В двух последующих историях мотивация также будет играть важную роль.
Ваш алкоголик должен быть искренним
Ко мне пришел очень богатый человек и сказал:
– Я алкоголик. И я хочу бросить пить.
– Хорошо, но мне кое-что нужно знать о вас. Вы женаты? – ответил я.
– Да, еще как женат.
– Что значит «еще как женат»?
– Ну, у нас есть летний домик в глуши. Это прекрасное место. Я мог позволить себе все там красиво обустроить. Мы с женой нередко проводим там по две-три недели. Мы можем ловить форель в ручье, высунув удочки из окна спальни. Там нет телефона. Мы в десяти милях от цивилизации. Домик прекрасно обставлен. В нем есть любая еда и выпивка, которую только можно купить за деньги. И каждое лето мы с женой проводим там две или три недели практически нагишом, по-настоящему наслаждаясь жизнью.
– Хорошо, вам будет легко перестать быть алкоголиком. Пусть ваша жена подъедет к вашему домику, соберет всю имеющуюся в доме выпивку и положит ее в машину. Одежду свою тоже положите в машину. Вообще всю одежду, которая там есть, соберите и отвезите обратно в Финикс. Затем она может попросить подругу отвезти ее туда ночью, и она может отдать всю свою одежду подруге. А вы вдвоем можете провести восхитительные две или три недели, питаясь форелью и наслаждаясь свободой от выпивки. Я знаю, что вы такой человек, который и в пустыне, не пройдя и десяти миль, найдет бутылку спиртного.
– Доктор, я думаю, что я ошибался насчет своего желания бросить пить.
Жаль, предложенный способ был идеальным. Но ваш алкоголик должен быть искренним.
Употребляя выражение «ваш алкоголик», Эриксон подчеркивает свое убеждение в том, что терапевт, принимая пациента, берет на себя довольно большую часть ответственности за его прогресс.
Если вы, как психотерапевт, принимаете алкоголика в качестве пациента, он становится «вашим алкоголиком».
Поскольку человек в этой истории отказался следовать предписаниям Эриксона, то принятия его в качестве пациента не произошло, и он остался своим собственным алкоголиком.
Дружественный развод
Это случай, где я видел мужа всего один раз. А все потому, что я заболел и не мог никого принимать в течение двух месяцев.
Муж пришел ко мне и сказал:
– Я единственный ребенок. Мой отец – священник в очень небольшой христианской общине. Меня воспитывали в убеждении, что курить – грех, ходить в кино – грех. По сути, я воспитан на идее греха. Тут вы мало что можете сделать. Во время своей учебы в медицинском колледже я также старался воздерживаться от греха. И вот я встретил единственную дочь другого руководителя той же христианской общины, которая была воспитана в тех же понятиях, что и я. Мы влюбились друг в друга. Наши родители были в восторге и решили сыграть для нас чудесную свадьбу.
Они вскладчину оплатили наш медовый месяц в том же отеле, в котором мои родители когда-то провели медовый месяц. Отель находился в двухстах километрах от того места, где мы жили.
В Индиане была середина зимы, температура опустилась ниже нуля. Свадьбу сыграли вечером, а потом состоялся достойный прием. Где-то около десяти-одиннадцати часов мы с женой сели в машину и поехали в отель, расположенный в 200 километрах отсюда. Как только мы отъехали километра на три, обогреватель в машине сломался, и, когда мы наконец добрались до отеля в двухстах километрах отсюда, я зверски замерз. Мы очень устали и чувствовали себя паршиво. Машина сломалась, и я не знал, смогу ли ее починить. Мне также пришлось менять в дороге колесо.
Добравшись до отеля, мы наконец поднялись в свою комнату. Мы стояли посреди комнаты и смотрели друг на друга.
Мы оба знали, что, по идее, должны делать, но мы так устали, так замерзли и чувствовали себя так паршиво. И тут моя жена взяла ситуацию в свои руки. Она взяла свой чемодан, включила свет в ванной и выключила свет в главной комнате. В ванной она разделась, выключила там свет и вышла в пижаме. В темноте она пробралась к кровати и забралась в нее.
Тогда и я взял свой чемодан, пошел в ванную, включил свет, надел пижаму, снова выключил свет, а затем в темноте пробрался к другой стороне кровати. И вот так мы лежали. Мы знали, что должны делать, но даже не делали никаких попыток, кроме попыток согреться и не чувствовать себя такими несчастными и усталыми.
Так мы и пролежали всю ночь, пытаясь заснуть и пытаясь прийти к какому-нибудь решению.
Наконец к одиннадцати часам утра мы набрались мужества и стали наконец супругами, но ни одному из нас это не принесло никакой радости. Во время этого первого нашего полового акта она забеременела. С тех пор мы пытались научиться любить друг друга, но безрезультатно. Мы все обсудили, и как только она родит ребенка, в следующем месяце, и через шесть недель пройдет врачебный осмотр, мы по-дружески разведемся. При разводе я не хочу дать такого же маху, какого я дал, женившись. Мы оба сожалеем о том, что так сложился наш брак. Ребенок останется с ней, я буду платить алименты. Они вернутся домой. Что касается меня – я не знаю, куда я пойду.
Я ответил:
– Хорошо. Брак оказался действительно неудачным, и вы не смогли к нему приспособиться. Все осложняется беременностью. Я предлагаю вам развестись по-дружески. А теперь позвольте мне рассказать вам, как именно вы это сделаете. – Я продолжил: – Поезжайте в Детройт, снимите в отеле номер и отдельный кабинет в ресторане. Наймите сиделку, которая присмотрит за вашим ребенком после того, как через шесть недель после родов ваша жена пройдет врачебный осмотр. Объясните своей жене, что пришло время по-дружески развестись и что это расставание должно произойти по-дружески. Отвезите ее в отель «Статлер», сколько бы это ни стоило. Пусть у вас будет отдельный кабинет в ресторане, закажите чудесный ужин, со свечами, а также – и это приказ врача – непременно бутылку шампанского. И вы оба, вместе, будете пить это шампанское.
Поужинав – это должно быть не позже десяти часов вечера, – подойдите к портье и возьмите ключ от своего номера. Коридорный проводит вас туда. Поднявшись на свой этаж, дайте коридорному пятидолларовую купюру и скажите ему, чтобы он исчез. Он поймет, что вы имеете в виду. Затем вы идете в свой гостиничный номер, отпираете дверь, поднимаете на руки свою жену, переносите ее через порог, запираете дверь, все еще держа ее на руках, пересекаете комнату и бережно опускаете ее на край кровати. А потом говорите ей: «Я поцелую тебя на прощание, в последний раз». Нежно поцелуйте ее и скажите: «Этот поцелуй был для тебя, а теперь подари мне один для меня». Опустите руку ей на колено, продлите поцелуй еще немного, скользните рукой по ее ноге и снимите с нее туфельку. Затем скажите ей: «А теперь еще один поцелуй для нас обоих». Скользните рукой под ее платье, затем по другой ноге, снимая другую туфельку. И дальше благодаря шампанскому и вашим эндокринным железам все пойдет как надо. Расстегните молнию на ее блузке и снова поцелуйте. Снимите один чулок – и еще один поцелуй.
Я расписал ему подробнейший план, как соблазнить его жену. К лету я оправился от болезни, а от них не было ни слуху ни духу. Несколько лет спустя я читал лекции в Университете Эмори. И вдруг ко мне подошел один молодой человек сказал:
– Мы с женой очень бы хотели, чтобы вы отобедали с нами.
– Я сожалею, но время вылета моего самолета делает это невозможным, – ответил я.
– Она очень расстроится.
Я поинтересовался, почему его жена будет расстроена, если мы даже незнакомы.
– Вы, кажется, не узнаете меня, – сказал он.
– Вы правы, не узнаю.
– Но вы наверняка сможете вспомнить ужин, который вы рекомендовали для меня и моей жены в отеле «Статлер» в Детройте.
– Да, припоминаю.
– Теперь у нас уже двое детей и третий на подходе.
Когда люди приходят к тебе, желая развестись, может быть, на самом деле они этого вовсе не хотят.
Пара в этой истории во многом похожа на молодую женщину из рассказа «Грех»: из-за полученного в детстве жесткого, авторитарного воспитания они нуждаются в очень четком директивном руководстве, которое помогло бы им преодолеть усвоенные ограничения. Они также достаточно уважительно относятся к авторитету, поэтому готовы следовать такому директивному подходу. Но у вас может возникнуть вопрос: «Почему Эриксон рассказывает нам эту историю? Мы-то, разумеется, достаточно искушены в том, как соблазнить женщину. Может быть, в этой истории есть какое-то скрытое послание?»
Самое очевидное из них состоит в том, что, опять, если вы хотите, чтобы кто-то изменил свои реакции, – посоветуйте ему делать то, что он уже делает или, как в данном случае, планирует сделать.
Затем вы вводите некоторое отличие, например изменяете мизансцену или атмосферу. Давайте указания или предоставляйте информацию без каких-либо колебаний. (Если вы являетесь пациентом, то вы получаете информацию, соответствующую вашей задаче.)
Главное в этой истории – убежденность Эриксона в том, что каждый из нас обладает внутренними способностями и ресурсами, которые могут помочь нам разрешить наши проблемы и разногласия. Иногда все, что нам нужно, – это стимул, который рождается в результате небольшого изменения.
Начните катить снежный ком
Вот что я хочу сказать: двенадцатилетняя девочка – это не ребенок. Но у меня была как-то двенадцатилетняя девочка, на которой я продемонстрировал чисто детскую технику. Она позвонила мне по телефону и сказала:
– У меня был детский паралич, и я забыла, как двигать руками. Вы можете загипнотизировать меня и научить?
Я велел ее матери привести девочку ко мне, и мать сделала это. Я посмотрел на девочку. Для двенадцатилетней у нее был очень хорошо развитый бюст, за исключением того недостатка, что правая грудь была смещена к подмышке. Я велел матери раздеть девочку до пояса и осмотрел весь ее торс, чтобы посмотреть, в каком состоянии были ее мышцы.