех, приводило к тому, что она мочилась в штаны.
Ее родители считали, что, поскольку ей удалили почку и уже несколько лет у нее не было никакой инфекции, ей следует научиться контролировать себя. У нее были три младших сестры, которые обзывали и высмеивали ее. Все матери вокруг знали, что она мочится в постель. И все школьники, две или три тысячи человек, знали, что она писается в постель и что ее трусики станут мокрыми, если она засмеется. Так что она была предметом бесконечных насмешек.
Она была очень высокой, очень хорошенькой блондинкой с длинными волосами, доходившими ей до пояса. Она действительно была очаровательной девушкой. Ее подвергали остракизму, высмеивали; от нее требовали большего, чем она могла дать. Ей приходилось терпеть жалость соседей и насмешки сестер и школьников. Она не могла пойти на пижамную вечеринку или провести ночь у родственников из-за ее ночного недержания мочи. Я спросил, не обращалась ли она к другим врачам. Она сказала, что перевидала их достаточно, проглотила целую бочку таблеток и других лекарств, и ничего не помогло.
Я сказал ей, что я такой же, как все остальные врачи. И тоже не мог ей помочь.
– Но ты уже знаешь что-то, но не знаешь, что знаешь это. Как только ты узнаешь, что это, что ты уже знаешь и не знаешь, что ты это знаешь, тогда твоя постель будет всегда сухой. – Затем я сказал ей: – Я задам тебе очень простой вопрос и хочу получить очень простой ответ. Вот этот вопрос. Если бы ты сидела в ванной и мочилась, а в дверь просунул голову незнакомый мужчина, что бы ты сделала?
– Я бы замерла!
– Совершенно верно. Ты бы замерла – и перестала бы писать. Теперь ты знаешь то, что уже знала, но не знала, что знала это. А именно, что ты можешь перестать писать в любой момент, в присутствии любого раздражителя, который ты сама для себя определишь. И для этого тебе, конечно же, в реальности не нужен незнакомый мужчина, сующий голову к тебе в ванную комнату. Одной мысли об этом достаточно. Ты остановишься. Ты замрешь. А когда он уйдет, ты продолжишь писать.
Иметь сухую постель – очень трудная работа. Возможно, первый раз сухая постель будет у тебя через две недели. И нужно много практиковаться, начинать писать и останавливаться. В некоторые дни ты можешь забыть, что нужно практиковаться в том, чтобы начинать писать и останавливаться. Это нормально. Твой организм будет добр к тебе. Он всегда будет давать тебе новые возможности. Иногда ты можешь быть слишком занята, чтобы практиковать начало и остановку, но это не страшно. Твое тело всегда даст тебе возможность начинать и останавливаться. Меня бы очень удивило, если бы, скажем, в течение трех месяцев твоя постель оставалась бы постоянно сухой. Я бы также удивился, если через шесть месяцев у тебя не будет постоянно сухой постели. И первая сухая постель – это намного легче, чем две сухих постели подряд. А три сухих постели подряд – это еще сложнее. А четыре сухих постели подряд – это все еще тяжело. После этого становится легче. У тебя может быть пять, шесть, семь… целая неделя, когда твоя постель будет оставаться сухой. И тогда ты будешь знать, что у тебя может быть целая неделя сухой постели, а потом еще одна неделя сухой постели.
Я работал с девушкой не спеша. Мне больше ничего не оставалось. Я провел с ней полтора часа и отпустил. Примерно через две недели она принесла мне этот подарок – первый подарок, который она когда-либо делала, осознавая, что у нее была сухая постель (это была вязаная фиолетовая корова). Я ценю этот подарок. А через полгода она уже ночевала у друзей, родственников, на девичниках, в гостинице. Потому что именно пациент – это тот, кто осуществляет психотерапию. Я не считал, что в психотерапии нуждалась вся ее семья, хотя родители были нетерпеливы, сестры обзывали ее дурными словами, школьники высмеивали ее. Мне казалось, что родителям придется привыкать к ее сухой постели. Равно как и ее сестрам, школьникам и соседям. На самом деле я не видел для них другого пути. Я не думал, что нужно что-то объяснять отцу, матери, сестрам или кому-то еще. Я сказал ей то, что она уже знала, но не знала, что она знает.
Все вы выросли с мыслью, что, когда вы опорожняете свой мочевой пузырь, вы опорожняете его полностью. Вы принимаете это допущение. Важно то, что все вы имели опыт прекращения потока мочи, когда его внезапно прерывают. У каждого есть такой опыт – а она его забыла. Все, что я сделал, это напомнил ей о том, что она уже знала, но не знала, что знает.
Иными словами, проводя психотерапию, вы рассматриваете своего пациента как личность, и независимо от того, насколько большой проблемой было ее ночное недержание мочи для ее родителей, сестер, соседей и школьников, это в первую очередь была ее проблема. И все, что ей нужно было знать, это то, что она уже знала, а психотерапия для всех остальных заключалась в том, чтобы дать им самим приспособиться к новой ситуации.
Психотерапия должна быть для пациента ориентиром и быть ориентирована прежде всего непосредственно на его основную проблему. И запомните вот что.
У каждого из нас есть свой собственный, индивидуальный язык, и когда вы слушаете пациента, вы должны слушать, зная, что он говорит на чужом языке, и вы не должны пытаться понять его в терминах вашего языка. Поймите пациента на его собственном языке.
Это одна из моих любимых историй у Эриксона, возможно потому, что он почти всегда предварял ее комментарием вроде: «Тебе будет особенно интересна эта история, Сид». Я долго ломал голову, что он мне хотел сказать, и наконец смог извлечь два его основных послания ко мне.
Первое: я могу научиться контролировать мысли, рабочую энергию и различные симптомы, например тревогу. Я должен сделать это, однако не с помощью силы воли, а обнаружив, какие стимулы необходимы мне, чтобы побудить меня «начать и остановиться». Затем я должен использовать все возможности, чтобы попрактиковаться в «старте и остановке».
Второе послание заключается в том, что «все вы выросли с мыслью, что, когда вы опорожняете свой мочевой пузырь, вы опорожняете его полностью». В той версии истории, которая опубликована в книге «Обучающий семинар с Милтоном Эриксоном» под редакцией Джеффри Зейга, Эриксон добавил несколько дополнительных предложений, которые еще больше проясняют это второе послание. «Ей нужно было знать только то, что с помощью правильно подобранного стимула она может прекратить мочеиспускание в любой момент». И еще: «Мы растем с мыслью о том, что должны закончить, что начали. Это неправда. Мы должны продолжать, пока не закончим». Я обнаружил, что подобный подход очень помогает в решении таких задач, как написание книг. Навязчивое чувство, что мы должны закончить, может легко блокировать спонтанность и творчество. Гораздо более эффективный способ добиться чего-то – это «начинать и останавливаться» в соответствии со своим внутренним ритмом. Я нахожу эту историю эффективной, когда нужно помочь пациентам преодолеть психологические блоки, например писательский ступор.
Галстук боло[23]
Всю свою жизнь мы учимся ограничивать себя во всем. Например, я могу вспомнить Билла Фолси, журналиста КУЛ-ТВ. Во время поездки в Чикаго он зашел в ресторан, где метрдотель сообщил ему, что тот должен надеть галстук – и вовсе не тот галстук боло, который был на Билле. Билл спросил метрдотеля:
– Сколько вы заплатили за ваш галстук?
– Двадцать пять долларов, – гордо ответил тот.
На что Билл сказал:
– Мой галстук стоит двести долларов.
Метрдотель растерялся. А Билл Фолси вошел в ресторан и сел там, где ему было удобно, – пока метрдотель пытался обдумать это. Эта странная штука, которая была на Билле Фолси! Галстук! За двести долларов! А его галстук стоит всего двадцать пять!
Итак, имейте мечту. И знайте, что каждый раз, когда вы мечтаете, у вас есть право и привилегия пережить свою мечту, введя в нее уже других участников. Таким образом вы можете обнаружить много вещей, которые вас научили не знать. Ваши учителя давным-давно говорили вам: «Смотри на меня, когда говоришь со мной. Смотри на меня, когда я говорю с тобой». И ты научился: «Не делай того и не делай этого. Носи правильную одежду и правильную обувь. Завязывай свои шнурки