ваша работа должна быть по достоинству оценена тем обществом, на которое вы хотите произвести впечатление.
Но даже и тогда, как подчеркивает Эриксон в следующем рассказе, вы не можете выиграть всего.
Несогласие
Когда мы только поженились, моя жена спросила маму:
– Когда вы с папой не сходитесь во мнениях, что тогда?
– Я открыто высказываю свое мнение, а потом замолкаю, – ответила мать.
Потом моя жена вышла во двор и спросила отца:
– Что вы делали, когда у вас с мамой были разногласия?
– Я говорил то, что считал нужным сказать, а потом замолкал, – ответил мой отец.
Бетти спросила:
– И что случалось потом?
Мой отец ответил:
– Кто-то из нас уступал. И это всегда работало.
Родители Эриксона были женаты почти семьдесят пять лет. Очевидно, что их супружеская гармония зиждилась на основе взаимного уважения, и они всегда придерживались данного принципа – никогда не пытаться навязать свое мнение.
Учиться и работать
Кристи сказала мне:
– Пока ты учился в мединституте, ты работал. Из-за того, что ты был калекой, это, конечно же, сильно осложняло дело. Я моложе, чем ты был тогда, и собираюсь работать, пока учусь.
– Хорошо, детка, – ответил я.
– Тогда следующий вопрос. Сколько я должна буду платить вам за жилье и питание?
Это был серьезный вопрос.
– В среднем пансион и комната стоят двадцать пять долларов в неделю, но ты будешь лишена привилегий мыть грязную посуду, пылесосить, заправлять кровати, пользоваться телефоном и делать набеги на холодильник.
Она сказала:
– Это можно спокойно решить за лишние десять долларов. А теперь мне нужно в город, найти себе работу.
– Тебе нужна рекомендация?
– Мой номер социального страхования и аттестат об окончании средней школы – вот мои рекомендации.
Месяцев восемь мы не понятия не имели, где она работает. А она пошла в больницу Доброго Самаритянина и заявила, что хотела бы работать машинисткой в регистратуре. Они посмотрели на эту худенькую и хрупкую девочку и объяснили ей:
– Для этой работы ты должна знать множество медицинских терминов, физиологических терминов, психиатрических терминов.
– Да, я знаю. Именно поэтому я пошла в библиотеку и прочитала весь Медицинский словарь Дорланда, Медицинский словарь Стедмана и Психологический словарь Уоррена, – ответила она.
Тогда они протестировали ее и взяли на работу.
В конце года в ней взыграл подростковый бунт, и она решила ехать в Мичиган. Брат спросил, не нужны ли ей деньги, и она ответила: «Нет». И мы все получили тот же ответ – «нет».
Итак, она собрала свои зимние вещи, которые носила в Финиксе, и в конце января села на поезд до Мичигана. Когда она приехала, было одиннадцать градусов ниже нуля. Ей потребовалось три дня, чтобы оформить документы для учебы и получить работу в деканате. Декан посмотрел в ее классные карточки и увидел, что она записалась на девятнадцать учебных часов в неделю. Работающим студентам разрешалось брать только шестнадцать часов.
Кристи сказала:
– Поскольку я работаю в вашем офисе, у вас будет возможность следить и за моей работой, и за моими оценками, и вы затем решите, нужно ли что-то делать.
Итак, она стала посещать девятнадцать часов занятий. Но одного она декану не сказала. Работа в деканате была для нее исключительно важна. Именно там хранились карточки всех проживающих в общежитии студентов, обучавшихся по системе смешанного обучения.
Она нашла пожилую пару, у которой были женатые дети, и убедила их, что присутствие молодых в жизни родителей – очень желательная вещь. Раз в неделю женатый сын приглашал стариков на обед к себе. И раз в неделю дочь делала то же самое. Кристи покупала им продукты, готовила и убирала, за что получала бесплатную комнату и питание, а женатый сын и замужняя дочь платили также за ее услуги няни.
Почему было так важно, чтобы она работала в деканате, где хранятся карточки студентов? Чтобы никто не узнал, что она не живет в общежитии. Она никому, кроме нас и нескольких доверенных друзей, не рассказывала также о своей работе в отделе распродаж в универмаге.
Эриксон часто использовал истории о находчивости своих детей, чтобы побудить пациентов использовать свои собственные ресурсы. «Начальника» используют для достижения желаемых целей – в данном случае, чтобы получить возможность заниматься девятнадцать часов и жить вне кампуса. Опять же, начальство (и, символически, «внутренняя власть») рассматриваются как союзники, а не противники.
Кирпич Пирсона
У Роберта Пирсона, психиатра из Мичигана, была своя практика как семейного врача. Он был единственным врачом в радиусе ста километров. Ближайшая больница находилась в ста километрах. Он отослал свою семью навестить родственников, потому что нанял строителя снести дымоход на третьем этаже дома. Строитель не знал, что Пирсон дома. Он стал разбирать трубу и бросать кирпичи на землю. Боб по неосторожности вышел из дома как раз в тот момент, когда падал кирпич. Кирпич попал ему в лоб и проломил череп.
Боб стал оседать на землю, но вдруг спохватился и сказал:
– Если бы только Эриксон был здесь. Но, черт возьми, он в Аризоне. Возьму все в свои руки.
Поэтому он быстро сделал себе местную анестезию. Он проехал сто километров до больницы и прошел через всю требуемую процедуру госпитализации. Затем он вызвал нейрохирурга и сказал ему:
– Мне не нужна анестезия.
Нейрохирург вежливо настоял на том, чтобы анестезию ему все же сделали.
Тогда Боб сказал анестезиологу:
– Пока я под наркозом, записывайте все, что будут говорить в это время.
После операции Боб довольно быстро пришел в себя и сказал анестезиологу:
– Хирург сказал это, сказал это, и сказал это.
Он прекрасно помнил все, что было сказано, и хирург с ужасом обнаружил, что Боб слышал, как он спорил, стоит ли ставить пациенту серебряную пластину или нет.
Затем Боб сказал хирургу:
– В следующую среду (дело происходило в четверг) я должен быть в Сан-Франциско, чтобы выступить с докладом на ежегодном съезде.
Хирург сказал:
– Считайте, что вам повезло, если через месяц вы будете дома, в тапочках и халате.
И Боб ответил:
– Я бы хотел, чтобы мы с вами друг друга поняли. Во вторник вы придете и проведете полный медицинский осмотр. Если все будет нормально, я поеду в Сан-Франциско. Если вы обнаружите, что что-то не так, я останусь в больнице.
Боб рассказывал, что хирург обследовал его до кровавого пота, но в результате, с большой неохотой, ему пришлось Боба выписать.
В Сан-Франциско я увидел Боба с пластырем на лбу. Он отлепил пластырь и сказал:
– Что ты об этом думаешь?
Глядя на тоненький шрам, я спросил:
– Где ты поцарапался?
– У меня был проломлен череп, – ответил Боб и рассказал мне эту историю.
Эта история, как и рассказ Эриксона о сердечных приступах его отца, демонстрирует власть разума над телом в преодолении серьезных физических травм. Пирсон говорит: «Возьму все в свои руки».
Это относится ко всем нам, и необходимость «взять все в свои руки» может возникнуть в ситуации крайней опасности, когда в момент суровой необходимости мы обнаруживаем внутренние ресурсы, о которых даже не подозревали.
История Пирсона показывает нам, что мы, как правило, знаем о происходящем больше, чем позволяем себе знать. Он вспоминает даже, кто что говорил, пока он находился под наркозом.
Интересно, что он не только смог это сделать, но и предвидел эту ситуацию, поскольку заранее попросил анестезиолога: «Пока я под наркозом, записывайте все, что будут говорить в это время». Разумеется, когда Пирсон дает другим такие задания, он берет на себя ответственность за ситуацию, даже за такую, как эта, где любой из нас на его месте, под наркозом, был бы пассивен и беспомощен.
Еще один из посылов этой истории заключается в том, что роли, которые мы обычно играем в жизни, порой меняются. Пациент берет на себя ответственность, в то время как хирург и анестезиолог ему помогают. На самом деле брать на себя ответственность – это обязанность врачей. Но большинство пациентов регрессируют, когда заболевают, и фактически начинают ставить врача в положение всемогущего, могущественного родителя. В то время как непосредственная обязанность врача состоит в том, чтобы использовать свои знания для лечения пациента, в соответствии с его пожеланиями и потребностями.
Мозоли
Строитель упал с сорокового этажа, и его парализовало – всего, кроме рук. Это было навсегда. На всю оставшуюся жизнь. Он хотел знать, что можно сделать в такой ситуации. Я сказал ему:
– Вы не так уж много можете на самом деле сделать. Но вы можете заработать мозоли на ваших болевых нервах. И тогда вы не будете так сильно чувствовать боль. Жизнь покажется вам очень скучной, так что пусть ваши друзья принесут вам карикатуры, комиксы, а медсестра даст вам клей и ножницы. Начните делать альбом, наклеивайте туда карикатуры, шутки и забавные высказывания. Вы действительно можете основательно развлечься, занимаясь скрапбукингом. Каждый раз, когда кто-то из ваших коллег будет навещать вас в больнице, дарите ему свой альбом.
В результате он сделал, наверное, сотни этих альбомов.
Сперва Эриксон перенаправляет тревогу пациента с боли на мозоли – то есть на то, что пациенту-строителю хорошо знакомо. Затем возникает задача направить его внимание на что-то, что будет связывать его с жизнью, создавать вовлеченность в нее. Сначала он цитирует трюизм, что жизнь покажется очень скучной. А затем он включает пациента в социальное взаимодействие – сначала друзья приносят ему карикатуры и комиксы, а затем он возвращает им альбомы, которые делает. Таким образом, пациент оказывается вовлеченным в деятельность, не осознавая того, что это также будет поддерживать его взаимодействие с людьми. Это сделало его более самодостаточным, способным жить «вне» своей боли.