– К утру мальчик умрет.
Я был в бешенстве. Сказать матери, что ее сын умрет к утру! Просто возмутительно!
Позже в мою комнату вошла мать с невозмутимым лицом. Она подумала, что я брежу, когда я начал настаивать на том, чтобы она передвинула большой сундук в моей комнате так, чтобы он стоял под другим углом по отношению к кровати. Она поставила его рядом с кроватью, но я продолжал просить ее двигать сундук туда-сюда, пока наконец не был удовлетворен. Этот сундук загораживал мне вид из окна – а я поклялся, что не умру, не увидев заката сам! Я увидел только его половину. Три дня я был без сознания.
Я ничего не сказал своей матери, она ничего не сказала мне.
Эриксон рассказал мне эту трогательную историю в 1970 году, когда я пришел к нему с просьбой о помощи – я хотел улучшить мою память на имена и восстановить детские воспоминания. В памяти сразу же возникли некоторые мои детские воспоминания – о приступе скарлатины, сопровождавшейся тяжелой лихорадкой. Но моему желанию лучше запоминать имена не суждено было сбыться. Только позже я понял, что так он косвенным образом предлагал мне принять это ограничение. Эта его установка была передана мне также через рассказ о словах его отца на похоронах матери.
«А на похоронах моей матери отец заметил: “Это было замечательно – отмечать семьдесят четыре годовщины свадьбы с одним человеком. Было бы лучше отметить все семьдесят пять, но невозможно иметь всего”».
Через эту историю, а также через предыдущую, он косвенно говорит нам, как нам повезло, что мы живем.
Своим рассказом о сундуке и закате он передавал нам один из своих любимых рецептов того, как наслаждаться жизнью, а возможно даже – как ее продлить! «Всегда ориентируйтесь на реальную цель в вашем ближайшем будущем». В данном случае его целью было – увидеть закат. Конечно, прежде чем эта цель могла быть достигнута, необходимо было сдвинуть препятствие. Поскольку Эриксон не мог сделать это сам, ему нужно было заставить свою мать сделать это.
Примечательно, что он не сказал ей, почему хочет переместить сундук. Нам не всегда нужно объяснять причины своих действий. Но нужно, чтобы у нас были цели – конкретные и достижимые.
Расширение
Эриксон никогда не делал заявлений о чудотворном воздействии гипноза. Тем не менее он неоднократно отмечал, что все мы обладаем естественными силами, которые не используем. При наличии соответствующих мотивирующих внушений и установок эти силы часто можно подчинить и задействовать. Когда он рассказал следующую историю в ответ на вопрос «Помогает ли гипноз в лечении рака?», он имел в виду главным образом актуальность гипноза для облегчения боли. В этой истории прослеживался также некоторый намек на то, что наряду с такими традиционными методами лечения, как хирургия, гипноз может повысить шансы пациента на выживание.
Я думаю, тут можно сделать многое. Президент государственного медицинского общества, хирург, прислал ко мне женщину. Он прооперировал ее, потому что у нее был рак матки, а затем еще раз – из-за рака толстой кишки, но уже другой этиологии.
У нее развились спазмы нижней части толстой кишки. Дефекация была чрезвычайно болезненной, и она пришла к нему. Нужно было медленно и постепенно расширить ее сфинктер. При этом она страдала от ужасных болей. Хирург спросил меня:
– Ваш гипноз может помочь этой женщине? Мне бы не хотелось делать ей третью операцию.
И я погрузил ее в транс. Я сказал женщине, что у нее два вида рака, разной природы; в настоящий момент она страдала от болезненных спазмов в нижней части толстой кишки. Это очень больно, и ее сфинктер необходимо расширить. Также я сказал, что если бы она каждый день надевала купальник, бросала в бассейн автомобильную шину и сидела там, наслаждаясь комфортом бассейна и воды, то расширение сфинктера проходило бы гораздо менее болезненно.
И она делала так каждый день. Доктор сказал, что расширение идет гораздо быстрее, необычайно быстро. Он сказал, что женщина жаловалась на боль, как и раньше, но тон ее голоса изменился. Он считал, что она уже не испытывает боль той же интенсивности.
Примерно год спустя ко мне подошла эта женщина, обняла, поцеловала и сказала, что жизнь прекрасна. Ее толстая кишка зажила; доктор сказал, что с ней все в порядке. Он удалил оттуда опухоль. И не было никаких рецидивов.
Эриксон дает нам основание полагать, что «расширение» будет гораздо менее болезненным, если человек предпримет какое-либо действие – возьмет камеру от шины и с комфортом погрузится в бассейн. Он задает настроение для последующей терапии, наводя нас на мысль, что она может проходить достаточно комфортно. Он также дает установку, что это «будет происходить гораздо быстрее, необычайно быстро». И его последний посыл – что психотерапия будет успешной, как это было в случае с этой женщиной, несмотря на то что она страдала от болезни, которая часто может завершиться смертельным исходом. Поскольку инструкции, в данном случае домашнее средство от боли, даются под гипнозом, они будут иметь бо́льшую силу, чем если бы пациенты получали их в состоянии бодрствования.
Эриксон мог рассказать такую историю, чтобы передать сообщение кому-то в группе, кто, по его мнению, был эмоционально или ментально закрыт. Он мог обозначить, что сообщение предназначено именно этому человеку, посмотрев в одну сторону и направив свой голос в другую, или изменив тон своего голоса, глядя непосредственно на этого человека, или, наоборот, избегая смотреть на него.
Ссоры
Один мой пациент из Филадельфии, которого я когда-то избавил от головных болей, отправил ко мне своих дядю и тетю. Он сказал:
– Каждый день своей супружеской жизни эти двое ссорились. Они женаты уже больше тридцати лет.
И вот они пришли ко мне на прием. Я сказал:
– Разве вам не надоело ссориться? Почему бы вам не начать наслаждаться жизнью?
И с тех пор они наслаждались жизнью. А тетя этого моего бывшего пациента пыталась уговорить свою сестру прийти ко мне, потому что она была очень несчастна.
В этой истории Эриксон в свойственной ему непрямой манере отвечает критикам, которые спрашивали его о дальнейшем контроле за динамикой его пациентов.
Рассказывая нам, что «пациент из Филадельфии» послал к нему своих тетю и дядю, он дает понять, что лечение головной боли было успешным. Очевидно, что их ситуация тоже изменилась к лучшему, так как тетя считала, что Эриксон может помочь ее сестре. Он часто начинает свой рассказ отсылкой к предыдущему пациенту, чье лечение прошло успешно.
Эту историю Эриксон мог использовать, когда кто-то в группе внутренне спорил с ним или с самим собой. Он выделяет фразу: «Разве вам не надоело ссориться?»
Возможно, в эту историю трудно поверить. Но я помещаю ее здесь потому, что она так привлекательна своей простотой.
Я попросил Эриксона рассказать нам больше о контексте, в котором были даны эти простые установки. Сколько времени он потратил на установление раппорта? Подвергал ли он эту пару гипнозу? Он ответил: «Я использовал только транс в бодрствующем состоянии, который позже развился в состояние легкого транса. Я спросил их: «Но почему бы не наслаждаться жизнью? Вы ссорились больше тридцати лет. Я думаю, что брак должен доставлять удовольствие. И вам осталось не так уж много лет, чтобы наслаждаться им». И они были мне благодарны за эту мысль. Слишком многие психотерапевты полагают, что они должны помочь пациенту измениться и направлять эти изменения. Психотерапия подобна тому, как вы запускаете с горы снежок. По мере того, как он катится вниз, то становится все больше и больше, становясь наконец лавиной, которая под стать самой горе.
3Доверяйте бессознательному
Я научился многому
Когда в колледже Освего в Нью-Йорке я подошел к профессору психиатрии Эстабруксу, он сказал:
– Я поручаю вам провести вручение дипломов учителям сегодня вечером.
Там также должны были присутствовать люди из города, и я должен был сделать массу дел, не связанных с собранием, до вручения дипломов. Однако меня это не беспокоило, потому что я знал, что умею говорить, умею думать, и я знал, что многому научился за эти годы.
В приведенной выше зарисовке и в двух последующих Эриксон моделирует отношение доверия к долговременной памяти и бессознательно накопленным знаниям. Он подчеркивает тот факт, что подсознание – это хранилище воспоминаний и навыков, к которым можно обратиться даже через много лет. Он любил цитировать американского комика и актера Уилла Роджерса: «Главные неприятности доставляет нам не то, чего мы не знаем, а то, о чем мы знаем, что это не так». И Эриксон добавлял: «То, что мы знаем, но не знаем, что знаем это, доставляет нам еще больше хлопот».
Легкий снежок
В деревне Лоуэлл, штат Висконсин, 12 ноября где-то около четырех часов дня впервые пошел снег, и парнишка, сидевший на третьем сиденье в третьем ряду, прямо у окна, подумал: «Как долго я буду помнить это?
Мне было просто интересно…
Я знал точно… Я знал, что это было 12 ноября 1912 года. Это был очень легкий снег».
Нарвал
У нас на ферме было две книги – история Соединенных Штатов и Большой энциклопедический словарь. Я прочитывал этот словарь от корки до корки, и не по одному разу. И у меня был огромный словарный запас. Много позже, когда я читал лекции в Монтане, один врач пригласил меня к себе в гости. В какой-то момент он достал очень странный спиралевидный предмет и спросил:
– Знаете, что это?
– Да, это бивень нарвала.
– Вы первый человек, кто узнал этот предмет, едва взглянув на него. Мой дед был китобоем и заполучил этот бивень, забив нарвала. С тех пор он хранится в семье. Но я практически никому не говорил об этом. Я просто даю людям смотреть на него и удивляться, удивляться и удивляться. А как вы узнали, что это бивень нарвала?