фамилия какая?
– Мэм, перед фамилией у нее есть еще среднее имя.
– И какое же у вашей мамы среднее имя?
– Евфимия.
И хозяйка воскликнула:
– Элизабет Евфимия? Как же тогда вас зовут?
– Я Берт Эриксон, кузина Анита.
Примерно год спустя мы побывали у кузины Аниты в Калифорнии, и она поведала нам эту историю.
Поручительство
Берту было девятнадцать, и он жил в Мичигане. А мы жили в Финиксе. Он написал мне: «Я хочу купить машину, но мне нужно поручительство, поскольку я несовершеннолетний». Я написал в ответ: «Честно говоря, Берт, я не могу написать тебе поручительство на покупку машины, потому что не могу взять на себя ответственность. Я живу в Аризоне, а ты в Мичигане. В Мичигане много хороших людей. Наверняка ты сможешь найти какого-нибудь бизнесмена с хорошей репутацией, который тебе его напишет».
Позже он писал мне, как вошел в кабинет одного человека и сказал:
– Мне всего девятнадцать. Я хочу купить машину. Мой отец в Аризоне, он не может подписать поручительство. Я бы хотел, чтобы это сделали вы.
Мужчина воскликнул:
– Вы не в себе?
Берт сказал:
– В себе. Но вы можете все обдумать. И тогда вы увидите, что я очень даже в себе.
– Да, вижу. Хорошо, давай сюда поручительство.
Этот человек был шефом полиции городка Энн-Арбор.
Берт знал, что из-за этого поручительства не сможет припарковать машину ни на полдюйма вне положенного места или хоть на полмили превысить положенную скорость. В первый раз, когда он въехал в Детройт, инспектор дорожного движения остановил его, подошел и сказал:
– Итак, вы Берт Эриксон. Я сразу узнал вашу машину и очень рад наконец увидеть, как выглядит Берт Эриксон.
Потом он как-то оказался с друзьями на севере Мичигана. И тут у него за спиной взвыла сирена. Это был патрульный на мотоцикле. Берт съехал на обочину, и его друг спросил:
– Что может быть не так, как думаешь?
– Все так, – ответил Берт.
Патрульный подошел к машине и сказал:
– Так вы и есть Берт Эриксон. Я сразу узнал вашу машину и хотел посмотреть, как выглядит тот, кто попросил шефа полиции поручиться за него.
Совершенно очевидно, что Берт понимает, что лицо, которое может подписать ему поручительство на право управления автомобилем, является тем же лицом, которое может отнять это право, если Берт не выполнит свою часть соглашения. И совершенно очевидно, что он декларирует свою веру в то, что не будет нарушать никаких законов, и потому смеет обратиться за поручительством к самому начальнику полиции.
История указывает нам на то, что не нужно бояться начальства. На самом деле человек может использовать авторитет человека, облеченного властью, для достижения своих целей. Данный рассказ подводит нас к мысли о том, что власти предержащие хорошо реагируют на эффективный подход. Другой посыл заключается в том, что люди склонны реагировать позитивно, когда к ним обращаются нестандартным или необычным способом. Полицейские, остановившие Берта, ошеломлены тем, что он не побоялся обратиться непосредственно к их верховному руководству. Все нестандартное привлекает внимание. Кроме того, используя нестандартный подход, можно зачастую обойти систему условностей, которые были созданы обществом, как, например, препоны, связанные с получением водительских прав. Если рассматривать внутрипсихический уровень, то, приближаясь к нашим собственным внутренним авторитетам и выработав с ними некий тип соглашения, мы можем обойти ограничения, которые мы сами установили себе для сохранения собственного равновесия или невротической структуры личности.
Долорес
Однажды в июне Берт написал нам из Мичигана и закончил письмо словами: «Заканчиваю письмо, я должен пойти встретить Долорес». Берт всегда был любителем секретов, и мы знали, что лучше не спрашивать, кто такая Долорес.
Каждую неделю мы получали от него письмо, в котором так или иначе обязательно упоминалась Долорес.
«Я ужинал с Долорес» или «Мне нужно позвонить Долорес». «Купил себе носки, которые наверняка понравятся Долорес». В это же самое время он вел аналогичную переписку с моим отцом в Милуоки, и мой отец тоже знал, что вопросов лучше не задавать.
В августе Берт вдруг написал: «Хочу прислать вам несколько фотографий Долорес».
То же самое он написал и моему отцу. И мы стали ждать. В сентябре Берт написал нам: «Я надеюсь, что дедушке и бабушке понравится Долорес. Я уверен, что вам бы она точно понравилась. Я придумал, как дедушке и бабушке познакомиться с Долорес. Я поеду туда на обед в День благодарения».
У Берта была интересная способность: он мог скосить глаза, встать на цыпочках, повесить руки плетьми и нацепить на лицо глупейшую улыбку, которая безумно раздражала. Так и хотелось дать ему затрещину. Он появился в Милуоки в час ночи очень холодного Дня благодарения. Он вошел в дом, и отец спросил:
– А где Долорес?
Выражение его лица было даже еще глупее, чем обычно.
– Я с трудом затащил ее в самолет. Она там, на улице.
– Почему ты оставил ее на улице?
– Она не одета.
– Я сейчас принесу халат, – сказала моя мать.
– Иди и приведи сюда эту девушку, – сказал отец.
Вошел Берт с огромной коробкой, явно тяжелой:
– Это был единственный способ посадить ее в самолет. Она не одета должным образом[36].
– Парень, открывай эту коробку.
Он открыл, и тут все увидели Долорес – одну индюшку и одну гусыню, и обеих звали Долорес. И дедушке, и бабушке очень понравилась Долорес! И вся эта мистификация продолжалась с июня!
Никогда не доверяйте Эриксонам.
Заставить Джеффа позвонить
Когда моей дочери Кристи было пятнадцать, она отправилась на баскетбольный матч в школе Норт-Хай. Она тогда училась в Вест-Хай. В Норт-Хай она поехала с Марджи, своей подругой еще с детского сада. Вернувшись домой, она сказала мне:
– Угадай, кого я видела сегодня на игре? Помнишь маленького мальчика, который жил вверх по улице и вдруг уехал? Мы еще гадали, что могло с ним случиться. Он теперь выпускник в Норт-Хай. У него три спортивные медали, и он хорошо учится. И теперь я думаю – как сделать так, чтобы он позвал меня на свидание и при этом бы думал, что это полностью его инициатива.
Я очень хорошо помнил этого паренька. Три баскетбольных матча спустя Кристи вошла в спальню и сказала:
– Джефф этого еще не знает, но он позвонит мне завтра днем и пригласит на свидание.
Весь день и я, и Кристи прислушивались к телефону. В субботу днем телефон наконец зазвонил, и Джефф пригласил ее на свидание. Я терпеливо ждал, чтобы разузнать, как ей это удалось. Главное – не торопить события. Поэтому, выждав некоторое время, я наконец спросил:
– Как тебе удалось провернуть этот маневр?
Она сказала:
– Марджи постеснялась представить меня, так что на следующей игре я подошла к нему и сказала: «Держу пари, вы меня не знаете». Он посмотрел на меня сверху вниз и сказал: «Точно. Не знаю». Тогда я сказала ему: «Я одна из девочек Эриксон. Которая?» Он присмотрелся внимательнее и сказал: «Кристи». – «Правильно, – сказала я. – Приятно снова видеть тебя после стольких лет». А потом добавила: «Я должна разыскать Марджи», – и ушла.
Старый испытанный трюк, который всегда заставляет публику молить о продолжении. Ему хотелось этого продолжения, но ее уже и след простыл.
В следующий раз она увидела его в толпе, увлеченно беседующего о чем-то с другим парнем. Она подкралась достаточно близко, чтобы уловить тему разговора, а затем испарилась, и, когда Джефф ушел, подошла к этому мальчику и, без какого бы то ни было вступления, просто продолжила тот же разговор. Они просто обсуждали эту проблему, не важно какую.
Приехав на третий баскетбольный матч, Кристи подкараулила того студента и, когда тот беседовал с кем-то, встала рядом, просто прислушиваясь к разговору. Когда подошел Джефф, тот парень сказал ему:
– Джефф, привет! Позволь мне представить тебя… о боже, да ведь и нас друг другу еще не представили.
– Похоже, что придется это сделать тебе, – сказала она Джеффу.
Именно тогда моя дочь заявила:
– Завтра Джефф позвонит мне и пригласит на свидание.
Кристи поступает очень умно, давая Джеффу ровно столько информации и ровно столько контакта с ней, чтобы пробудить в нем интерес, но оставляет этот интерес неудовлетворенным. Она уходит, заставляя его желать большего. Она просит его представить ее одному из своих друзей, которого он, очевидно, уважает и который проявляет к ней интерес. Он невольно возвращается к теплым детским воспоминаниям о ней и в то же время видит ее в другом свете – как сверстницу, к которой к тому же испытывает интерес другой молодой человек. Это пробуждает в нем ревность и соревновательные инстинкты. Поэтому Кристи совершенно уверена, что он скоро позвонит.
Почему Эриксон включает в повествование такие предложения, как «Они просто обсуждали эту проблему»? Это как-то не очень вписывается в разговор двух подростков. Оставлял ли он место для пациента или читателя, чтобы тот мог спроецировать на рассказ свою собственную проблему?
Что вы сделаете, если я вас тресну?
Когда моя дочь Бетти Элис подписывала контракт, устраиваясь на работу в школу, члены школьного совета сидели затаив дыхание. Когда контракт был подписан, все облегченно выдохнули. Бетти Элис задумалась, что бы это значило. Она знала, что скоро это должно будет выясниться. И она действительно узнала все довольно быстро.
Класс, в котором она преподавала, состоял из пятнадцатилетних хулиганов, которые ждали своего шестнадцатилетия, чтобы бросить школу. У каждого из них был внушительный список приводов. Это были настоящие криминальные личности. Одного из них арестовывали не менее тридцати раз, причем дважды – за избиение полицейского. Его рост был метр девяносто, и весил он 110 килограммов. В прошлый семестр он подошел к учительнице и сказал: