Именно такой я себе ее и представляла. Маленькой хрупкой с красивым лицом, которое приковывает внимание глазами. И в этих глазах горит столько внутренней силы, что не остается вопросов, пара она Марку или нет.
Анна проводит меня в дом, в котором пахнет свежей выпечкой. Я замечаю невысокого роста женщину, которая хлопочет на кухне и мягко мне улыбается, когда поворачивается в нашу с Анной сторону.
— Это Маргарита, — представляет Анна женщину в ярком фартуке. — Маргарита помогает мне по дому… вернее, она делает всё, потому что более неугомонную и энергичную женщину еще поискать.
Маргарита отмахивается, посчитав слова Анны глупостью, и срывает с крючка прихватку, чтобы проверить духовку. Я быстренько представляюсь ей, чтобы не задерживать, и смотрю, как Анна проходит к чайнику.
— Чай?
— Зеленый, если можно.
Анна указывает мне на выход в соседнюю комнату, где устроена столовая, посреди которой стоит длинный овальный стол из темного дерева. На нем вскоре оказываются чашки с чаем и глубокие тарелки с козинаками и другими вкусностями, названия которых я не знаю.
Через высокие окна бьет яркий солнечный свет, он буквально заливает комнату и делает ее по-настоящему уютной. За окном же видно внутренний двор, где плетется в разные стороны виноград, а дорожна из серого камня ведет к беседке.
— Я рада, что вы… Хотя нам же лучше на ты?
— Конечно, — я киваю Анне.
— Отлично, — она тоже кивает с улыбкой. — Марк позвонил мне и сказал, что ты приедешь. Черт, я так обрадовалась!
— Потому что я девушка Севера? Марк сказал, что ты замучаешь меня вопросами о нем?
— Так и сказал?
— Слово в слово. Еще назвал Севера двухметровым совершенством.
Анна не сдерживает эмоции и смеется, заражая беззаботным весельем и меня.
— Похоже на моего мужа, — Анна поглаживает спинку стула, приглашая меня, а сама проходит к следующему. — Боюсь, Марк успел много чего наговорить. Я знаю, какое первое впечатление он оставляет.
— Ну он… запоминается.
— Это точно! — Анна сглаживает мою заминку и продолжает очаровывать ласковым нравом. — Я в первую встречу хотела выцарапать ему глаза. Очень запоминающийся мужчина, другими словами.
Анна с совершенно счастливой улыбкой поворачивается к окну. Я смотрю на нее и не могу отделаться от мысли, что от нее тепла исходит больше, чем от солнца. Я давно не видела столь умиротворенных и спокойных людей. Но как это возможно? Она совсем не беспокоится за Марка? За то, что сейчас происходит в другой стране?
— Юля? — Анна замечает мой внимательный взгляд и приподнимает брови. — Что-то не так?
— Я просто удивлена, что тут так спокойно. Даже меня начинает потихоньку отпускать, хотя я весь полет крутила плохие мысли.
— Это надоедает, — Анна произносит голосом закаленного ветерана. — Я раньше много нервничала, по каждому пустяку, а как появились дети, так поняла, что себя нужно беречь. Для детей в первую очередь, им нужна сильная и здоровая мама, а это невозможно, если не спать по ночам. Да и скверными мыслями можно накликать…
Она переходит на шепот и замолкает, провалившись в воспоминания. Я же вдруг отчетливо чувствую, сколько всего прошла хрупкая девушка по имени Анна и как должно быть дорого заплатила, чтобы свить семейное гнездышко с таким мужчиной, как Марк. Я отчаянно надеюсь, что с меня судьба не попросит столь много. Я уже не смогу отказаться от Севера, я перемахнула развилку и даже не помню, когда мелькнула последняя стрелка в старую жизнь, я не хочу назад. И только прошу, чтобы завтра не было жестоким. Пусть тяжелым или нервным, но не жестоким.
— Я была уверена, что Север погиб у меня на руках, — произносит Анна после паузы.
— Боже…
— Его подстрелили на моих глазах. И он начал оседать, я подхватила его и попробовала зажать рану, — Анна судорожно перехватывает пальцы в замок и ведет плечами.
Как быстро поменялась наша беседа.
— Я не смогла удержать его, Север очень тяжелый… И мы вместе рухнули на пол. Я помню, что он засыпал, помню, что меня тоже вело. Я потеряла сознание или просто-напросто вытеснила ужасные воспоминания, но я толком не помню, что происходило дальше. Я пришла в себя уже рядом с людьми Марка. В безопасности. Но они не знали, где Север и что с ним стало.
— Ужасно, Анна. Даже на словах ужасно.
— Марк его тогда похоронил. В душе. Решил, что брата больше нет и что он виноват в его смерти. Я до сих пор не понимаю, как Север провернул всю эту схему, но рада, что он оказался настолько умен.
Анна вспоминает о чае и берется за тонкую ручку.
— Не будем больше о грустном, да? — она усмехается и, кажется, сама с трудом верит, что это возможно. — Девочки сейчас спят, но потом хочу показать. Похвастаться то есть, — она обворожительно смеется. — Ты любишь детей?
— А кто их не любит?
— Странные люди, — смеется Анна, пожимая плечами. — Хотя я долго не задумывалась о детях, жила сегодняшним днем, а сейчас даже дико вспоминать, что верила, что моя семья будет состоять из одного Марка. И что самое смешное, у меня теперь две копии Марка. Малышки пошли строго в отца, его порода перебила все мои старания.
— Они двойняшки?
— Да, сразу две красавицы, Яна и Елена. Муж говорил о сыне без остановки, пока я была на раннем сроке. Но вот так… Он их обожает. Теперь не докажешь, что хотел сына и только. Говорит, не было такого.
— Нужно было записывать на диктофон.
— За Севером не нужно записывать, вот честный человек! — Анна подмигивает мне как старой приятельнице. — Ему совесть досталась и за себя, и за Марка.
Анна вдруг отставляет чашку и встает с места. Она подходит ко мне и кладет теплую ладонь на мое плечо, мягко поглаживая.
— Всё будет хорошо, — произносит она тише, а я запоздало понимаю, что она прочитала внутренне напряжение по моему лицу, которое проявилось, стоило вновь коснуться Севера в разговоре. — Они скоро вернутся к нам. Вот увидишь, — Анна уверенно кивает. — Ты мне лучше расскажи, какой он сейчас. Что угодно, любую мелочь или случай, я бы послушала с удовольствием.
— Я даже не знаю что…
— Как вы познакомились?
— О, Боже, — я непроизвольно закатываю глаза. — Он разбил Порше, чтобы позлить меня.
— Да? Думаю, он хотел впечатлить, а не позлить.
Глава 24
Я остаюсь в доме Марка и Анны. Мне показывают комнату на втором этаже, которая становится моей спальней и в которой приятно пахнет восковыми свечками с ванильными нотками. Анна признается, что свечки — ее слабость, что она собрала уже целую коллекцию из Zara Home и заодно собрала целую коллекцию насмешек мужа.
Марк любит подшучивать над ней. На безопасные темы.
Я прохожу к большому балкону и вижу полоску морского берега вдалеке. Она почти теряется за перепадами высоты, по которым карабкаются извилистые дорожки и частные дома, натыканные то тут, то там. Но вид сумасшедший, а аромат вовсе кружит голову. Южная природа, обласканная щедрым солнцем, имеет свой неповторимый аромат. Я люблю его всем сердцем и признаюсь себе, что проведу немало вечеров на уютном балкончике.
Особенно с Севером. Я дождусь его, а потом мы откроем бутылку сухого красного и останемся здесь. Чтобы дышать морским воздухом, говорить о глупостях, улыбаться с подтекстом и считать шажки минутной стрелки, которые будут подводить к ночным часам и другим развлечениям. Ночью в голову бьет другой градус и алкоголь тут совершенно ни при чем.
Ласки и поцелуи Севера так крепки, что я даже сейчас чувствую, как мысли уплывают в дымку удовольствия. Мне уже не хватает его, не прошли даже сутки, но в груди неприятно скребет и мне хочется, чтобы побыстрее стемнело, а потом рассвело. Пусть пробегут дни, которые нужны Марку, чтобы вытащить брата из карцера… Боже, что я говорю?!
Какой еще карцер?!
Я возвращаюсь в комнату и сажусь в кресло, подбирая под себя ноги. Я покинула Анну, сказав, что хочу принять душ и немного отдохнуть, но идти в душевую кабину сил нет. Я кручу в ладони сотовый телефон, который дал мне водитель Степан, и зачем-то открываю список контактов. Степан не ошибся и записаны всего два номера — его и Марка. Наверное, сюда еще можно добавить телефон Анны.
Кого еще?
Северу я пока не могу звонить, а остальным просто не могу. Люди из моей прошлой жизни остались за разделительной чертой.
Так пусто…
Может, это временно, но сейчас тишина кажется пророческой.
Я резко поднимаюсь на ноги, не давая себе развести депрессию на пустом месте, и все-таки иду в ванную. Потом переодеваюсь в спортивный костюм, который нахожу на крючке, и возвращаюсь на первый этаж. Мне нужно держаться людей, а не замыкаться на слезливой тревоге за Севера. Он вернется, он обещал мне, а я всего лишь должна вытерпеть несколько дней разлуки.
Должна.
Тем более мне повезло и здесь есть Анна. Я уже чувствую, что мы станем подругами. У нас схожие взгляды и даже, как будто, характеры, я тоже люблю играть в нежное и хрупкое существо, которое нужно всячески оберегать. В мирное время так точно, а вот в кризис я могу и сама подставить плечо второй половинке. Я, как и Анна, люблю говорить мягким голосом и окутывать ласковыми женскими интонациями.
Я никогда не могла понять теорию, что мужики любят стерв и нужно знать себе цену, дрессировать бедняг под свои высокие запросы и повторять муштру день за днем. Я не видела ни одного случая, когда это работает. Зато видела безумно красивый и сексуально выверенный инстаграм знакомой девушки. Каюсь, я завидовала ее идеальной фигуре и тому, с каким мастерством рыжей ведьмы она умеет выбирать соблазнительные позы и игриво улыбаться, раскатывая чистый порок по пышным губам.
А потом я заметила одну деталь и пролистнула половину ее профиля, чтобы натолкнуться на нее снова и снова. В смазанных отражениях на кадрах можно было заметить, что ее фотографирует ее малолетний сын. Вадик. Она прятала его, но одно поздравление сына с днем рождения затесалось на ее страничку. Как раз после видео, где она идет по коридору, пошло покачивая бедрами, и опирается на поручень, прогнувшись в спине так, что в разрезе платья мелькает нижнее белье.